| Литературное общество Ingenia: Чернигов - Миф (2) | | Миф (2) | | О, Таламбуки! Порой Ты таишься в безмолвии, и кажется - я совсем-совсем один в такой чужой холодной вселенной. Карай меня! - это лучше безмолвия Твоего - так Ты споришь со мной, если дела мои - зло, а реку я постыдное. И тогда преисполнен веры, руковожусь я указаньем Твоим , и Громоглас Твой стихает. Милосердный, Ты уже простил, Ты хвалишь меня ....
А все вы, нечестивцы и нечестивицы, кои усомнилися в Таламбуки! Лицемеры, вы немощны веровать, доколь не узрите очами, не внемлете ушами. Но приидет час, и вы узрите, слепцы! Враз постигнете кто ваш Господь. И падете пред грозной близостью Его. Точно схваченные предатели взмолитесь о милости, но будет поздно! Глупцы! Не избегнуть вам кары - справедлив Таламбуки, не для вас уготовил он жизнь, а для тех, кто воистину верит. Вас же постигнет не всевидящая любовь Его, но слепая ярость Его!..
Всю зиму вы, агуланы, умоляете небо вернуть вам солнце. Не бойтесь, Таламбуки видит вас и жалеет.
Таламбуки любит агуланов, Он шлет им добрые знаки. Знаки предсказывают весну. Оглянитесь! Неспроста на` море звонко колется лед. Неспроста пробиваются травы, почки ветвей взрываются светло-зеленым. Неспроста лес на глазах расцветает, а всегда настороженные животные расхрабрились, ведомые могучей, таинственной силой потянулись друг к дружке.
И последняя полярная ночь наступит в седьмую луну, едва запоют волки, едва в женщине захлещёт прилив. И не стихнет еще волчий вой, не обострится в мужчине плоть, когда солнце вернется.
Вернется!
Но не всегда было так. В прежние времена ночь не кончалась. Не таял снег. Не наступала весна. Так бы и шло до сих пор, не повстречай Таламбуки красавицу Аланчак, богиню весны.
-О, златокудрая! О, лучезарная! - шептал Таламбуки, подсматривая за ней из паучьих ветвей шиповника. Колючий обледенелый шиповник оттаял, оделся листвой, вспыхнул розами, защебетал птицами - сильно возжелал Таламбуки свою новую любовь.
У Таламбуки уже была жена, Суганаса, но Он тотчас забыл о ней, как увидал Аланчак.
Таламбуки задумал жениться на Аланчак, чтобы делать с ней по ночам тающий снег.
Незаметно Он крался вослед.
Вот Аланчак входит в пещеру горы Кахарсунгу. Срывает с потолка сосульки и летучих мышей, впавших в спячку. Аланчак обнимает каждую в ладошки и тепло дышит: «Шууу!». От дыхания её сосульки тают в бабочек, мыши - в лебедей, и летят из пещёры.
Таламбуки превратился тайком в огромнейший сталактит и повис на потолке, касаясь макушкой ледяного пола.
-Какой большой! - смехом талых ручейков засмеялась красавица Аланчак. Обняла сталактит ладошками, дохнула на него:
-Шууу!
Не тает.
-Шууууууу!- дохнула посильнее. Еле-еле сдержался сталактит-Таламбуки от счастья, чуть не сделал он тающий снег.
-Очень холодный! - Аланчак набрала побольше воздуха в грудь и со всей силы как дунет:
-Шууууууууууууу!....
Сосульки со звоном сшибло с потолка. Заметались во тьме красные огоньки. Это летучие мыши очнулись от спячки, запищали, забились о стены. Закачалась гора Кахарсунгу, покатились лавины, сошли ледники; а Аланчак всё дует:
-Шу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!…
Сталактит подтаял. Капелью потек и тут заискрился, рассыпался в рой серебряных светлячков. Светлячки закружили вокруг Аланчак и тут как ухватят её сотней крохотных лапок. И закружили быстрее, вихрем завертели Аланчак, вверх понесли. Высоко-высоко, под самый купол горы.
Видит Аланчак: каменный купол ссужается в кружок звездного неба. Светлячки вырвались из горы, отпустили Аланчак и исчезли посреди звезд.
На миг повисла в воздухе Аланчак. С испугом глянула вниз. Из горы заструился свет, озарил кратер - по стенам карабкалась огненная лава.
И тут с ветром в ушах Аланчак полетела обратно:
-!!!Аа-а—а---а----а...- вдруг остановилась над самой лавой.
Аланчак висела вверх тормашками. Раскаленная жижа кипела, рычала, жаром дышала в лицо. Изогнувшись, Аланчак увидела над собой Таламбуки. Он удерживал ее за мизинец ноги и внимательно рассматривал ее там.
-Да ты - девственница!
-Пусти меня!
-Хорошо.
-Нет-нет-нет-не пускай!
Аланчак вдруг схватилась за шею - до предела натянулись ее янтарные бусы, символ невинности. Нитка лопнула, бусы порвались и 999 золотисто- прозрачных шариков посыпались в жерло вулкана. По бусинке тая и вспыхивая в огне, бусы исчезали, испуская теплый аромат меда.
- ...997…998…-считал Таламбуки, - 999! Ровно 999 проколотых бусинок. Столько было у тебя женихов. И всем ты отказала.… Неужели и мне откажешь,… А-лан-чак? - Таламбуки улыбнулся. Блеснула сжатая в его зубах янтарная бусинка:
-Будешь моей женой?
-Нет!
-Тогда тысяча!!! - вскричал он, и бусинка со свистом понеслась в лаву. Но поймала ее Аланчак, еле удержала в руке - маленькая бусинка весила тяжелее булыжника.
-Кто ты?- удивилась Аланчак.
-Зови меня просто: Великий Таламбуки, создатель неба и земли.
-Кто?! Таламбуки?! Владыка Мира?! - ее закачало от смеха.
-Не веришь?!! Смотри, что я могу!- и разжал Таламбуки пальцы. И Аланчак с визгом улетела вниз. И кувыркаясь в воздухе, провалилась в кратер. И сгинула в лаве.
И извергся вулкан. И вынесло Аланчак в небо. И она то падала, то возносилась на вулкане. И так целую ночь - ныряла в раскаленные руды, делалась солнцем.
Суганаса (по-агулански Зима) перевернулась на бок, пощупала возле себя рукой. Мужа не было. Она тут же проснулась и сначала ничего не заметила, лишь ощутила как что-то колет в лицо. Это с неба падали горячие снежинки пепла. От них все вокруг стало черным-черно. Суганаса вскочила. Приложила ухо к старому мудрому кедру, уходящему корнями глубоко и далеко отсюда. Подземелье стонало, и тут как сорвется в крик. Суганаса со звенящим ухом отпрянула от ствола. За мочку подергала ухо, вытряхивая попавший туда крик; но тот застрял, никак не вылезал, всё кричал в ухе,... и здесь Суганаса остолбенела: крик уже разносился по лесу, делался громче, ближе и вдруг - толчок. Суганаса упала. Снова толчок. Другой. И тут все кругом: и лес и горы и даже звезды - запрыгали от мощной тряски. Вдалеке раздался взрыв. И из-за леса, из-под зубастого горизонта гор забил огненный фонтан. Это проснулся вулкан Кахарсунгу. От него стало светло, как днем.
-О, нет! - зарыдала Суганаса,- Ты же потух, Кахарсунгу! Потух навсегда!
Сугробы оседали, расползались под первыми ручейками. Зазияли раны-проталинки. Суганаса увидела, как потекли ее длинные ногти-сосульки, как от холодной кожи пошел пар, как ее ледяные глаза подтаяли в слезы.
Где-то рядом послышался треск. Громыхание. Опрокинулась стена деревьев и перед Суганасой открылась блистающая золотом дорога. Всего за минуту она пробилась сюда через лес. Эта светлая дорога идет напролом, прокладывается прямо на глазах. Так огнедышащая лава лезет из горы Кахарсунгу, стекает рекой в лес. И река та не из воды, а из огня, всё пожирает у себя на пути, даже камни. Всё тонет в огненной реке, а огромные валуны прыгают от земли и верхом по реке плывут дальше, ибо в этой реке всё наоборот - легкое мгновенно тонет, а тяжелое всплывает и вместе с рекой стремится вперед.
Река на полной скорости неслась на Суганасу. Суганаса побежала в лес. Река за ней. Суганаса повернет вправо, река - вправо. Суганаса - влево, река - влево. Долго убегала Суганаса в надежде, что чем дальше уйдет в лес река, тем быстрее устанет, остановится передохнуть и застынет. Но река и не думала застывать. Ее старые потоки, окаменев, ложились на дно, чтобы служить ровной дорогой следующим новым потокам.
Суганаса прибежала к никогда не тающему озеру Инкелой. Вонзила в лед ногти, со скрежетом нацарапала вокруг себя, завертелась волчком и провалилась, перевернулась на кружке льда в прорубь. Кружок тут же захлопнул за ней прорубь – в озере вечно должен царить мрак и холод.
Суганаса нырнула ко дну. Она плыла к своему отцу, злому и коварному Арсан-Дуилаю, живущему подо льдом.
Арсан-Дуилай поедал живьем рыбу и чуть не подавился.
-Ониделалитающийснег! Ониделалитающийснег! -вопила Суганаса, приземляясь к отцу.
-Ничего не понимаю. Что случилось?
-Па-па... Папа!!! Они делали тающий снег!
-Что??? Тающий снег?!! - вскочил Арсан-Дуилай, - Да как они посмели!
Внезапно белый потолок заскрипел, дрогнул, покрылся трещинами. Из трещин сверкнули лучи. Арсан-Дуилай сощурил отвыкшие от света глаза и заморгал с удивления. В потолке разом мелькнула сотня пробоин и град раскаленных камней посыпал на дно. Камни неслышно падали, булькали, остывая в холодной воде.
Потолок раскололся на льдины. Пепел осыпал озеро, заклубился вниз черным дымом.
А с берега надвигалась стена, расплавленной железной рудой наползала по дну – это растет новый утес. С него, как водопад, низвергается горящая лава.
Лава растаила озеро. Шевельнулись водоросли, рыбы, раки, моллюски. Каждый, думая, что весна, оживал, просыпался от спячки и начинал двигаться. Всё быстрей и быстрей.
Пейзаж в озере искажался. Вода нагревалась, бурлила. Теплые пузыри замелькали повсюду. Они мчались на перегонки, пока не слились в сплошные горячие теченья.
Рыба металась, не зная куда деваться. Вода уже исходила паром, кипела.
Никогда не тающее озеро Инкелой варилось, как уха. На поверхность всплывали заживо сваренные рыбы.
Вулкан Кахарсунгу разбудил своих братьев, и изверглась целая гряда вулканов. Потоки лавы по склонам стекали в одно общее ущелье, и скоро из этого ущелья вылезла гигантская огненная змея. С шипеньем сползала она с гор.
Сначала змея выжгла хвойный лес, стоявший у нее на пути. Добралась до никогда не тающего озера Инкелой и испарила его, оставив только дымящее болото серной кислоты. Следом змея заползла на прибрежные утесы, сравняла их с землей, скользнула по дюнам на песчаную отмель и вклинилась далеко в море. Там, в море огненная змея застыла в полуостров, где и поныне живут агуланы.
После извержения вулканов дым затянул небо. И тьма поглотила солнце. И на` год восстала великая ночь, какая была ещё до сотворения Мира. И ещё семь лет зима не кончалась, и все семь лет на Агуланию падал с небес чёрный снег - пепел....
| | | | Обсудить на форуме |
| |
