| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - МАЛЕНЬКОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В АВГУСТЕ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ (ОКОНЧАНИЕ) | | МАЛЕНЬКОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В АВГУСТЕ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ (ОКОНЧАНИЕ) | | Проснувшись, я медленно сел, потянулся, зевнул и принялся озираться. Никак не мог понять, где нахожусь. Тоска мигом вернула в новую реальность. Маша! И дочь. Иринка. Надо идти, Надо искать. Найду, а там выберемся.
- Друзья!
Мохнокряк и Вечнобоб, расположившиеся неподалеку, обернулись.
- Пошли. Ферония ждет, - я привстал и тут только вспомнил о босых ногах.
- Шестая ступень рядом. Там поищем арсенал. - Мохнокряк поднес рожок к мордочке. Полились бодрые звуки. Очень быстро издалека донеслись ответные трели.
- Неужели Григ? – изумился я.
- Он самый! – промурлыкал Вечнобоб. – Обожаю музыку.
Скоро прибавилось света, он стал ярче и желтее. Впереди завиднелись невысокие перелески, у подножий холмов теснились симпатичные домики.
- Зачем дома так скучены? – я оглядывал окрестности.
- Вопрос лишен логики, - ответил Мохнокряк. – Как можно дружить, когда жилища в отдалении?
- Пока я морщил лоб в попытке ответить, мы подошли к хижине с черепичной крышей. На стене неровными буквами было выведено:
«Для войны и охоты. Торгую. Ченю».
- Вы уж сами, ладно? – Вечнобоб неуклюже поклонился. – Увидимся в квартале управителей.
- Кто такие управители? – спросил я Мохнокряка, пригибаясь, чтобы не задеть низкий дверной проем. – И почему он не пошел с нами?
- Те, кто умеют мастерить. А не пошел, потому что войти не сможет… и не любит воевать. Только защищать.
- Значит, мастера на все руки?
- Нет, только на две, - серьезно ответил Мохнокряк. – А самые лучшие мастера командуют остальными мастерами. Направляют их, когда есть надобность. У вас не так разве?
- К сожалению. У нас чаще командуют витиевато выражающиеся или богачи. Причем, командуют всеми подряд.
- Чепуха. Зачем болтунам командовать? Тем более, всеми подряд!
Половину помещения, куда мы вошли, занимал прилавок. За ним носатый сморщенный старик в ушанке ковырялся в будильнике.
- НПС. Продавец амуниции и прочего. Ловкач, - подытожил Мохнокряк, - но ассортимент у него…
Я мало, что понял, но на всякий случай глубокомысленно хмыкнул.
- А, пришли? – старик поднял голову и отставил будильник. – Давно тебя не видел, Мо, достойный уважения, - поприветствовал он моего компаньона. Тот в свою очередь кивнул в ответ.
- Здравствуйте, - вежливо сказал я. – Мне бы на ноги что-нибудь. И кстати, почему «ченю», а не «чиню»?
- По порядочку, юноша. Хочу продемонстрировать лично вам. - Старик закатал рукава толстого свитера, полез под прилавок и вытащил оттуда добротные армейские ботинки. – Прошу. Товар дня. Великолепные безустали. Последняя модификация сапог-схороходов. Пока решаете, объясню насчет надписи. Слишком умных и образованных не любят нигде. Хотите поспорить?
- Нет, не хочу. Понятно. А ботинки, вернее, безустали, взять хочу.
- Тогда эквивалент.
- Деньги?
- Совсем необязательно. Сушеные ягоды, когти лунной совы, оружие, минералы… Натуральный обмен. Самый надежный в годы передряг.
- Пожалуй. Но у меня нет ничего.
- А в карманах? – с надеждой спросил Мохнокряк.
- Разве, случайная квитанция… - я принялся обшаривать карманы, но отыскал лишь семечко.
- Кви… что? – насторожился старик. – О! Неужели? – Его руки затряслись. – Покажите
мне это!
- Семечко. У нас в палисаднике подсолнухи вымахали двухметровые…
- О, дающая жизнь! О, чародейная! – старик жадно облизнулся.
Мохнокряк завистливо поцокал языком:
- Представляете ли вы, чем обладаете? Тысячи здешних ученых отсыпят за дающие жизнь гору минералов или еще чего…
- Сколько за… дающую жизнь? – я уперся ладонями в прилавок.
- Даю бумеранг, плащ с напылением из крепкодела, пакет сухарей и минерал «Звезда указующая» - заблудитесь, покажет лучом, где ближайший город.
- Набор космический, - протянул я. – Бумеранг особенно впечатлил. А это нормально – ходить как австралийский абориген?
- Смотря куда собираешься идти, - старик выжидающе посмотрел на меня.
- Вы правы, - согласился я, - до дна топать и топать. И принялся сгребать все с прилавка.
- Дно? – недоверчиво просипел торгаш. – Да там нету ничего. На дне. Чего там искать?
- Старого друга хочу найти. Очень соскучился.
- А он хочет вас вокруг пальца обвести, - заворчал Мохнокряк. – Эй, старик, не тебе ли я помог, когда сюда забрались грабители, посланные тем, чьего имени больше не называют?
- Мне. Помог, - заныл старик. – Но ведь обмен равнозначный.
- Вполне, если добавишь немножко.
- У меня мало чего осталось, - продолжал хныкать торговец. – Разве что… - Кустистые брови его сошлись на переносице. – Ладно. – Он отпер сейф в стене и достал мячик. Ну, да, синий резиновый мячик.
- Давно бы так, - удовлетворенно хмыкнул Мохнокряк.
- На два возврата, - старик с видимым сожалением протянул мне мяч.
- В чем секрет?
- Во внутреннем устройстве, - проинформировал зверек. – Это возвращун. Сожмешь, очутишься около того места, где его купил. – Осторожно!
Меня подбросила тугая волна. В закрутившемся вихре я исполнил корявый кульбит и плашмя спланировал на прилавок.
- Минус один, - противно захихикал продавец, помогая мне подняться. – С возвращением!
- Я машинально…
- Положите мячик в рюкзак, пожалуйста, - вздохнул Мохнокряк.
- А перенестись куда захочешь - нельзя? – задал я риторический вопрос, потирая колено.
- Сказанул! - фыркнул старик. – Извиняй, не в сказку попал. Ишь, раздухарился! – Нет, родимый. Здесь никакого волшебства. Все как в быту, - отрезал он.
- Держите. – Я отдал торговцу семечко. – Переодеться бы… в закутке.
- Валяй, милок, - смилостивился старик, пряча семечко в железный шкаф.
***
- Вы назвали его НПС, - я шел по улочке в удобной обувке, поправляя дурацкий бумеранг за пазухой, и ловил взоры проходящих, проползающих, проскакивающих, колючих, ногастых, когтистых и не очень обитателей.
- Ай! – пискнул кто-то под ногами.
- Ой! – я задел крупного индюка, пересекающего дорогу. - Извините. - При виде его седовласой шевелюры меня охватил стыд.
- Принимается, - с достоинством булькнул пострадавший, исчезая в здании с вывеской «Для мудрствований».
- НПС – самые важные, от них зависит будущее, - Мохнокряк вежливо поздоровался с ловко обогнавшей нас улиткой. – Нейтральные персонажи - книг, а в последнее время, преимущественно компьютерных забав, именуемых играми. Их отправляет сюда тот…
- Красноволо….
- Тсс. Да. Изначально НПС - сами по себе. Сами выбирают между злом и добром. Они по сути пешки, но никакому ферзю не поздоровится, если против него выступит море пешек. Изгнанный обещал нейтралам материальное воплощение. С одним условием. Чтобы те заняли впоследствии мир людей. Оттого сегодня дно кишит безжалостными персонажами-образами, мечтающими выбраться наружу. Но есть и другие.
…Городок походил на обычный человеческий райцентр, хоть дома и жители, были, так сказать, нестандартными. Домики – конусообразные, пирамидальные, полукруглые, с множеством овальных окошек, создавали атмосферу мультяшного уюта. Под стать удивительным обитателям.
Мы ходили и ходили по узким улочкам. Мохнокряк о ком-то справлялся, кто-то окликал его. В одном мрачном заведении, блюда в котором разносили то ли ежи, то ли ехидны с кучей лап, я терпеливо ждал у входа, пока мой спутник оживленно спорил с изучающим содержимое кружки сбитым мужичком, облаченным в ношеный дождевик, а после передал тому пустую банку.
- Пока, Диггер! - выходя на улицу, попрощался Мохнокряк с мужичком. Но тот даже внимания не обратил. Продолжал потягивать из глиняной кружки свой напиток.
Повинуясь интуиции, я поднял голову. Кружащий в вышине аист. Как когда-то. Мимо спешили жители Перевернути, изредка в толпе мелькали типы, смахивающие на людей.
- А вдруг эти… кибернетические гады уже здесь?
- Сомневаюсь. Большинство их слишком несовершенно. Они эфемерны. Сюда иногда проникают разведчики.
- Банка, - зачем она тому дядьке? – спросил я.
- Рыбка, - невозмутимо ответил Мохнокряк. – Позже там будет жить рыбка. Он очень просил. Так что банка – предоплата за услугу. А рыбка – по ее выполнению. Ага. – Он показал на Вечнобоба, внимающего какой-то зеленоухой ящеркоподобной малявке. На малявкином лбу красовались мотоциклетные очки-консервы, ручки были облачены в перчатки-краги. Издалека до нас долетали отдельные фразы:
- На вес золота… Госпожа ожидает…
- Срочность понятна… Но мне необходимо… Взамен доставлю…
- Управитель летунов, - уважительно сообщил Мохнокряк, поманив меня за собой. – Не стоит мешать.
- Скоро диалог закончился, и малявка снисходительно похлопала Вечнобоба по животу.
Мы подошли поближе.
- Я Бурб Шершавый. Я готов помочь с перелетом. А ты? Сможешь ли ты выполнить просьбу? – не мигая, спросил он меня.
- Но я не просил о помощи… Мне на дно надо срочно. Вернуть утерянную страни…
- Он согласен, - ласково пробасил Вечнобоб. – О вашей подготовке я позаботился – шепнул он мне. - Диггеру хватит недели. Мохнокряк заплатил…
- Недели?! О какой подготовке речь? - возмутился я. - Мое мнение кого-нибудь интересует? И ваш дядя… Диггер - завзятый клиент тошниловки.
- Успокойтесь, - Мохнокряк заморгал. - Все всегда хотят все и быстро. Но никто почему-то не спрашивает согласия у этого господина «Быстро». Сегодня пришла весть – дно оживилось. Лучший способ, устраивающий всех, - лететь. Но вначале придется выполнить просьбу упрямого Бурба. Требующую особой подготовки.
- Ладно, убедили. – Я махнул рукой. – Что я должен сделать?
Бурб величаво окатил нас холодным ящеричьим взглядом и пискнул:
- Намерения зафиксированы!
***
«Завзятый клиент» здорово метал ножи, бумеранг дротики, отлично боролся, превосходно маскировался на местности – точнее, на голом пустыре. А еще Диггер обучил меня основным тонкостям… умения выживать. Подготовка моя сопровождалась приемом снадобий и прочих сушеных корешков. Жил Диггер в строительном вагончике, невесть как здесь очутившемся. В первый же вечер (день, ночь, утро в привычном понимании тут отсутствовали, и я мерил время на глазок) он заставил меня наносить из колодца бак воды – литров на пятьсот, не меньше. Как в киношках о восточных единоборствах. Робкий ученик исполняет прихоти придурковатого сэнсэя. Свалился спать я в том же вагончике…
Задание Бурба, прежде казавшееся провальным, через два дня таковым уже не казалось. Через три дня я чувствовал себя спецназовцем, прошедшим многолетний тренинг. Через шесть с удивлением констатировал, что мышцы рук увеличились, а ноги окрепли. Бумеранг я теперь спокойно посылал в цель метров на тридцать. Невероятно, но уроки молчуна Диггера мной усваивались моментально. И он этому не удивлялся. Да и меня, хорошо помнящего подобные штучки Лесомира, такой блиц в преображениях тоже не смущал. Зато никак не получалось избавиться от подозрения, что за мной наблюдают, что я нахожусь на съемках приключенческой картины и вот-вот раздастся команда режиссера: «Стоп»! К тому же, тоска по родным совсем обуяла…
На исходе седьмого дня я сто раз отжался на пальцах, в стойке на руках сделал десять кругов по дворику. Все! Сняв безустали, я пошлепал к пятачку, замощенному гладкими булыжниками.
- Андрей! – окликнул меня Диггер.
Я обернулся.
- Следуй за мной, - он направился вглубь дворика.
Мы присели на ржавое автобусное колесе. Учитель тоскливо всматривался в проблески вышележащих ступеней Перевернути. Его голос звучал глухо и печально.
- После посвящения в космодесантники я сразу угодил в пекло - на Марс. Монстры в секторе «Альфа» выбрались из пещер и проникли в исследовательские модули. Взрывники применили напалм. Глупцы! Напалм был излюбленной едой этих тварей. А мы стали десертом. На плато Авроры состоялась роковая схватка. Мой взвод прижал мутантов к ущелью. Драка была бешеной. Мы не заметили, как кончились боеприпасы. Боже… - Диггер опустил голову. - На моих глазах мутанты жрали беспомощных солдат. Я словно обезумел. Выхватил тесак и махал им, пока, сбитый с ног, не очутился в густом кустарнике. Меня спасли заросли.
С тех пор я еще не раз сражался и отступал, терял друзей, лечился от ран и возвращался в строй. Как-то я лежал в госпитале, и туда приехали ученые – с тем, чье имя не называют. Ученые предложили мне… новое тело. Вернее, предложил он... Настойчивый, обстоятельный. Видевший меня насквозь. Он обещал исполнить мою мечту - стать по-настоящему полноценным человеком. Я согласился. Он слыл изгоем, его обиталищем было дно. Там творилось страшное. Там из ничего получалось нечто. Существа из разных миров обретали плоть. Я и другие… мы отбраковывали лишних. Слабых, не желающих воевать, выступающих против… Он так хотел. А потом я сказал себе: «Хватит, Диггер. Негоже солдату быть палачом. Даже если на кону стоит заветная мечта». Я нарушил соглашение. Улучив момент, перемахнул через ограждение. По моему следу шли убийцы и электрособаки, агенты бывшего хозяина не давали расслабиться ни на секунду… Я оторвался. Много лет прошло. Но я знаю, мы с ним связаны проклятым родством… он когда-нибудь найдет меня. Если ты не помешаешь, Андрей. Я стар, и я принадлежу Перевернути. Выше головы не прыгну. Ты - человек. Ты можешь одолеть зло. Помни об этом. Карта и локатор в твоем рюкзаке. Удачи.
***
Поручение Бурба сводилось к поиску Длинного ока, проще говоря, подзорной трубы, вылетевшей из его дырявого кармана во время подъема на воздушном шаре. Осложнялась ситуация тем, что бинокль ящеркоподобного «застрял» в квадрате, отмеченном на карте как низина на краю шестой ступени – в пустошах Забытых. Низина, которую обходили стороной, мрачная, толком неизведанная, таящая угрозу, она сулила одно - верную смерть.
Не выручили и безустали - ноги буквально отваливались. Сколько километров пройдено? Я брел и брел по мутной воде с тщетной надеждой обнаружить клочок суши и отдышаться. Локатор, настроенный на обнаружение металлических предметов, натирал плечо. Сырость и мгла обступали меня. Сырость, мгла и вода.
Но я оставался в живых. Я опередил агрессора – полурыбу с крыльями и плавниками, обнажившую зубы – хватило одной арбалетной стрелы. Еще раньше я «позаимствовал» арбалет у его хозяина - наемника, тщательно выцеливавшего меня из-за пенька. Бумеранг, бумеранг, тебе цены нет.
Я на ходу снял рюкзак и полез за сухарем. Ну где тут ее искать – трубу эту? Самому труба настанет. Потуже застегнув рюкзак, перебросил его через плечо. Пока труба не настала, надо идти.
- Не сдамся, не дам слабину, не уступлю, не капитулирую, не подчинюсь, - привычка подыскивать синонимы тютелька в тютельку совпадала с моим отчаянным стремлением дойти.
….Рухнув на каменистый пятачок, я от всей души поблагодарил провидение за радость короткой передышки. Провидение, очевидно, растрогавшись, запищало внутри локатора. На экране вспыхнула жирная точка, означающая, что искомое совсем близко.
Лежа я покрутил головой:
- Кругом вода - поди, поищи.
- Ему бы еще чуток постараться, - передразнило меня… деревцо? Больше некому.
- Опять галлюцинации, - чертыхнулся я, хватаясь за потемневший ствол, чтобы встать. Надо же! Передо мной, зацепившись ремешком за сучок, висела антикварного вида подзорка.
- Поздравляю с удачной посадкой, – облизнув пересохшие губы, я бережно впихнул трубу в подсумок с картой, одернул плащ. – Ребята, я молодцом!
- Совершенно верно. – Из мглы вынырнули четверо. – Дай сюда вещички, - простужено велел лысый, наставив на меня обрез двустволки.
***
- Негусто. – Бандит-коротышка вывалил содержимое моего рюкзака себе под ноги. – Так… минерал-компас… хм, да здесь он – балласт… складной нож, чай, - наглец копался в чужих вещах со знанием дела.
Остальные внимательно следили за его манипуляциями.
- Вы не бумажку одну шукаете, часом? – я придал голосу невинную тональность. – А то вот и я – весь в хлопотах, в беготне, а результат…
- Заткнись, чужак, - увесистый кулак замаячил перед моей физиономией. – Заткнись и помалкивай.
К сожалению, не только у нас встречаются индивиды, думающие во вторую очередь. Нет бы коротышке, прежде чем активно щупать пакет с сухарями, заглянуть в него. Возвращун, на всякий случай упрятанный мной в пакет, сыграл с недотепой злую шутку. Представляю, как удивился дед в лавке!
Не став дожидаться реакции остальных на столь неожиданный поворот событий, я подпрыгнул и засветил ближайшему оппоненту - дылде с кастетом в ухо. Обладатель двустволки оказался сноровистым: он мгновенно наставил на меня ружье. Я мог бы поведать ему о базовых правилах боя, внушенных Диггером, одно из которых: нельзя находиться на одной линии со своим, когда между вами враг. Но половины секунды для этого мне бы все равно не хватило. За эти полсекунды, пока лысый нажимал на спусковые крючки, я свалился на обмякшего дылду и для острастки саданул ему в другое ухо. За эти же полсекунды бородач напротив лысого получил порцию картечи. К исходу второй секунды я выхватил ружье у плешивого. Он попытался позорно покинуть арену боестолкновения, но пал жертвой собственного орудия – я метнул двустволку и угодил разбойнику точнехонько в поясницу.
- Подними повыше ручки, - вкрадчивый тон ничего хорошего не сулил.
- Кто-то еще вознамерился со мной пообщаться?
- А ты прыткий. – Из сумрака на меня взирал худощавый парень в капюшоне.
- Самый хитрый по сценарию объявляется в финале. Браво!
- Мои болваны испортили сценарий, - лениво продолжил главарь.
- Чпок! – выпавший откуда-то сверху канат с деревянным наконечником треснул ему по темечку. Худощавый ойкнул и «приводнился».
Я задрал голову. Луч прожектора ударил в лицо.
- Длинное око, надо полагать, у вас, поздравляю. - Из болтающейся корзины воздушного шара на меня глядел Бурб в своих дурацких очках.
- Как вы меня нашли?
- Локаторов два. Едва загорелась точка на вашем, мой определил координаты. Скорее. Тут полно наемников. Вечнобоб и Мохнокряк ждут.
- Весьма доходчиво, - я схватился за канат и полез в корзину.
***
Два лагеря разделяла черта, за которой скрывалось будущее. Мы вступили на территорию дна. Там, в клубах черного дыма, скрытые от взора, шумно бряцали оружием полки красноволосого, рычали и скулили его звероподобные слуги. Если бы запахло серой, я бы не удивился. В нашей шеренге бок о бок стояли Мохнохрюк и Мохнокряк, сыновья Вольфуса, Вечнобоб и его сородичи. Везде кружили птицы под началом Паллиатива.
Встреча со старыми друзьями чуть не закончилась трагически. Паллиатив так разрыдался, что я не на шутку испугался за его здоровье. Однако он взял себя… в крылья, после чего выдал душещипательную тираду:
- Когда возвращаются друзья, тогда происходящее обретает хрустальный смысл, тогда рассеиваются сомнения в собственной нужности. Тебе тоскливо, ты стареешь, молодые ушли далеко вперед и однажды в твоем доме поселяется тишина. Отныне дни и ночи ты проводишь лишь с ней… Вы оба молчите, а еще молчите и вдобавок молчите. Кому ты нужен теперь, когда маятник замедляет ход, кроме тишины? Но однажды в окне появляется силуэт. Дверь открывается, и… и…
Я не смог дальше сдерживаться. Подошел, обнял и погладил его по фиолетовой голове.
- Все что было, я храню в сердце, аист. Сердце большое, в нем много места для друзей.
Мохнохрюк, очевидно борясь с нахлынувшими эмоциями, стоял по стойке смирно, затаив дыхание. Поседевший, с никелированным свистком на шее, он старательно крепился. Но я подошел, нагнулся и погладил его тоже, на всякий пожарный подстраховавшись:
- Придворный этикет не пострадает? И ваш авторитет?
- Ах, до этого ли сейчас, Андрей? – он уткнулся лбом в мое колено.
…О начале битвы вспоминается с горечью. Я прибыл к Феронии в тот момент, когда разведчики сообщили: неприятели близко. Детали мы уточняли на ходу. Вернее, на бегу.
- Кто предложил не ждать, а выдвинуться на дно самим?
- Старейшины круга.
- Как ты могла вовлечь мою дочь? Где она?
- Ты очень многого не знаешь. И должен мне довериться. Твоя дочь собирает подкрепление. У нее исключительная миссия. Сегодня придется тяжко. Очень тяжко.
- У девочки? Миссия?
Нежные трели свистков с разных сторон совпали с нарастающим топотом.
- Глашатаи возвещают, враг рядом, - Ферония запрыгнула на выступ в скале.
- Воины! Встретьте опасность лицом к лицу! Да не убоимся мы тьмы!
Потрясая оружием, защитники Перевернути слаженно закричали. Но в крике их слышалось и отчаяние...
Полки красноволосого ударили молниеносно. Словно наконечник копья в наши порядки вклинились рыцари в доспехах. Каменные исполины, шествующие по флангам, не давали рассыпаться атакующим. То и дело у нас в тылу возникали компьютерные фантомы – полупрозрачные, они отлично использовали свое преимущество. Самоотверженность родичей Вечнобоба, напор вольчьих стай потомков Вольфуса, отвага птиц Паллиатива все равно уступали холодному расчету предводителя врагов. А еще врагов было много, очень много. На каждую нашу сотню воинов у красноволосого находилось втрое, вчетверо больше солдат.
Я подобрал копье и крушил им неприятеля направо-налево не хуже Ильи-Муромца. И уже не обращал внимания на мелочи вроде отсутствия под шлемами голов. В пылу сражения я не заметил, как попал в кольцо самураев, лихо орудовавших своими длинными мечами дайто. Ах, если бы не Вечнобоб! Колоб покатился на них беспощадным катком, клинки мельтешили перед ним лопастями пропеллера, а он давил и давил недругов, пока они не облепили его и не столкнули в кислотную ловушку…
Феронию и ее юных воспитанниц обступило скопление лязгающей зубами нечисти. Тугие молнии волшебниц превращали виртуальных бандитов, железных раздирателей, электрособак в прах, но даже чародейная энергия имеет пределы. Мы держались на пределе.
К концу дня (или ночи?) после трубного сигнала армия красноволосого отошла. Защитники Перевернути кто повалился на землю, кто сел, где стоял. Все понимали – передышка будет короткой.
- Андрей, - глаза Феронии горели, - отправляйся к буеракам. Мохнокряк поведет тебя. Оттуда ударите, когда… ты поймешь сам. Мы постараемся продержаться. И помни, никто, кроме тебя не сможет повергнуть Красноволосого.
- За мной! Туда! – Мохнокряк вытянул палицу и, увлекая меня, помчался к дороге. Около буераков нас ждала «тяжелая артиллерия» - грызуны, маскирующие две дюжины мортир. Я догадался, что имела в виду Ферония, говоря «поймешь», когда услышал лязг и скрип. Мимо нас в сопровождении толпы наемников катила повозка, запряженная унылым носорогом.
- Готовьтесь, - шепнул я Мохнокряку.
Тот снял с шеи свой рожок.
Процессия поравнялась с нами, я кивнул.
Сигнал рожка разбудил артиллерию. Ближайших врагов разнесло в клочки. Второй залп не заставил себя ждать. Пока противник метался в панике, прогремел третий залп. Бросив повозку, уцелевшие лиходеи скрылись в дымке.
- Разведчики, обыскать! - велел Мохнокряк.
- Суслики со шпагами наперевес поспешили исполнять приказание.
- В повозке находился сундучок, внутри него змеи - с ними мы расправились, - доложил командир сусликов, - и… вот.
Я глазам своим не поверил – страница из монографии лежала передо мной. Как просто. Уголок оторван – всего-то.
- Там прятались и они, - добавил суслик, подталкивая ко мне лапой связанные бечевкой спичинки. Те зашатались и повалились.
- Используем по назначению? – предложил Мохнокряк.
- Пусть убираются, - заключил я, нашаривая в кармане огрызок карандаша.
…Я поставил после написанного жирную точку, но ничего сверхъестественного не произошло. Пожалуй, дышать стало легче.
- Засов задвинут, - сказал я. - Приговор окончательный. Возвращаемся.
Мы спешили к своим, а попали в плен.
***
Потому, что нарвались на засаду. И большую. Артиллерия эффективна на расстоянии. Заряжающие кинулись за ядрами для пушек, но было поздно…
Голем-генерал оставил в живых меня и Мохнокряка. Остальных, включая пушки, швырнули в коварную грязь. Это было ужасное зрелище. Бедные суслики!
Куча отребья, сопровождающая голема, на все лады проклинала нас, Феронию, людей – в общем, злодеи играли привычную роль. Связанные, мы ковыляли в авангарде скопища чудовищ.
- Куда ведете? – поинтересовался я.
- Туда, где казнят всех. По указу Великого. К вашим друзьям. Вы проиграли, - патетически подытожил Голем.
Впереди послышались звуки боя.
- Врешь, зло, Врешь. Торопишься, - воспрял духом Мохнокряк.
Грохот усилился. Мы остановились в гуще полчищ красноволосого.
- Расступитесь! – заорал Голем-генерал. В конце образовавшегося коридора я увидел горстку наших воинов. Плечом к плечу, не опустившие мечей, стояли окровавленный Паллиатив, Мохнохрюк с отрубленным ухом…
- Вы пойдете к ним! – рявкнул голем. – И готовьтесь к смерти.
- Не торопись, каменный чурбан!
В клубах поднявшейся пыли возникли очертания маленького человека.
- Иринка, Иринка! – слезы брызнули из моих глаз. – Ее голос я узнал бы из всех голосов на свете. - Иду! - Я дернулся, но веревки не поддались.
Мои стражи переглянулись.
Я с восторгом смотрел на нее. Маленькая девочка в короне из пурпурных лепестков, в платье из луговых цветов, величавая и серьезная.
- Дочь, я хотел спасти тебя…
- Повелеваю, отпустите его, - она топнула ногой.
Голем-генерал загоготал столь оглушительно, что вызвал короткое землетрясение:
- А ты попробуй напугать нас, девчонка!
Потрясая дубинами, костями, цепями весело грохнула тысячами мерзких глоток поредевшая, но все еще могучая армия красноволосого. Хохот оглушил меня.
Иринка грозно посмотрела на великана.
- Как скажешь, тупица. - Ко мне! – громко крикнула она.
Я услышал приближающийся гул. Так шумит за горизонтом ураган, так нарастают грозовые раскаты перед ливнем, так приближается к борту суденышка внезапная буря. Над нами тучами носились крохотные создания. Те, кого мы не замечаем в нашей повседневной занятой жизни. От кого досадливо отмахиваемся, чьи домики бездумно уничтожаем.
- Кто мучается жаждой, напою! – взмахнула руками Иринка. – Кто голоден, накормлю. Кому грызть и жалить - укажу дорогу…
Гул увеличился.
- Комары! - приказала Иринка.
В крутом вираже к ней порхнули комары, создав полупрозрачное крыло.
- Бабочки!
Совершив грациозный пируэт, в единое крыло соединились бабочки.
- Пчелы!
В огромное крыло сложились послушные пчелы.
Три крыла могучими всплесками забились за спиной своей королевы, и она взмыла над нами.
Разношерстная толпа позади меня настороженно смолкла. Голем-генерал, рявкнув, взмахнул исполинской дубиной:
- Уби-и-ить!
В это мгновение под сводами Перевернути взметнулся невидимым знаменем голос Феронии:
- Подкрепление прибыло! C нами стрекозиная королева! Лишь чистая и горячая душа ее достойна одолеть зло. Душа, ценящая самую маленькую жизнь наравне с большой!
К сожалению, словами не передать того, что я потом увидел. Их просто нет, таких слов. Отовсюду на злодеев ринулись яростные торнадо. Насекомые и прочие паукообразные обрушились на врага ураганным шквалом. Их пробовали глотать, ловить, смывать водой, жечь огнем, от них отбивались дубинами, лапами, клешнями. Но большому приходится несладко, если малое объединяется. Уж слишком уязвимым и неповоротливым становится большое. Древоточцы, осы, тараканы, кузнечики, муравьи, клопы способны проникать в самые отдаленные и недоступные переделы, в состоянии преодолеть любую преграду, искрошить любой камень и даже сталь подчас превращают в труху…
Когда орава красноволосого, эти свирепые твари поняли, что надо уносить ноги, было слишком поздно. Я и сейчас вижу, стоит только закрыть глаза, как жалобно вопя и размахивая ручищами тонул в кипящей массе голем-генерал, как метались в ужасе полубесплотные НПС, усеянные хлопьями крохотных воинов, как агонизировали монстрокорни, как тщетно пытались свернуться и укатиться восвояси стальные клешни-душители. Скоро все было кончено.
Мои охранники позорно скрылись. Я освободился от пут и помахал Иринке. Она опустилась передо мной и моментально попала в мои объятия.
- Папа, ты нашел меня! А где мама?
- Мама ждет нас, милая. Она ждет нас дома.
- Я так рада, что мы отыскались, - на пыльных щеках Иринки образовались влажные дорожки.
Крепко целуя ее, я гордо заключил:
- Дочь, ты настоящая… Ты настоящая предводительница! Мы славно надавали им!
- Не всем. Он там, папа. - Иринка повернулась к скале, кривым клыком возвышающейся над нами, и сняла корону.
- Что ж, пойду, передам привет.
- Я не смогу помочь. Помнишь слова госпожи Феронии? Один на один.
- Помню, дочь.
- Я верю, ты победишь. Мои друзья помогут добраться. - Стрекозы! – воскликнула Иринка. – Доставьте его на пик! Береги себя, - добавила она, прижимаясь к моей груди.
Я шагнул внутрь трепещущей крылатой полусферы. Со всех сторон меня придерживали цепкие лапки маленьких союзников.
- Погодите! Та история… иная, - пробормотал я.
- Она будет такой, какой мы ее сделаем, Андрей, - Ферония, прихрамывая, подошла к нам. Но для этого иногда приходится одолеть себя в себе.
…Подо мной простиралось безграничное поле битвы. Останки великанов, ошметки грязи, исковерканные железяки, дымящиеся пятна кислотных фантомов смешались с телами наших погибших героев. Отдельные группки защитников Перевернути сосредотачивались у наиболее освещенных площадок. Свет уже проник сюда. Мрачного дна, как и армий красноволосого, больше не существовало.
***
Он удобно устроился в кресле-качалке и покуривал трубку. Как комично – у самой кромки скалы, в атласном халате, в колпаке! На овальном столике перед ним тряслись от страха спичинки-воришки. Они воздевали тонюсенькие конечности и наперебой о чем-то умоляли хозяина. Тот рассеянно покачивался и демонстрировал полную задумчивость. Внезапно он хлопнул в ладоши:
- Наказание – смерть!
Потянувшись в карман, левой рукой достал спичечную коробку, правой сгреб незадачливых похитителей в пучок и чиркнул ими по боковине коробки. Любуясь пламенем, он чуть не проворонил мое появление.
- А! – весело крикнул красноволосый, вставая мне навстречу. – Ты на зов явился?
- Я пришел надавать тебе по сусалам. И совсем не каменной рукой, - я потряс мятой страницей.
- Ой, разрыдаюсь сейчас. Он таки начертал сакраментальное: «Не существует»! Ах, прощайте, мои армии! Да плевать я на них хотел. Как и на твои писульки. Братец. – Красноволосый ухмыльнулся. – Вот повидаться с тобой жаждал. А как пригласить? Пришлось заманить. Зачем пускать в расход самого себя? Я ведь стану тобой. Точнее, собой. Вернусь в себя, причешусь, побреюсь - и в семью. Привет, милая, я дома. А мои страшилки, жуткие планы, компьютерная магия… Нет, ну надо же, ты поверил, а? – он зашелся дребезжащим смехом. - Я готовлю орды виртуальных маньяков для порабощения человечества. С помощью страницы. Барабанная дробь! Впрочем, угадал. Тебя разорвать мало за содеянное, идиот! – он замахнулся на меня. – Но… - он выдержал театральную паузу, - главное, в сущности, не это. В сущности, можно поискать и другие страницы. Писанины и книжек у вас – горы. Мои умники, - он разжал пальцы и скрюченные спичинки полетели вниз, - выполнили миссию поважнее… Ты клюнул на страничку, как на крючок, Андрейка! Но чтобы победить, не нужны пушки и острые клыки. Нужно только это, - он постучал по лбу. Кто успел собрать пазл, тот на коне.
- Абсолютно правильно. Важно успеть запрыгнуть на подножку. Связать узел.
- Ты о чем? – улыбка сбежала с его лица, он вгляделся – И почему ты такой… странный?
- Не о чем, а о ком. Мы с тобой оба хотим стать собранным пазлом. Стало быть, мы оба не возражаем против статус кво. Прежнего состояния.
- Как? Ты разве согласен? – он недоверчиво взглянул на меня. - Вот так, легко?
Я поднял руки:
- Внесу поправочку в протокольчик и все. Первое слово дороже второго. Вникаешь?
- Ты хочешь сказать что… - он успел догадаться.
- Мы – одно целое. Мы – это я, а ты моя копия. Сбежавшая, неудачная копия. Брысь на место, копия. Сюда. – Я свернул из страницы кулек и швырнул его под ноги красноволосому. Тот сопротивлялся до последнего. Пятился, шипел, мычал. Упирался, будто мальчишка, которого тащит за шкирку выведенная из себя мать, вертелся… Опадал как посленовогодняя елка - только вниз летели не иголки, а буковки, точечки, кавычки... Шустрой лентой они потекли в кулек. Последняя буковка заскочила внутрь, кулек вспыхнул синим пламенем, и меня окутала сизая дымка. Дыннн! - в голове замкнуло все пробки, трансформаторы и станции с подстанциями.
***
…Я сидел на вершине скалы и писал статью. Работал с настроением. Панорама восхитительная, торопиться никуда не надо. Еще жена и дочь… Дочь и жена. Я отложил бумагу и перо. Что упущено? А! Эпилог. «…На острой вершине, в окружении дивных трав, у ручья находится маленькая поляна. Раз в десять лет к ночи сюда слетаются стрекозы – красные, белые, синие, зеленые. Никто не знает, отчего они облюбовали это место. Но они собираются здесь, словно ждут чего-то. Когда раздастся мелодия свирели, миллионы стрекоз взмоют над поляной и повиснут в воздухе крылатым облаком. Наступит момент, и стрекозы образуют как бы арку, живой полукруг. Каждый, если сердце его чисто, может войти в полукруг. Тот, кто попадет внутрь, узнает все, что хотел узнать, получит все, что хотел получить. И прозреет, и поймет, и очистится. Но домой уже не вернется...».
Но я же вошел в полукруг. Отлично помню. Играла свирель, кружили стрекозы… Легко. Легко и грустно. Я все знаю, я все вижу, я все пропускаю через себя. Я пушинка…
- Смирись, - настаивало гулкое, завораживающее эхо. - Прошлое съедается будущим. Прошлое уходит от тебя. Его никогда не было. Никогда…
Пришло блаженство. Солнце поблекло, его краски текли по небу и засыхали… Я отрывал от себя привязанности. Родители, мечты, город… Сердце ощутимо покрывалось наледью… Падали вниз снежинки, укрывали сомнения, ностальгии, условности. Мимо пронеслись, прощально помахивая тесемочками и теряя содержимое, папка с надписью «Диссертация», зеркало с моим отражением, показывающим язык, прощально позвякивающий трамвайчик…
- Нет. - Я словно юлу остановил. - Нет. Нельзя.
- Андрюш, держись, - зазвенел в голове знакомый голос. - Сосредоточься на самом любимом, бережно хранимом. Вспомни сад на даче, остров фантазеров, стакан малины – тебе поутру принесла его жена. Вспомни стук капель дождя по стеклу. Вспомни лепет ребенка – твоего продолжения… Я поведу тебя. Спокойно.
***
- Где я?
- В больнице. На полном пансионе. – Человек показался мне знакомым.
- Гребешков?
- Уффф. Отлегло. Узнал! Прощай, Зазеркалье, добро пожаловать на Землю! Повозились мы с тобой, брат… А ведь получилось! Получилось, - Савелий засмеялся.
- Где дочь? Я был при смерти?
- Не угадал. Твое сознание находилось в пограничном состоянии. Я тебе рассказывал о системе... Раньше рассказывал. До твоего путешествия туда… Ну, что ты заволновался? С Иринкой порядок. Тридцать шесть и семь. Очнулась вчера. «Сны, - говорит, снились, не передать, какие сказочные». А сегодня и не помнит ничего. Маша чуть с ума не сошла. Да они придут после обеда. Отдыхай. Возвращайся в себя. Говорить буду я. И долго.
- Подчиняюсь, - я попытался приободриться.
Савелий устроился на стульчике.
- По порядку. Как ты знаешь, ничего бесследно не исчезает. Ни электричество, ни кислород, ни глупость, пардон. Ни твоя монография... Я обосновал теорию о Вселенной информационных знаков. Параллельной Вселенной, подпитываемой в том числе и нами. Откуда мне было знать, что вскоре я получу очень даже практические доказательства ее существования? И доказательства повлияют на изобретение мной способа отправляться туда… Мысленно, разумеется. Я кое-что увидел в тот день, когда твоя дочь…
- С дочерью... Погоди, погоди. Припоминаю. Вечер, я вхожу… Маша. Маша говорит: «Иринка заболела. Высокая температура». На полу раскиданы листки… Долгие месяцы болезни, температура не спадает… Палата. Целыми днями мы там… Врачи разводят руками…
- Уж не знаю, как именно на Иринку повлияло то, что я увидел. Но повлияло. В тот вечер мы с тобой находились в институте. Пили чай, спорили. Я упрекнул тебя за твою фанатичную преданность книгам, перевесившую семью. Ты вспылил, хлопнул дверью, ушел к себе на кафедру. Я прыгнул в машину, поколесил часик по городу. Естественно, купил торт и поехал к тебе домой мириться. Поднимаюсь, звоню. Никого. Толкаю дверь, она открывается. Вхожу, а в прихожей свет – пепельный, гнетущий. Будто лампочку черной краской покрыли. В кухню заглянул – сидит за столом Маша. Зову, зову – молчит. Толкаю – она как статуя в январе. Что за чертовщина? Я потихоньку в гостиную. Тебя нет. А из комнаты дочери – скрежет, шорох. Крадусь туда, а там… Иринка в постели, спит, а вокруг нее тени вперемешку бегают, на полу бумаги шевелятся. Словно их перебирает кто. Вдруг прямиком из стены вылазит лицо, как бы подсвеченное изнутри и шевелит губами. Пошевелило и пропало. И тут один листок медленно по направлению к стене ползет… и в ней, шелестя, исчезает. Шизофрения! Дальше помню фрагментарно. Помню, звоню тебе, а ты отвечаешь, что все еще в институте находишься. Помню, как Маша говорит что-то, а я ее не слышу… На следующий день ни свет ни заря уже ты позвонил. Иринка престранно заболела, говоришь, монография распотрошена… Тут я впервые в жизни задумался. Концы связал. Твой рассказ о Лесомире… Слова, влияющие на судьбу. Слова, накапливающиеся, будто детали на полках неведомого склада. Похищение листа со словами… Мистика? Сумасшедший дом? Вовсе нет! Ты бы прав.
Год твоя дочь не выздоравливала, и никто не мог ничего поделать. Ничего никому не рассказывая, я убил год на конструкцию… на соединитель, позволивший заглянуть на тот склад. Я отметил немало любопытного, наблюдая за тем миром. И феномен времени – вязкого, тягучего в сравнении с нашим. И обитателей, возможно существующих там давным-давно, созданных чьей-то фантазией. А еще я обнаружил следы того, кому по силам соединять детали. Неуловимого, поскольку он сам - набор знаков. Конструктора, эдакого неисправившегося переростка Кая. Собирающего из компонентов информации то, что ему заблагорассудится. Смекаешь, о ком я?
- Само собой.
И вот я рассказал о своем изобретении тебе. И мы решились. Ты плюс Серафим, наш аспирант и я. Решились рискнуть ввести тебя в состояние погружения. Удалось на третий раз. В виде исходного кода ты попал туда… на склад. В параллельный мир. Дабы найти своего псевдодвойника. Любые наши условности, смысловые связи там теряются. Я, между прочим, опасался, что ты по возвращении потеряешь память. Оборудование мое, видишь ли, до ума не доведено. Шанс был так себе, но… сработало. Прежде всего, потому что по моим прикидкам ты и тот - твое парадоксальное воплощение - во многом схожи. Я о логике мышления, о привычках. Инерция архетипа.
- Архетипа? Первоисточника?
- Примерно. Если у тебя есть отражение, вы объективно обязаны встретиться. У зеркала, допустим. После случая в твоей квартире я усердно взялся за сказки. А что советуют сказки, а? Плохих персонажей не обязательно бить в лоб. Чревато. Иногда стоит попробовать элементарно их обмануть.
- Ты ли это утверждаешь, Савелий?
- Я, Андрей. Итак, в духе греков, перехитривших троянцев, мы решили сымитировать твое попадание туда. По аналогии со случайным путешествием в Лесомир. Но отправляли мы не собственно тебя, а твое сознание. По нашему плану ты должен был найти своего двойника, чтобы я захватил его в гравиполе и блокировал. Так мы надеялись освободить Иринку от влияния его ауры, от влияния монографии-инфопортала. Твой двойник купился дважды. Вначале решив, что ты - это телесный ты, а потом что ты собираешься с ним биться. Он готовил капкан и в азарте не заметил, что сам на мушке у охотника.
- По поводу своей телесности я и сам купился… Дача-то хоть была?
- Она и сейчас есть. Но в последний раз приезжали вы туда прошлым летом.
- Понимаю. Вы постарались на совесть.
- Качественная иллюзия происходящего. А дальше ты натворил такого!
- Ты видел?
- Над визуализацией потрудился Серафим. Отдых, исчезновение дочки, поиски… Фильм на тряпичном экране. Но ведущая роль - твоя. Мы были зрителями. Да ты иногда слышал нас.
- Я думал - галлюцинации. Спасибо. Была еще одна героиня. Иринка.
- Она у тебя золото. Жанна д' Арк. А ты сущий Иван-царевич. Не ожидал. Голова не болит?
- В висках покалывает… А колдунья… Ферония? Она что – мой ангел-хранитель?
- Дочки твоей - уж точно. Ангел-хранитель. Поэтичное сравнение. Хороша, дамочка… Признаться, знаком я с ней шапочно. Объединили таланты на период боевых действий. Я действовал по науке, а она по-своему, колдовскими способами.
- Выходит, Ферония Иринку - туда, куда и ты меня?
- Ага. Маша посопротивлялась, но та ей дипломы лекарские показала, рекомендации… Убедила. Выгнала из квартиры - мол, на период процедур. Во формулировочку выдумала! А моя аппаратура все равно надежнее. И вообще, у нас разные подходы к реальности. И методы. Ладно, давай не будем об этом. Не заморачивайся. Приходи в себя.
- Ну, хорошо. Но стрекозы… Перевер… этот странный мир… Сражение…
- Какие стрекозы? Ах, стрекозы… Ну, поговоришь с дочкой, узнаешь, какие она там способы изобрела во спасение нуждающихся. Вы с ней те еще придумщики. Родственные души! Мир или склад – каждый сам определяет, Андрюш. А приключения были сказочными. Точно.
- И добро опять одержало верх. Как положено. Кстати, не тебя ли я призывал с уважением относиться к сказкам?
- Сдается мне, - Савелий пожал мою руку, - и очевидным истинам иногда требуется дозреть.
***
Я сжег распечатку на пустыре и вернулся домой опустошенный, но счастливый…
***
- Иринка, не убегай далеко!
- Я мигом, папа!
Приятно гулять по усыпанной листвой аллее в октябре. Тем более с дочерью. А дома нас ждет ее мама - моя жена. И все у нас хорошо.
- Я выбрала самые лучшие, кленовые, держи!
- Действительно. Большие, яркие… Умница.
- Пап, а покажи еще тот камешек, пожалуйста.
- Только не вырони.
- Он греет мою ладонь. Ай, щекотно!
- Потому что его предназначение – светить. Станешь постарше, подарю.
- «Звезда указующая»… Какое волшебное название! А куда указующая?
| | |
| |
