| Литературное общество Ingenia: Александр Рогулин - Двое | | Двое | | Точно так же нет человека, у которого слёзы стоят только в одном глазу.
Милорад Павич «Пейзаж, нарисованный чаем»
***
12.10.2005
15:37
Максим
Молодой человек лежит на ряде кресел. Подложив под голову рюкзак, он смотрит на алый закат в окно, занимающее всю стену. Если говорить точнее, стена сделана из стекла. Скоро будет ночь, и это стекло станет обсидиановым, в нём будут видны глаза смотрящих, их лица. Это будет через пару часов, а пока вишнёвый свет заливает просторное помещение с рядами синих кресел без подлокотников. Слышно, как кто-то листает газету.
Он встаёт и подходит к таксофону, достаёт из бумажника телефонную карту и вставляет её в слот. Вертит трубку в руке, словно проверяя провод на прочность, затем быстро набирает номер, и некоторое время ждёт, прежде чем начать говорить.
Во время монолога человек накручивает провод на палец. Затем вешает трубку, смотрит на панораму, достаёт карточку и возвращается к рюкзаку. Порывшись, извлекает фотоаппарат и делает снимок. Смотрит на монитор, проверяя качество получившегося фото. Делает ещё один снимок, садится, кладёт фотоаппарат на колени и подключает его проводом к ноутбуку. Полуоборачивается на кресле. - Извините. – Мужчина с газетой на задних рядах кресел поднимает на него взгляд. – Вы не подскажите, какой это город?
***
14.10.2005
Александр
Я помню, как счастье струилось сквозь меня, как оно пронизывало каждую клетку моего тела. Мне уже ничего не кажется загадочным после этого, ибо мне показали рай. Я вошёл в реку, и она смывала мою кожу и плоть, унося её в бурном потоке.
Время субъективно. Мы воспринимаем его неоднородно в конкретный момент. И когда река счастья омывала меня, оголяя мою душу – времени не было, как не было его до нас и как не будет его после.
Где теперь его потоки? Был ли я достоин счастья и правильно ли я воспользовался теми мгновениями, что были мне отведены? Я сижу в кресле и ощупываю своё лицо. Я закрываю глаза и вожу пальцами по щекам, по бровям, по губам и впадинам глаз. Мне хочется вспомнить себя прежнего, хотевшего поселится в доме у края городской черты, чтобы ждать тебя и зажигать свет по вечерам. Но я не могу вспомнить даже своего лица, так как теперь время ощущается. Оно падает тяжёлыми масляными каплями на моё уставшее тело. Тело, не оправившееся от предательства. И теперь я – предавший своё тело – пытаюсь вспомнить его, но не могу…
Приходит момент, когда нам остаётся лишь обернуться назад и смотреть видеозапись своей жизни, силясь не заплакать. Вот я смотрю на выбоину в асфальте, оставленную бульдозером. Вот мой первый пойманный майский жук, залетевший в люстру. Попытка его достать приводит к падению плафона мне на голову. Кровь. Первый поцелуй в зимнем лесу. Вот я спасаю мотылька, залетевшего каким-то чудом в помещение на моей работе. А вот я смотрю в небо и шутливо кричу Ему: « За что ты мне дал вот такую красивую женщину?» - и я показываю рукой на лежащую рядом девушку. А она смотрит на меня: «Может за то, что ты спас мотылька?»…
Мы будто бы боремся с самими собой, вспоминая прошлое. Будто пытаемся уверить самих себя, что мы были. Что мы были достойны каждой капли той реки, что останавливала время.
И я нажимаю кнопку на автоответчике. И я слышу твой голос. И я ложусь на пол, подтягивая колени к животу. Я перематываю свою жизнь назад. В самое начало. Таким я принял этот свет.
***
Сообщение №2
12.10. 2005
18:47
- Привет… привет… привет… Где ты сейчас? Может, уже нашёл своё маленькое и уникальное место в жизни. Неброское – как ты и любишь. Я сейчас в аэропорту не знаю, какого города, зато я знаю, сколько мне здесь быть. Странно да? Мы не знаем где, не знаем что, но знаем как долго. Хоть одной проблемой меньше. Правильно я рассуждаю?
Ты бы видел этот закат, парень. Он бы тебе понравился. Такая панорама открывается! Я обязательно пришлю тебе фотку, потому как словами не описать таких простых вещей. Скажу только, что закат красный. Знаешь, в детстве мать мне как-то сказала, что есть такая примета: красный закат - к дождю. Помню меня очень омрачило это знание, я всё отказывался принять факт того, что такой красивый алый диск солнца, который вносит немыслимую интимность во все детские приключения, может означать банальную плохую погоду на завтра. В любом случае, когда здесь будет дождь, уже не будет меня. В этот раз нам не по пути.
Что тебе привезти? Ладно, не говори – сам догадаюсь. Бывай.
***
Сообщение №1
18.10.2005
14:52
- Привет. Я так и представляю, как ты сбрасываешь мои сообщения. Фотографию-то хоть посмотрел? Я сейчас улетаю в Ливерпуль, приблизительно через неделю вернусь обратно.
Ох, и поколесил я по России, доложу тебе! И везде, везде одно и тоже: леса, поля, леса, поля, а потом… бабах, и из лесов поднимаются высокоэтажки. И когда смотришь на это, думаешь, что неплохо было бы пожить в таком доме. Смотреть из окна на лес и думать о чём-нибудь вечном. О бессмертии. О красоте.
Ты будешь смеяться, но именно мысль о красоте сослужила мне плохую службу. Дело было в Израиле. Одна из местных влиятельных группировок запустила самодельную ракету в школу, но ракета оказалась бракованной, она просто упала на спортивную площадку, пробила асфальт, пару раз кувырнулась и замерла. Я тогда об этом материал писал. И вот, стою я на этой спортплощадке, вокруг солдаты суетятся, фотографы, коллеги, местный персонал. Записываю заметки в блокнот и вдруг мне приходит в голову мысль… Заметил как я говорю? «Приходит в голову мысль», то есть ответственность с себя снимаю, мол, она сама пришла, я её не звал… Короче, думаю: чего-то здесь не хватает, чтобы всё было красиво. Смотрю на раскиданные повсюду крошки и куски асфальта, комья земли, солдат, ракету и понимаю, что не хватает детских тел! Жертв! Ракета упала на школьную спортивную площадку, а жертв нет! Нет накрытых плотной материей тел, выложенных в ряды. Нет ошмётков крови и кусков мяса, которые солдаты быстренько бы оттирали, показывая операторам и фотографам знак рукой: «не снимать». Вот тогда во мне какой-то механизм и сломался. Пришёл в номер, сел писать статью – не получается. Не могу нужное количество знаков настрочить. Из головы эта мысль не выходит, так и рисую себе картину с жертвами. Позвонил редактору, всё рассказал…
Так и получил отпуск... Тот самый чёртов отпуск.
(Пауза)
Ты представляешь, знакомое лицо в толпе увидел. Помнишь Лизу? Как она там говорила? «Земля круглая – скатимся» или как-то так… Ну ладно, я побежал. Бывай.
***
18.10.2005
18:02
Отец и сын
- Кто ты? Сын, показывающий мне рукой куда-то. Я зачал тебя. Я всё сделал правильно: смотрел в глаза твоей матери, и все грехи отступили и отвернулись в этот миг. Запуская руку в твои волосы, что я чувствую? Из части меня созданы эти волосы и из части женщины, которую я любил. Я создал жизнь, иную, мне не понятную, мыслящую иными законами и идущую иными дорогами. Создали ли мы просто ещё одну надежду? Надежду на осознание того, что этот ручей не остановить, так как течёт он с той силой, которая слаба настолько, что не может остановить палец, нажимающий на курок, и сильна настолько, что миллиарды раз создаёт возможность не нажать на него… Снова и снова.
- Кто я? О чём думаю, когда чувствую твою руку, на которой вытатуированы три пальца: не верь, не бойся, не проси… Какие ошибки ты совершал, отец? Какие из них придётся совершить и мне? Зачем вынужден я выбирать? Я – созданный плоть от плоти в дождливый вечер, зачем-то ухожу от матери, влекомый зовом, который не суждено описать и объяснить ни одному живущему. Она сделала свой выбор, я – свой. Справедливо ли я сужу? В библии нет ни слова о справедливости. Не оттого ли, что это понятие, никому не подвластное, к которому боится прибегать даже Он?
Я ухожу с частью себя, уже прожившей большую часть жизни. Виноват ли я, что меня прельщает та часть меня, что совершает ошибки и приходит к одному выводу на пути: не верь, не бойся, не проси. Я отторгаю чуждое. Отторгаю того, кто дарил мне железо вместо былинки и рассказ вместо тишины, того, кто не отличит рыбу от дьявола, молоко от любви, а снег от счастья. Того, кого выбрала женщина, родившая меня.
- Идущий куда-то, но не имеющий дома, осилю ли я дорогу? Суждено ли мне подарить сыну гордость и смелость, чтобы молиться, глядя в зеркало? Я чувствую себя полем, травы которого колышутся на ветру. Полем, глядя на которое невозможно не думать о смерти. И мысль эта выйдет паром из тела, и прольётся каплей где-то…
- Извините, что отвлекаю… Я… не знаю даже как сказать – и мужчина улыбается смущённо. – Меня зовут Максим, я – журналист. Дело в том, что несколько дней назад я писал про вас статью (бросает взгляд на мальчугана), но – Макс подымает руки – я не хочу вам помешать. Просто надеюсь угостить вас чем-нибудь. Поверьте, не знаю зачем я подошёл, просто… В общем, я ничего никому не скажу, просто посвятите мне полчаса и выпейте со мной кружечку пива. – Последние слова Макс проговаривает очень медленно и размеренно, давая понять собеседнику их смысл.
Мужчина смотрит на него некоторое время, затем поворачивается к сыну – пареньку лет двенадцати. – У тебя ещё есть какие-нибудь деньги кроме тех, что ты мне отдал?
- Да.
Мужчина усмехается, похлопывая сына по плечу. – Мой пацан… Купи-ка нам по коктейлю. Мне такой же возьми, какой и себе, и подожди нас немного за столиком. Сумки посторожи. Хорошо? Тебе плеер достать?
- Нет. Недолго, па. Окей?
Мужчина поворачивается в сторону Макса. – Журналист, говоришь? – Он улыбается правым уголком губ. – Ну пошли, журналист, пива выпьем, раз угощаешь.
***
18.10.2005
18:25
Отец и Макс
Двое мужчин сидят в баре. Один из них курит, вглядываясь в пепельницу, и почти всегда улыбается лишь только одним уголком губ – правым. Другой мужчина – Макс, говорит о чём-то, жестикулирует. Говорит не очень много, предпочитая вертеть бокалом с пивом на столе. Можно прочесть по губам слова: импульс, извините, так долго ни с кем не разговаривал, вот уже несколько месяцев…
Затем они идут в туалет. Пока один из них – Макс, закрывается в кабинке, другой открывает кран, быстро осматривает помещение и делает вид, что пользуется сушилкой. Первый выходит из кабинки и начинает мыть руки. Другой подходит к нему со спины чуть сбоку и достаёт из кармана куртки пилку для ногтей, крепко сжимая её в кулаке. Та рука, которой он сжимает пилку, на ней татуировка: три пальца.
Макс медленно поворачивается, кидает взгляд на сжатую в кулак руку с пилкой, затем смотрит в глаза мужчине. Они стоят молча несколько секунд. Даже для тех, кто смотрит на эту сцену со стороны, секунды кажутся бесконечно долгими.
Наконец, Макс опускает взгляд и молча кивает головой, потом вновь смотрит в глаза мужчине с татуировкой на руке и говорит ему что-то. Одно слово. Можно ошибаться, но, скорее всего, это слово - «давай». Дверь в туалет открывается и заходит подросток. Тот самый, что был с мужчиной. Подросток говорит: - Пап, там посадку на наш рейс объявили.
Мужчина медленно убирает пилку обратно в карман, подталкивает сына к двери, не сводя глаз с Макса. Когда парень выходит, на лице у мужчины появляется улыбка – как всегда половинчатая. И Макс говорит «пока». Мужчина же перед тем как выйти не говорит ничего, просто еле заметно кивает.
***
Сообщение № 2
22.10.2005
19:21
- Мне тоже её не хватает. Может, теперь ты не сбросишь моё сообщение? Мне тоже её не хватает, слышишь? Мне не хватает вас обоих. Я пытался заставить себя почувствовать вину. Я хотел, чтобы вина раздавила меня. Но каждый раз у меня ничего не выходило. Каждый раз в памяти всплывало лишь только её тело… Я думал, она сильная. Она и была сильной. Но тогда…
Скажи, разве не я потащил вас в этот Таиланд? Разве не я повёл её на пляж? Какого чёрта ты никогда меня не обвинил в этом!? Ты помнишь, как мы пили вместе пиво с креветками и смотрели фильмы по вечерам!? Так какого хера ты ни разу меня не обвинил ни в чём!? А!?
…
А вот теперь я пытаюсь найти ту часть себя, что застряла где-то между тобой, кричащим что-то и бегущим к нам, не обращая внимания на разорванную ногу, и ею… Знаешь… ты ещё не плачешь?... а я вот плачу уже. Чёрт! Я реву… Я тогда даже не понял, что произошло. Просто стоял и смотрел на неё, такую хрупкую… И эта её поза… А потом я увидел тебя, несущегося к нам прямо по грязи и мусору, увидел кровь на твоей ноге.
…
Мне так тогда захотелось подойти к вам. К ней подойти и сказать: эй, вставай, нефига в грязной воде лежать! В этой тишине мне так хотелось снова выпить с вами вечером пива и поесть креветок с лимоном. … Мне и сейчас хочется… Ты меня слушаешь? Я тогда протягивал к тебе руку и улыбался, а ты орал что-то мне, а затем просто сел на колени и приподнял её на руках… Мне не хватает вас. Мне так вас не хватает…
Не знаю, парень, ждёшь ты меня или нет, но я приеду к тебе. Я обниму тебя и больше никогда не дам сделать того, что ты сделал. Я приеду, как только из меня выльется вся та солёная таиландская вода.
***
От кого: Александр «xsandr@mail.ru»
Кому: «maybemax80@mail.ru»
28 Окт. 2005 20:12:28
…
Ну здравствуй.
Зря ты так: я твои сообщения слушаю.
Мне очень хочется говорить в последнее время. Мне очень хочется рассказать кому-то свою жизнь. Всё, что помню, с самого детства. Я лежу, смотрю в потолок и рассказываю историю своей жизни самому себе. Тебя избавлю от такого удовольствия. Лучше расскажу кое-что другое.
Я похоронил её во время оставшихся дней моего отпуска. Даже не стал отпрашиваться с работы. Не стал брать отгулы. Не уволился. Продолжал каждое утро приходить на рабочее место, выполнять свои обязанности, возвращаться домой, ужинать, смотреть телевизор и ложиться спать. Так продолжалось несколько месяцев. А потом я увидел сон. Мне снилось, будто я сижу на заднем сидении машины, а она на переднем, но за рулём никого нет. Наше авто несётся по шоссе, пролегающему по каким-то полям. Вид очень красивый, я засматриваюсь, не слушая, что она говорит. Потом я поворачиваю голову, а её уже нет. Лишь пустое сиденье.
И я проснулся. Проснулся, чтобы понять: её больше нет. Сколько не работай, не ешь ужин – она не появится. Я не прижмусь к ней в постели, не предложу сходить куда-нибудь, не смогу ни слова ей сказать. Понимаешь? Ничего. А я столько бы мог ей сказать.
Мне так её не хватает.
P.S.: Поскорей уже выливай из себя эту воду и приезжай. Не могу обещать, что не расплачусь, как маленький, зато могу обещать пиво с креветками и лимоном.
Эпилог.
Есть ли бог? Да. Где бог для меня? Не знаю. Иногда я смотрю в зеркало, прямо себе в глаза. И спрашиваю: «Ты слышишь меня?» У меня всего один вопрос к нему. Мне не хочется узнавать что-то колоссальное, не хочется понять тайну бытия. Мне чужда риторика. У меня только один вопрос: «Мелок ли я душой?»
Ответь мне.
Когда я уходил от тебя, забрал свои вещи: две книги, игру для видеоконсоли, диск с фильмом, майку. Осталась ещё зубная щётка и гель для бритья. Это всё. Три года я засыпал, обнимая тебя, чувствуя, как ты дышишь. Одной такой ночью ты и сказала, что у тебя кончился завод. И всё, что оставалось после этого, это игра, фильм, майка и две книги.
И каждую секунду своей жизни я спрашиваю у него: мелок ли я душой?
Ответь мне.
| | | | Обсудить на форуме |
|
Обсуждение
| Кристина Эбауэр
 | Понравилось...
Трудно составить общее впечатление и выразить его словами.
Но что-то внутри изменилось.
Спасибо.
08.02.2007
|
|
|
