| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - КАНАТОХОДЕЦ ПОД ДОЖДЕМ | | КАНАТОХОДЕЦ ПОД ДОЖДЕМ | | Каждому известно или, по крайней мере, представляется, что скрыто в двух банальных словах: хорошо жить. А как хорошо умереть? Я знаю. Сейчас, в дождь, когда ты выронила свою руку из моей. Сейчас, когда гадаю: капля на родном измученном лице – крупная, чистая – слеза или дождинка?
«Ты для меня всё: и друг, и муж, и брат, и отец, и сын… - горестно замолчала, - и пусть смешно, но моё предназначение – ты».
…Я канатоходец под дождем. Тонкий прожилок бровки вдоль бурлящего проспекта – мой тугой нерв. Дождь. Нахохлились дома, утонули трамваи, стекли пряди… Напоминаешь молодую Эдит Пиаф. Хрупкая, любящая, дрожащая. Девушка-улыбка. В улыбке прячется: «Не уходи».
«Если я стал для нее основой – лучше умереть, потому что выхода нет. Потому, что подобная любовь – безнадежность. Отступить некуда». Равновесие – нелегкая задача - до онемения в ногах – между бликами встреч и галактиками расставаний, между зябкостью поцелуев и зарницами коротких предлетних ночей, но силы на исходе.
«Соизмерима ли с чем-нибудь маниакальная болезненность свиданий? В голове уже проросли строки: «Девушке послезавтра двадцать. Мужчине всю жизнь за сорок. В мае их угораздило встретиться… Остывали последние нищие дни осени, а двое все продолжали стоять под каштанами у реки, соединенные кольцами объятий».
…Долго стыли на деревянном мосту, опирались на неверные перильца. Из-за поворота желтоватого русла выскочил прогулочный катерок и, упорно стрекоча, пополз в нашу сторону.
- Прыгнем в кораблик и уплывем – подальше отсюда, - предложила она.
- Большая высота. Разобьемся о свежевыкрашенную палубу, - усмехнулся я.
Чем опасна высота для канатоходца? Известно, чем… Без шеста-балансира наверху трудно – раскачает ветер, тело ослабеет испугом, накатит паника. Под потоками секущей воды с неба, без страховки, в хохочущих прожекторах и восторженных возгласах сытой публики… Черная маска, гибкое тренированное тело. Канат, местами истрепленный, с выбивающимися жесткими ворсинами волокон.
- Ох! – фальшиво выдыхает толпа внизу. Нога ёрзнула вниз, но канатоходец не промах. Тибул, всегдашний романтический Тибул, правда, в ароматическом обрамлении Hugo Boss, с кольцом в левом ухе, затянутый в стильное трико марки «Umbro»…
Май – замечательная для сумасбродства пора. Ночью в раскрытые окна призывно заглядывают цветы яблони-перестарка, опешившие от марева соловьи перекрещивают шпаги первых «гуляющих» трелей. И налететь на тебя в мае – судьба.
…Мимолетная потеря концентрации. Мы хватаем пустоту за вырывающиеся запястья – я и канатоходец моего сердца. Страховки нет, есть зияющий радостный ужас и подсознательное стремление встретиться с землей. С преградой. Было «до». И будет «затем». Что случится затем – никто не предскажет. А стопка из моих старых блокнотов со стихами и джинсов, бензиновая зажигалка Zippo, томик Франсуазы Саган, забытый тобой на даче в Лесном, засохший листок каштана в фотоальбоме, затерявшийся в косметичке медный ключ от английского замка, воспоминание о бездумно потерянной девственности после несданного зачета – втиснуты в то самое «до». По-честному размещаем в нем равными кучками свои богатства, ностальгии, опыты. Оба.
В саду прошлой ночью случилось нечто. Яблоню-перестарка покрыли сотни майских жуков. Прилипли к веткам, замерли. Лежал под ветками, молчал… К ночи обхватил кривой ствол и стал трясти, пока дерево не встрепенулось, не загудело слаженным жучиным хором. Так и стоял: в рассерженном многоголосии, в пульсации токов крови, в метели опадающих соцветий, в гармонии с неожиданно дунувшим аквилоном, с тоской по нежно-запрокинутой шее и податливым губам.
У любви есть сегодня. Завтра – злейший ее враг. Канатоходец жив. Стремится на ту сторону каната. Божественный принцип – не внизу. В пути к тебе.
…Хочу убить себя и возродиться в любви. Проникну в лабиринт необузданности, превращусь в майского жука с кольцом в ухе, откроюсь нараспашку, позабыв о медном ключе… Несложно убедиться, что канат – вовсе не канат, а преобразившийся проспект в грохочущей беготне ливня.
- Не выпускай руки.
- Хорошо.
| | |
| |
