| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - ПЕРСПЕКТИВА | | ПЕРСПЕКТИВА | | Город-коловорот. Жизнь в нем зеркальна, хватка, зрима. Взаимоотражение пустот – вот что такое город в будни. Единообразие сгоревших запахов, объемов, полумыслей, холодных рукопожатий, испаряющейся косметики. Берегись! С губ осени насмешливо срывается ледяное приветствие декабря.
Там, где заканчивается аллея, там же и начинается. И кленовая руда не сразу поддается приговору времени. Превращается в бурые пласты слипшихся мокрых листьев.
Возможно, всё это повторится. Потом. А пока… Пока я смотрю, как издалека – где утончаются в струны синие трамвайные рельсы, идет она. Прикасаюсь пальцами к воздуху, измеряю ими родную фигурку (легко помещается между большим и указательным) – как она крохотна в сравнении с кубами наклонившихся зданий! Дюймовочка...
Помнится, я пошутил, что хотел бы уменьшить ее и носить в коробочке из-под наручных часов. Зато никогда не будем расставаться. И она согласилась, но с одним условием: коробочка должна лежать у моего сердца. Наивные, бесхитростные мечтания...
- Привет!
- Здравствуй. Я запыхалась вся (в серых глазах кусочки неба). Торопилась.
- Убегала от холода?
- Убегала от дрянных мыслей.
- Тебя посещают такие?
- Нечасто, к тому же я оптимистка.
- Осенью оптимизм запредельное удовольствие.
Она садится на лавочку – в бежевом плаще, прямо на желтые листья. Ветер едва трогает кроны нищих деревьев. Трамвайчик, обнадеживая ярким номером 2 на лобовом окне, скользит мимо – неспешно, крадучись.
Туман. Люблю его, но не летний, а такой – томно лежащий в проходных дворах по утрам, затерявшийся в безлюдном парке. Или этот – средь бела дня клубящийся вдоль улицы, мимолетный… Туман облекает флером таинственности даже потемневшие выщербленные тротуары.
- Когда уезжаешь? – ее голос хрипловат и судорожен.
- Послезавтра. Фирменным. – Достаю из пальто бутылку «Киндзмараули». – Ты как?
- Давай из горла прямо.
- Держи.
- Обожаю запах винной пробки. История смерти ради жизни… Солнцем пахнет…
- Не усугубляй, пожалуйста. – Сажусь рядом, отхлебываю вино. – Я же на неделю.
- Читал Кочеткова?
- Драматизируешь.
- Расстояния и расставания – слушай, если повторять, получается, будто колеса вагонов стучат. Расстояния и расставания, расставания и расстояния… У меня шоколадка. Хочешь?
- Не приходи меня провожать.
- Не приду.
Мы сидим рядом, но по разным сторонам Вселенной. С ветки повисает безумный паучок, раскачивается на неверной своей лонже.
- Паучок-паучок, где твоя паучиха? – я заглядываю в бутылку. Но вино закончилось и последней каплей стекает внутри по зеленой стеклянной стенке. Слова тоже кончаются. Их так мало, когда прощаешься. – Паучок-беглец, надолго собрался?
- Через неделю… здесь же? – смотрит на часы.
- Давай. Позвоню предварительно.
- Интересно…
- Что?
- Интересно мы устроены. Чем человек дальше, тем он дороже. А вблизи и не задумываемся. Бинокулярное свойство души.
- Я думал о том же час назад. Ты вполне помещаешься между двух пальцев.
- На расстоянии?
- Да.
- Обними меня.
…Я не оборачиваюсь, пока она уходит. Стою и смотрю на небо. На высотку, с которой кто-то, похожий на меня, пытливо смотрит сюда… | | |
| |
