| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - КОМПРОМИСС | | КОМПРОМИСС | | - Вы согласны?
Он так и не избавился от мятого плаща непонятного цвета, насквозь пропитанного дождем. Среднестатистический человек лет сорока пяти, с бледным лицом и глубоко вдавленными маленькими глазками. Невнятная фигура с претензией на существование. То, что он рассказал, имело столь параноидальный привкус, что заслуживало, как минимум, отдельной палаты в сумасшедшем доме. Но мне захотелось дослушать этого человека до конца. Потому что неизвестно, где нынче больше сумасшествия. Порой мне кажется, что среди тех, которые называют себя вполне нормальными людьми. (До сих пор не могу понять, отчего год назад от меня сбежала жена.)
Я пил кофе, слушал хорошо поставленный голос. Время неожиданно превратилось в вакуум, пропитанный наступающим вечером, тусклым раскачивающимся светом и тенями посетителей кафе, где мы находились уже три часа. Даже возникло ощущение, что все вокруг замолчали и смотрят на нас. И никому не было дела, о чем мы тут переговариваемся - как два старых товарища...
- Итак, ваш ответ. – Чужой назойливый нос влез в золотистый пузырь, куда на мгновение спряталось мое сознание.
Я поморщился. Реальность вернулась.
- Ну что вам от меня нужно, а? - Он отчего-то мне не нравился.
- Я же говорил. Трижды. – Он дернул головой, будто решил меня боднуть, и обернулся. – Необходимо ваше согласие. Я не вправе действовать помимо воли другой личности.
- Предположим, мы договорились. Что дальше? – Я немного занервничал.
- Э-э-э... Далее предоставьте мне действовать самому.
…По вечерам я постоянно сюда захаживал. Раньше мы бывали тут с отцом: знакомый запах свежих булочек, уют мягкого полумрака, - даже в пасмурную погоду ты как на островке теплоты и дружелюбия. Для позднего гостя всегда находился лишний стул и свободный краешек стола. И, конечно, чашка крепкого бодрящего кофе по особому рецепту первого хозяина заведения, которого знал еще мой прадед.
После развода все для меня сузилось до размеров двухкомнатной квартирки на окраине нашего городка (а заодно офиса, где я пытаюсь консультировать по частным юридическим вопросам) и «Розового пингвина» - вот этого кафе. Откуда произошло такое странное название? Кто его знает. Ведь заведению, пожалуй, лет сто. Поговаривают, что его основателем был заядлый путешественник, облазивший все уголки земного шара. Может, в одном из них ему и повстречались розовые пингвины? Как говорят старожилы, бывший искатель приключений, помимо основного занятия страстно коллекционировал разного рода рецепты, коих насобирал в течение жизни бессчетное множество. Одних способов приготовления кофе он знал больше сотни! Поэтому, уйдя на покой, старик якобы открыл кафе в первом же попавшемся маленьком городке на побережье.
50-е годы, мои любимые, навсегда тут поселились. Вот почему я часто просиживал вечерами напролет именно в «Розовом пингвине». Негромкий рокот Армстронга из динамиков. Бармен Сэм, любовно протирающий доисторическую стойку. Вид напротив – домики, убегающие к подножию гор. Хорошая крепкая сигарета. Когда тебе сорок – такое положение вещей крайне необходимый элемент бытия.
Так было и сегодня. До определенного момента. Я сидел на привычном месте, наслаждался мокко по-арабски и полусонно взирал на пелену дождя, превратившего заведение в корабль, плывущий по волнам непогоды.
И вот дзынькнул испуганно колокольчик над входной дверью. В проеме приоткрытой двери возник силуэт в плаще. Плотный человек в черной шляпе ступил внутрь. Никто даже не взглянул в его сторону. Мало таких шатается в наше время – неприкаянных, потерявшихся. Мигающие лампы покрыли вошедшего маслянистыми мазками. Некоторое время субъект словно балансировал между явью и ирреальностью – уходя то в тень, то снова возникая в неверном свете. Затем промокший визитер сунул руку в карман плаща и вынул маленькую черную штуковину. Размером с коробочку для колечка из ювелирной лавки штуковина два раза мигнула фиолетовым светом и… пропала. Почти сразу же человек уменьшился до размеров подростка. Или иссушенного давним недугом больного. И вновь ни единый посетитель даже не повернулся в его сторону – неужели не заметили? Иллюзионист? Уж нет – подобного добра я насмотрелся в юности, когда подрабатывал в цирковом зверинце разнорабочим и мог бесплатно попасть на любое представление.
Итак, диковинный тип скользнул взглядом по сторонам и неожиданно уверенно направился в мою сторону. Подойдя вплотную к столику, он снял шляпу и, слегка стряхнув ее, скрипуче спросил:
- Вы верите в бога?
Я чуть со стула не упал. Пришлось глотнуть из чашечки для паузы.
- А вы?
Человек внимательно заглянул в мои глаза.
- Позволите? – спросил он, чуть поклонившись. В пепельницу упала капля.
Я автоматически кивнул, закуривая, и плащ просочился на соседний стул.
К окну со стороны улицы прилип маленький желтый листок – значок близкой осени. Порывистый ветер пытался смахнуть его со стекла, дабы вернуть беглеца к остальной массе соплеменников, усыпавшей край дороги. Но тот упорно не сдавался. А неизвестный неожиданно заговорил. Между прочим, у него был странный акцент. Но об этом я подумал как-то вскользь.
- ...Мы можем исчезнуть. Еще недавно нас было вчетверо больше, чем сейчас.
- Послушайте, вы что, с другой планеты? - перебил я его.
- В том-то и дело, что мы с вами живем на одной планете… Но… Но в разных ее ипостасях, - принялся объяснять мой собеседник.
Я с шумом выпустил струю дыма.
- Кто вы такой? Что за бред вы несете? И что за фокусы с испарением предметов? Учтите, я не занимаюсь благотворительностью и политикой тоже. А говоря о криминале… Я взял его за запястье и крепко стиснул. К моему изумлению он легко освободился от моего захвата (а я когда-то был неплохим дзюдоистом).
- Не так важно, кто я такой, - голос его завибрировал, как тот листок на окне. – Важно, зачем я здесь… И зачем мы беседуем. В общем, дайте мне ровно один час, выслушайте – и, думаю, мы совершенно поладим. С этими словами он вытащил из кармана ту самую коробочку черного цвета. Но, клянусь, вначале на его ладони обозначились лишь ее смутные очертания. Затем коробочка как бы проступила из темноты – все четче и четче вырисовывались ее грани. И вот она вполне приобрела видимую твердость.
– Это УНЭ – Утилизатор негативных эмоций, - негромко промолвил мужчина. После чего, вздохнув, поставил прибор на столик, возле остывшего кофе.
Я не оратор. Не сильно велеречив и изящен в оборотах словесности. Юриспруденция - такая сфера, где нет синонимов и эпитетов. Она сродни математике. Там единица всегда остается единицей. А если прибавить ее к другой единице получится два. Не больше и не меньше. Однако то, о чем поведал мне незнакомец, а равно и то, что случилось позже, не вписывается ни в какие рамки. Могу только отметить, что это было самым необычным происшествием из всего когда-либо случавшегося в моей жизни.
Странный человек склонил голову на бок.
- Верите ли вы в то, что существует помимо обыденной реальности? В то, что нельзя раскусить или понюхать? Да-да, я не зря спрашивал вас о вере в того, кого вы называете богом. Ведь в нашем сообществе тоже есть свой бог, только у нас он известен как Великий кормилец, - здесь мой собеседник закрыл ладонями глаза, опустил голову и затих.
- И что же дальше? – с некоторой опаской покосившись на странную черную коробочку, нетерпеливо спросил я.
Мужчина, не меняя позы, приоткрыл один глаз:
- У вас есть записная книжка?
Я машинально, как по команде, вытащил из правого нагрудного кармана блокнот. Коричневый, в кожаной обложке с оторванным нижним уголком, - он всегда при мне. Такова привычка - еще со студенческих времен.
- Вы, наивные, и не представляете, сколь многогранно пространство вокруг, сколь похоже на блокнот, где одна страница суть продолжение другой, - он нервно устремил тонкие пальцы в пустоту. - Позвольте. - Выхватив блокнот из моей руки, он аккуратно чиркнул большим пальцем по листкам - как по струнам гитары. - Смысл и само существование каждой такой страницы настолько зависит от предыдущей, насколько последующая зависит от нее самой. К сожалению, понимание этой простой истины приходит нередко лишь в момент распада. Гибели. Тут он пристально заглянул в мои глаза. - Я много раз был свидетелем таких катастроф. Помочь нельзя. У каждого свой бог. И свой выбор.
С этими словами он медленно раскрыл и закрыл блокнот, а затем вернул его мне.
Внутри меня в эти мгновения боролись двое - один очень хотел подняться, сделать четыре шага к стойке бара, рассчитаться и навсегда выбросить из памяти ненормального с его странными штучками. Другой был любопытен, нередко совал нос куда не надо, но с ним жилось, честное слово, интереснее.
- Не хотите ли вы сказать, - я наклонился к его шее, - что вы из…
- Вот именно, - спокойно заключил человек. - Мы - это следующая страница. Я повторяю, - параллельный мир. Говоря о многообразии, или, вернее, разумной взаимодополняющей делимости единой Вселенной, замечу, что мы хоть и идем вслед за вами в системе хронологии, развиты и цивилизованны много выше. Свобода роста, выбора, предоставленная Великим кормильцем, - он попытался усмехнуться. - У нас нет войн, да и не было никогда. Мы освоили космос. Болезни, провалы в экономике, политические катаклизмы - все в прошлом. Но хватит экскурсов, - он вновь испытующе заглянул мне в глаза, затем посмотрел в глубину зала, плывущего в сигаретном дыму, и прошептал:
- Помогите или нам конец.
- Послушайте, чудак. Я почему-то чуть не расхохотался. Лучше расскажите мне про трюк с этим вашим распылителем, и я пойду домой - пить пиво и смотреть футбол, а?
- Утилизатор.
- Что?
- Устройство называется утилизатором. Великая честь и доверие – подарки, полученные нашей цивилизацией от Великого кормильца. Благородная миссия по борьбе со злом. И вечный крест, - он вздохнул. - Много времени назад мы были избраны им, назначены расой, поглощающей любые негативные эмоции. Мы получили приборы и механизмы, подобные этому, для сбора и переработки дурных мыслей, вспышек ярости и приступов ненависти... в обычную пищу. Наши умельцы создавали пищу столь полезную, богатую и разнообразную, что любой, самый изысканный гурман, был более чем удовлетворен. Наступило всеобщее благоденствие. Ничто во вселенной не уходит бесследно, - он положил коробочку на ладонь и прибор ожил - блеснул сбоку фиолетовый огонек, медленно замигал. - Так мы победили почти все, присущие, предположим, вашему обществу беды. Проблема голода была навсегда снята. О чем еще мечтать? Тут и наступил крах. Если нет отрицательных эмоций - нет и пищи. Да, мы победили. Но за прошедшие века заводы и фабрики по изготовлению еды, хлебные поля и фермы ушли в далекое прошлое. Мы просто разучились делать другую еду, - рассказчик развел руками. - Тогда грянул великий мор. Пришли в упадок города. Матери не находили себе места, глядя на угасающих детей. Однако даже страдания матерей более не походили на крик души. Ведь общество отвыкло горевать. И вот нашлись ученые, придумавшие Систему спасительного поиска. Ведь если в едином ряду существует наша цивилизация, значит...
Я закивал:
- Миры, как страницы в блокноте?
- Совершенно верно. Их много, очень много, - представляете, сколь разнообразны в своих эмоциональных проявлениях живущие там? В том числе в негативных мыслях и желаниях.
Мы разработали приборы для проникновения в иные координаты. Кстати, иногда вы видите, как это происходит. Правда, почему-то называете наши аппараты летающими, кхм... тарелками. Специальным агентам (а я – один из них) дали конкретное задание: с помощью УНЭ возобновить утилизацию отрицательной энергии и снова наладить снабжение Центрального утилизатора сырьем. Не прошло и года, как положение стабилизировалось. Мы проникли примерно в сто тридцать различных сфер жизни. Некоторые стояли неизмеримо выше в развитии. Большинство – ниже. Но почти в каждом мире в той или иной степени обитатели стяжали и гневались, завидовали и злословили. Пришло спасение, но увы – ненадолго. Вскоре негативные эмоции по аналогии с нашей историей стали уходить в прошлое. Разрозненные нации превращались в идеальные сообщества… Мы слишком энергично старались. Их жители прекратили воевать, обманывать, унижать. Зло ушло - а для нас это было недопустимо. Ситуация грозила повториться. Вновь начался кризис. Решение пришло неожиданно: возобновить рассчитанный разумный баланс. Отныне одни из нас насаждали негатив, вернее инициировали его, другие – утилизировали. Так что... мы поддерживаем полезный баланс. Правда, небезвозмездно.
Здесь мой визави многозначительно дёрнул подбородком.
- Не кажется ли вам, что ситуация попахивает вмешательством в жизнь цивилизаций?.. - я начал понимать, куда клонит человек в плаще. - Впрочем, лично меня больше интересует одно. Для чего в вашей игре нужна моя скромная персона?
- Ну, как же! - иноземец воодушевился. - Все просто. Я навел справки. У вас никого нет. Даже друзей. Работа вас радует несильно. Жена… столь любимая вами, ушла к коммивояжеру. В прошлом году вы хотели вообще уехать из страны, но передумали. Я думаю, налицо сильное разочарование плюс… как это люди называют… кризис среднего возраста. И равнодушие к жизни. Отсюда мое предложение. Будьте посредником. Благородная миссия. В городке вашем так много того, что мне необходимо. Взаимообразно, вы получите и свою выгоду. Информация о грешках легко оборачивается в деньги, власть… Я подскажу, с кого можно начать. Сегодня мы зайдем к торговцу Бобу Уилксу, вы и я. Вы сообщите, что его мать скончается через неделю. Да-да… Почтальон Джэйкобс подпрыгнет до потолка, услышав от вас, что в прошлом году по его вине утеряно два небольших, но все же денежных перевода. Ваш сосед - фермер Стэнтон… Старик неприятно удивится тому, что вам известно, как он утаил налоги за…
Мне стало так противно, что в ответ исторгнулось только короткое и твердое:
- Нет.
- Но почему? Будьте благоразумны, ведь... ведь... - он растерянно мямлил напротив, заискивал, - вслед за мной придут другие - создавать положительные чувства. Мы искореним пороки, а взамен дадим позитивные эмоции. Баланс. Польза. Всем. Поймите… Хорошо и плохо - пополам.
Но я - хоть и не лучезарный в сиянии герой, очень хорошо понял, что происходит. Ведь, ей-богу, люди сами имеют право решать, как жить. А если придется умереть – что ж... И плевать мне, что Стэнтон хитрит с налогами. Сколько раз он катал меня в детстве на своем веселом грузовичке… Кроме того, перед глазами отчетливо возникло такое знакомое лицо с черным чубчиком и квадратиком усиков под носом. В школе когда-то рассказывали о планах, которые строили эти усики в отношении всех нас. И о правильном балансе.
- Знаете что? - Я недвусмысленно привстал со стула. - Завтра же мой город будет в курсе, зачем тут вы и такие, как вы. Вам не помогут. А может быть просто прибьют в подворотне. Убирайтесь-ка, любезный, отсюда в свой идеальный гестаповский мир. К богу-кормильцу, походящему на дьявола с калачом. Пока я сам не помог.
Он еще пытался увещевать, униженно цепляясь за мой рукав, схватив свой утилизатор, потрясал им передо мной. Лицо пришельца исказилось. Потом оно вообще потеряло очертания. Воздух сотряс негромкий хлопок. Как далекое эхо до меня долетели последние невнятные слова:
- ...Найдутся другие... пожалеешь...
Никто опять ничего не заметил. И клиент у стойки, поднося ко рту стаканчик прохладного виски, не поперхнулся, а рука его не застыла на полпути до пункта назначения. По-моему, жизнь продолжилась, как ей и полагается.
Поздно ночью, уже засыпая в своей одинокой постели, я решил, что никогда не уеду из города.
А если завтра встречу почтальона, то сниму шляпу и крикну: «Привет, Джэйкобс! Что нового?».
| | |
| |
