| Литературное общество Ingenia: Алла Февральская - Бумеранги | | Бумеранги | | Зазвонил телефон. Мама потянулась к трубке.
-Я слушаю? А, здравствуй, Сережа!
Дочка раздраженно замахала руками и замотала головой: меня нет, нет дома, не могу подойти, что угодно!
Мама сделала недовольное лицо, но в трубку все же сказала:
-А ты знаешь, она сейчас не может подойти, к сожалению. Передать что-нибудь? Ну хорошо, перезвони. Пожалуйста. До свидания.
В трубке послышались короткие гудки.
Зачем ты так с ним? – спросила мать, ставя трубку на место и возвращаясь к книге. – От тебя что, убудет, если ты с ним поговоришь?
Девочка закатила глаза: эти разговоры повторялись регулярно с минимальными вариациями.
-Не хочу я с ним разговаривать! – капризно буркнула она. – Влюбился, бегает за мной хвостиком. Дурак какой-то!
-Ничуть не дурак, - возразила мама – он очень умный мальчик. И очень интеллигентный. Из хорошей семьи.
- Ну пожени меня на нем еще! – взбрыкнула дочь.
-Не говори ерунды. И, кстати, не «пожени», а «выдай замуж» тогда уж. Никто тебя замуж не выдает. Замуж ты выйдешь сама, решение об этом тоже примешь сама и расплачиваться за ошибки, которые при этом совершишь, тоже будешь сама. Потом. Годы спустя.
-А не будет никаких ошибок – развеселилась девочка. – Я выйду замуж за самого лучшего мужчину! Ошибки будут, если я выйду за такого, как этот. Тихий какой-то, спокойный. Зануда! А я выйду за такого, как Миша! Яркого, красивого, лидера, Мужчину, одним словом!
-Миша никакой не яркий. Он любит ходить павлином, но он пустышка. – спокойно возразила мать – И не знаю, конечно, какой из него выйдет мужчина, но сейчас он на такого не смахивает.
-Очень даже смахивает! – Огрызнулась дочка – Можно подумать этот твой любимчик - мужчина!
-Он не мой любимчик. Просто он хороший мальчик, и я это вижу, потому что прожила на свете гораздо больше, чем ты. И я вижу, что из него может получиться толк. Он не гнилой. А твой Миша – трус. Вспомни, когда Антон назначил ему, как вы там это называете, «стрелку»...
-Не назначил, а забил! Не говорят так - «назначить стрелку»!
-...неважно. Пусть забил. Что сделал твой Миша? Сказался больным и ушел с уроков. Ты же сама рассказывала.
-Да, но Миша тут ни при чем. Просто Антон поступил нечестно, он собирался прийти с пятью друзьями против одного Миши и его друга!
-Но когда к тебе приставали – Дима и его шпана, помнишь? Когда они тебя гулять звали, а ты отказывалась, Сережа не побоялся за тебя вступиться. Хотя он был один, а их много. Забыла?
-Ой, ты вечно найдешь, как Сережу похвалить – досадливо проворчала дочь. Аргументы у нее закончились, но признавать себя побежденной не хотелось. – Говори, что хочешь, а я его не уважаю и общаться с ним не буду! Пусть бегает, если ему так нравится! Тоже мне, жених нашелся...
Скрыть при этом самодовольную улыбку ей не удалось.
-Тебе не обязательно выходить за него замуж. Можно просто дружить с человеком, общаться, хотя бы относиться по-человечески. Все наше отношение возвращается к нам бумерангом, абсолютно все.
-Нет! Не буду!
-Как хочешь. Вернется бумеранг, ты будешь жалеть.
-С какой это радости? Думаешь, мне ухажеров не будет хватать? Да в двадцать лет у меня их будет больше, чем сейчас, в тринадцать, я точно уверена!
Мама грустно улыбнулась.
-Может быть. Но с годами ты поймешь, что главное – не количество, а качество.
-Ой, мама, ну что ты все на годы напираешь! Можно подумать, ты всегда всем улыбалась и всех поклонников привечала! Женщина должна быть гордой и недоступной!
- Но не грубой, – с улыбкой отметила мать.
-И ты, конечно же, была идеальной? – съязвила девочка.
-Увы, нет. Совсем нет. И получила за это. Теперь пытаюсь предостеречь тебя. Меня мама тоже пыталась предостеречь. Но безрезультатно: свои шишки я набила. Сполна. Ты, видимо, этим в меня. К несчастью. Предпочтешь разбить голову, но попробовать самой.
-Нет, мама, я тебя слушаю, и даже иногда слушаюсь, но не во всем же ты бываешь права! Ну вот скажи, мне просто интересно, ну ведь у тебя не было никаких «роковых» ошибок с поклонниками, от которых ты сейчас меня пытаешься предостеречь? Ну ведь не было! Ты же вышла за папу и всю жизнь с ним живешь. Меня родила. Ну какие ошибки?
- Как ты свято уверена, что знаешь все о моей биографии – возразила мать. – Ты знаешь малую толику. Только то, что я рассказывала тебе. Только то, что я хотела, чтобы ты знала. Это одна из маленький наших привилегий: другие могут знать о нас столько, сколько мы захотим, если приложить к этому некоторые усилия. А у меня действительно было много чего в жизни. Только не знаю, стоит ли тебе рассказывать... Ты еще маленькая, иногда говоришь такие глупости. Поймешь ли ты? Не знаю...
Она с сомнением опустила голову и стала бездумно пролистывать страницы книги: туда – обратно, туда – обратно...
-Мама, расскажи... я пойму. Я же должна когда-то взрослеть... – попросила притихшая дочка.
Мать задумчиво крутила в руках книгу.
-Да, наверное, тебе надо это знать. Не осмыслишь сейчас – осмыслишь через несколько лет. Может, тебя это предостережет...
У меня тоже был такой поклонник. Мне было чуть меньше: одиннадцать лет. И мы учились в одном классе. Я была хорошенькая в детстве, мама меня красиво одевала, я многим мальчикам нравилась... И это, конечно, возымело свое действие. Я ужасно зазнавалась, грубила им, дерзила. И был один мальчик, Алеша. Он пришел к нам во 2 классе и сразу влюбился в меня. Господи, как я ему нравилась! Он терпел от меня все: грубость, издевки... Он приходил и стоял под моими окнами, он звонил мне каждый день, он провожал меня из школы. Хороший такой мальчик, стеснительный очень. Маме моей он очень нравился, она меня все время ругала: что я так с ним обращаюсь. Шутила: вот вырастет Алешка, ты в него влюбишься, а он тебе отомстит за свои страдания... Я только фыркала в ответ. Ну вот как ты сейчас.
Это, конечно, был уникальный мальчик. Но поняла я это потом. И чувство его ко мне было уникальным. Таким сильным. В таком возрасте.
Моя мама, взрослая женщина, поражалась: откуда у такого маленького ребенка такое сильное чувство?...
-Прикольно, прям как у меня сейчас с Серегой! – хихикнула дочка – Я, наверное, твою историю повторяю!
-Не дай тебе Бог, ее повторить!
- Почему? – осеклась девчушка.
-Не дай Бог. Потому что все возвращается бумерангом, я тебе говорила. Прошло несколько лет, он ушел из нашей школы, так и не дождавшись от меня ни взаимности, ни хорошего отношения.
Потом прошло еще несколько лет. Я повзрослела, переоценила свое поведение в детстве, посмеялась, повспоминала, посетовала на себя, хулиганку и забыла. Алешу, правда, не забывала. Мы с мамой его иногда вспоминали: уж сколько у меня была и поклонников, и ухажеров, а Алеша все равно среди них все стоял особняком.
-А почему? Почему особняком? Вам же тогда по 11 лет было, чем он мог так запомниться, вообще же все несерьезно тогда было, в таком-то возрасте!
-Да, конечно. Но я уже тогда могла сказать это, да и сейчас, в свои 40 могу сказать: никто и никогда больше не относился ко мне так, как относился ко мне он, несмотря на его одиннадцать лет.
- А вы с ним больше не виделись? Не знаешь, как у него жизнь сложилась?
Мать посмотрела в окно.
-Виделись. Мы последний раз виделись в 12 лет. А через 9 лет, в 21 год я случайно нашла его в Интернете. На сайте нашей школы. Написала ему: «привет, я такая-то, помнишь ли меня, учились вместе». Ну просто интересно же было, как он, что он. Он ответил, был рад, мы созванивались, потом встретились.
И я пропала. Он вырос таким красивым, таким благородным, таким настоящим Мужчиной! Все то, что меня раздражало в детстве: его «тихость», стеснительность, молчаливость, сейчас стало его уверенностью, спокойствием. Он был настоящий мужчина: до мозга костей. И такой интеллигентный, воспитанный, добрый. Очень хорошим человеком он вырос.
-Ты прям так говоришь, как будто в него влюбилась! – засмеялась дочь.
-А я и влюбилась. До сумасшествия. Господи, как я влюбилась. Как никогда. Ты знаешь, я вообще-то влюбилась в него еще до нашей первой взрослой встречи. По телефонным разговорам. В его голос, у него такой красивый бархатный, чуть с хрипотцой голос. В то, что он говорил. В то, как он это говорил.
На нашу первую встречу я собиралась, как на самую главную встречу в своей жизни. Столько нарядов перемеряла, столько причесок перепробовала... Мама надо мной смеялась, а я ей говорила, что не хочу ударить в грязь лицом перед другом детства – все ж таки первая красавица класса, надо держать марку...Не знаю, догадалась ли она. Никогда с ней об этом не говорила....
-Ну, ну, а дальше? Вы встретились? Что было-то? Он был по-прежнему в тебя влюблен?
-Нет, конечно. Он помнил меня, как какой-то возвышенный образ, он очень хотел встретиться. Мы встретились. Один и единственный раз. Больше он мне не звонил. Никогда.
-Почему?... Вы поругались?
-Нет...напротив, очень мило пообщались, посмеялись, вспоминали прошлое... Только он, вспоминая его со мной, отпускал его. А я, наоборот, прикипала к этому прошлому. Я была сама не своя: я была так в него влюблена....Я полюбила его с той же силой, что когда-то он меня. Только я ему уже была безразлична. Он встретился со мной. Он поговорил со мной. Он посмотрел на меня. Он отпустил меня. А я так хотела, чтобы держал....
Ее голос дрогнул, глаза увлажнились. Девочка смутилась, не находила слов, молча смотрела на маму. Впервые в жизни она подумала о ней не как о своей маме и папиной жене, а как о человеке, который мог быть несчастен, мог любить и страдать так, как об этом пишут в книгах. Впервые она увидела в своей маме не что-то привычное, обыденное, домашнее, а что-то другое, она впервые видела в ней Женщину.
-Мам....мам, ну что ты...это..это...ностальгия такая, да? Мам... – голос от волнения срывался.
Мама глубоко вдохнула. Было видно, как она отчаянно пыталась совладать с собой.
- Я так и не разлюбила его. Понимаешь, никогда больше никого не любила так, как его, никого не полюбила так, как полюбила его в тот вечер. Все вернулось ко мне бумерангом, все вернулось ко мне, все, все мое безразличие, вся его боль, которую он тогда испытывал. Он не мстил мне, нет, он был очень добр со мной, он очень хороший человек. Это жизнь мстила мне.
После той встречи я ждала его звонка, я не отходила от телефона, я проверяла электронную почту, я сходила с ума. Я начала курить, курила по пачке в день, я похудела, почернела, забросила учебу. Я только ждала-ждала-ждала, он снился мне каждую ночь, я мечтала о нем. Господи, как я ждала его. Но он не позвонил больше. Ни разу. Никогда в жизни.
Она уже не сдерживала слез, они катились по щекам беспрерывным потоком, падали на руки, на колени, на книгу... Она только всхлипывала и говорила, всхлипывала и говорила, говорила на одном дыхании, быстро-быстро, как будто боялась, что может не успеть сказать...Она вытирала слезы руками, они набегали вновь, глаза распухли, нос покраснел, а слезы все текли так же бурно, не собираясь останавливаться.
Дочь вдруг почувствовала, что она повзрослела. На целую жизнь.
-Почему ты не позвонила ему сама? – тихо спросила она.
- Потому что гордость – это единственное, что позволило мне сохранить лицо. Зачем мне было ему звонить? Что я бы услышала в ответ? Он не хотел меня видеть, слышать, он забыл меня. Я ждала от него звонка еще несколько лет. Представь только: несколько лет каждый день ждать звонка от того, кто не звонил ни разу. И я понимала, что не позвонит. Но ждала, надеялась. Надеялась. Говорят, надежда – это спасение. А не всегда.
Иногда надежда превращается в шип ошейника на горле, ошейника, который ты добровольно носишь на шее, ошейника, который с каждым днем ожидания все сильнее стягивает тебе шею. Но надежда не позволяет тебе его сорвать. И ты терпишь, задыхаешься и терпишь. И ждешь, ждешь, ждешь.... Надо уметь прекращать ждать. Запомни это, доченька, ты еще маленькая, тебе еще столько предстоит. Я не учу тебя сдаваться, но нельзя, чтобы надежда становилась твоей спасительной соломинкой. Запомни это. Нужно уметь резать по живому, нужно уметь прекращать ждать, отпускать то, что не хочется отпустить и начинать жить дальше. Иначе на всю жизнь завязнешь в одном, как завязла я.
И запомни, что все, все, абсолютно все в нашей жизни возвращается к нам: плохое, хорошее, доброе, злое, вскоре или через много лет, возвращается все. Бумерангом. Запомни это, обязательно запомни. Если не поймешь сейчас, просто прими на веру, поймешь потом. За все в жизни надо платить. За все.
Мама закрыла лицо руками. Ее плечи вздрагивали, она беззвучно плакала. Дочь молчала, потрясенная, оглушенная услышанным. Она очень любила отца, она понимала, что такое признание матери фактически означает признание в том, что она вышла замуж за нелюбимого и всю жизнь живет с нелюбимым. Но девочка не могла упрекнуть мать в этом, не могла заговорить об этом. Несмотря на свои тринадцать лет, она чувствовала, что мать пережила трагедию, настоящую трагедию, что она глубоко несчастна, и что нельзя тревожить эту рану. И она не тревожила. Никогда в жизни она больше не заговорила матерью ни об этой истории, ни об отце. И никогда в жизни она не минуты не осуждала свою мать за то, что так откровенно призналась ей в ее тринадцать лет, что никогда не любила ее отца.
Успело стемнеть. Мамины плечи перестали подергиваться. Она отняла руки от распухшего, заплаканного лица.
-Надо ужин готовить – буднично сказала она – Скоро папа с работы придет.
Она встала, книга, до того лежавшая на коленях упала на пол. Мать нагнулась, подняла ее, кинула на диван и вышла из комнаты. В ванной зажурчала вода.
Девочка механически взяла в руки книгу с мокрыми от слез страницами и стала листать их. Когда мама начала разговаривать с дочкой, она положила на ту страницу, на которой остановилась, красную закладку. Девочка нашла ее. Это был сборник стихов. Мама остановилась на стихотворении Дементьева.
«Не читай моих писем,
Не трави себе душу.
Ты сожги эти письма.
И останься одна.
Одиночества я твоего не нарушу,
Не бросайся к звонкам
И не стой у окна.
Не впадай в искушенье -
Призови свою робость.
«Что случилось?» -
Ты спросишь себя вдалеке.
Я придумал тебя.
И поверил в твой образ.
И теперь расстаюсь с ним
В слезах и тоске.»
| | | | Обсудить на форуме |
| |
