| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - ЖИВОЙ ПАСТЕРНАК | | ЖИВОЙ ПАСТЕРНАК | | Поэзия Бориса Пастернака – явление столь уникальное и неповторимое, что даже сейчас не может быть оценена в полном объеме. По-видимому, это дело будущих поколений. Также и с феноменом личности поэта. Мемуаристика о Пастернаке сегодня представлена чрезвычайно широко. Это и многочисленные заметки современников и книги, например, сына поэта – Е. Пастернака «Материалы для биографии» или отца – известного художника Л. Пастернака «Записки разных лет».
Из последних изданий любопытна книга К. Поливанова «Пастернак и современники», насыщенная интерпретациями стихотворений, материалами об отношениях поэта с рядом коллег по цеху.
Ну, и конечно, книга из серии ЖЗЛ замечательного, тонкого писателя и исследователя Д. Быкова «Пастернак». «Быков впервые появляется в сюртуке архивариуса — и надо сказать, сидит он на нем не хуже, чем тужурка романиста и китель военкора», - удачно замечено в одной из рецензий.
Наличие в нашу эпоху Пастернака — это рассказ о прохождении великого художника сквозь вязь перипетий сложнейших испытаний и исторических вихрей. Вязь, позднее трансформировавшуюся в искусство поэтической строки. Но «минуты роковые», да и целые роковые года не вытравили из этого Человека достоинство и честь. В этом смысле всем нам есть чему поучиться. Или призадуматься. Биография и, если угодно, творческое поведение Пастернака – показательный нравственный ориентир.
Какие основные задачи решил поэт? Преодолел интеллигентский комплекс перед «народом», «раскодировал» отношения с властью (недаром современники констатировали отсутствие привычного пиетета даже в отношении «Вождя народов»), разошелся безвозвратно с авангардной и угоднической колоннами в культуре, провозгласил в каждой строке отрицание насилия, лжи и самодовольства, «урегулировал сложности собственного генетического еврейства» и стал подлинно русским поэтом и писателем безо всяких оговорок.
«У Пастернака основная нагрузка приходится на бесчисленные, громоздящиеся согласные; его ранние книги — живой урок сопромата. Круг тем и адресатов, ритмы, мелодика — символистские, в особенности блоковские; звук — явно от футуристов. Говоря грубее — гласные от предшественников, согласные от сверстников». Но кто сможет так же - из нагромождений - дворцы!
А Нобелевская премия, присужденная художнику (и которой его бесцеремонно лишили у себя на родине – о, апогей пошлости, низости, заскорузлости власти!), - лишнее подтверждение и того, насколько всемирен и внеконтекстуален подлинный талант. Перефразируя слова Д. Быкова «путь Пастернака был из интеллигенции в духовные аристократы.
Личность поэта привлекательна и в 2007 году, причем, ничуть не меньше, чем в 50-е. «Быть живым. Живым – и только», - характеризующий девиз лейтмотивом проходит через всю жизнь Мастера.
Пастернак для современников был поразительно разным, вероятно, поэтому никто никогда не относился к нему равнодушно. Одни – достаточно холодно (Маяковский). Другие с величайшей любовью (Чуковский, Лихачев), третьи ненавидели (сталинские конъюнктурщики от литературы). Тем не менее, сквозная мысль воспоминаний – удивительная жизненная сила Пастернака, его стремление творить на пределе. «Ни дня без строчки» - призыв актуален для любого художника в любые времена.
Сестра поэта Л. Пастернак–Слейтер отмечает, что многим были непонятны его творения, и в то же время, как ни парадоксально, настаивает на пастернаковском «проповедничестве» стихотворной простоты. Конечно, вряд ли можно поставить в вину поэту его не всегда и не всем понятные образы, подсмыслы и ассоциации. Ибо пастернаковская поэтическая специфика позиционируется не в сфере наивности. Нет, эта простота иного рода – великих созданий Микеланджело, Пушкина, Чайковского, рожденная подлинной истинностью и правдой мировосприятия.
Сын поэта пишет о нетерпимости отца к фальши и шаблонности в любом проявлении. Борис Пастернак в воспоминаниях сына – человек очень трудолюбивый и оттого счастливый. «Он был щепетилен в доделке последних мелочей», - замечает Е. Пастернак.
Н. Вильмонт в книге «О Борисе Пастернаке» называет старшего друга «последним большим поэтом современности». «В нем одном (после смерти Блока), - утверждает Н. Вильмонт, - наблюдалась та соразмерность дарования и творчества с жизнью поэта, которая… составляет отличительный признак… великого художника». Мемуарист приводит знаковые факты из повседневной жизни Пастернака: поэт любил и ценил юмор, но слыл обидчивым до крайности (хотя вида не подавал), даже в зрелом возрасте прислушивался к мнению отца, был суеверен, любил красивых женщин (вспомним «и прелести твоей секрет/Разгадке жизни равносилен»). Отличался общительностью и терпеть не мог фамильярности. Среди близких друзей – литературовед Н. Вильмонт, музыкант Г. Нейгауз, философ В. Асмус, поэты А. Ахматова, П. Яшвили, Т. Табидзе (ушедшие из жизни в 30-е), писатель К. Локс. Скульптор З. Масленникова – одна из немногих, кому позировал Пастернак, отмечала удивительное присутствие внутреннего сияния в облике поэта. «Русская интеллигенция искала у него решения всех вопросов времени, гордилась его нравственной твердостью», - писал В. Шаламов. «Однажды, в разгар травли М. Зощенко, в редакции журнала «Новый мир», куда зашел Пастернак, появился молодой переводчик, которого представили поэту. Пастернак воскликнул: «Боже мой, этот молодой человек так похож на бедного Михал Михалыча!». Немая сцена. Все просто оторопели. Зощенко – «отщепенец», «мерзавец», а тут с такой лаской, нежностью… Это была не смелость, не вызов… это было естественно для него – как «достать чернил и плакать», - пишет А. Алова. Именно естественность, особая интеллигентность Пастернака так привлекали людей. Жена поэта – З. Пастернак признаётся, что как художник слова он был ей мало доступен, но магическое обаяние Бориса Леонидовича, своеобразие натуры и его притягательность покорили ее бесповоротно.
Пастернак – сложная, неоднозначная личность. Данная мысль постоянно присутствует у всех мемуаристов, лично его знавших. Как любой человек, поэт отнюдь не был святым. Для нас же важно правильно понять его роль в русской и мировой литературе, в общественной жизни.
Пастернак – целая веха российской истории и певец ее будущего, Мастер, мечтавший создать Книгу для всех – «кубический кусок говорящей совести», и сам ставший совестью XX века, моральным противовесом тирании и прочему злу. Он один из тех, кто принимал народную боль как собственную. Хотя никогда не произносил бодрых победных речей и не сочинял конъюнктурных куплетов.
| | |
| |
