| Литературное общество Ingenia: Екатерина Максимова - По следам Элиаса Канетти | | По следам Элиаса Канетти | |
Life.ru, 22 июня 2008 г.
«Сегодня ночью в Зеленограде футбольные болельщики устроили настоящее побоище в одном из крупных супермаркетов. В четвертом часу утра пьяная толпа из 200 человек разгромила 14 касс в магазине. К сожалению, на этом инциденте пьяные выходки болельщиков не завершились. Для Москвы и Подмосковья триумфальная победа России обернулась настоящим кошмаром.
...Только в центре Москвы на улицы вышли более 200 тысяч жителей, а всего же в городе до самого утра праздновали успех сборной России около 700 тысяч болельщиков.»
Любая масса, учил нас Канетти, приобретает свойства, которыми не обладали особи по отдельности. Иначе: наши смутные движения — в массе вступают в резонанс, достигая невиданных масштабов, что возбуждает и дарит ни с чем не сравнимое удовольствие. Хор, демонстрация, кинозал, театр, спортбар, танец, война, скорбь целых городов. И нет в этом движении национальностей, есть только социальное животное, стремящееся в стадо — то самое, которому теплее в куче, которое побеждает мамонта, которому не страшно от грозы, если кричать всем вместе.
Каждое время находит свои рецепты для формирования масс — русские рабочие с Гапоном несли челобитную царю; французские студенты возводили баррикады против закона «О первом трудовом контракте»; антиглобалисты собираются в толпы, чтобы защитить автономию личности, края которой совпадают с границей государства; во всех странах болельщики переживают за родные команды с бутылкой пива в руках — а там что попадётся. И во всех случаях кто-то, кто не был одержим идеей, страдает, везде бьются стёкла и разводится свинство.
И всегда у кого-то «сверху», кого мы религиозно наделяем прозорливостью и силой, но кто на поверку почти никогда к движению массы не готов — у этого правителя есть выбор, о котором он не знает: предоставить массе для её неизбежного возникновения неудачный закон или футбольный матч, убийство ребёнка или волшебный праздник.
Сильный правитель отличается от слабого лишь тем, что в большей степени способен содействовать или противодействовать этим естественным, само-собой-возникающим поводам. Но ни один правитель не может их исключить или отменить.
Мы, сидящие у телевизора с пультом на пятьдесят шесть кнопок в руках, со всеми своими представлениями о прекрасном — считаем, что спеть «Марсельезу» стотысячной глоткой раз в сто лет — это красиво, пройти Крестным ходом пару десятков километров — высоко, смотреть балет в две тысячи глаз — волшебно. Беспорядки французских окраин в исполнении «детей ашалемов» нас веселят, но уже немного пугают, а неистовство собственных болельщиков — окончательно повергает в душевный кризис. Кого ругать за вырванные цепи, бессонные ночи и пробки на дорогах? Как описать счастье от победы? Как отделить его от заплёванной могилы Неизвестного солдата?
Мне кажется, довольно просто — не надо всё это соединять. Одни смотрят виртуозно исполненную угловую подачу и впадают в экстаз, другие — «Дядю Ваню» и плачут. Одни борются за шедевр, сидя на кухне, другие — за нашу и вашу свободу, выходя на улицы к полиции. Одни, оказавшись плечом к плечу среди тысяч сторонников, идут до поворота и спускаются в метро, другие берут в руки цепь и бьют витрину. И все мы — люди. И все мы мёрзнем поодиночке.
04.07.2008 | | |
| |
