| Литературное общество Ingenia: Петр Дубенко - «Нет названия» часть вторая глава седьмая | | «Нет названия» часть вторая глава седьмая | | - Фра-а-ада-а-а!!! – Громкий голос еще долго гулким эхом отдавался в самых дальних углах пещеры. – Фра-а-ада-а-а!!!
Фрада побелел и медленно повернул голову ко входу, в который уже пробивался первый утренний свет.
- Не может быть. – Произнес он, не замечая, что дрожит. В поисках поддрежки Фрада посмотрел на застывшего в ужасе Баридата. – Ты тоже это слышал?
Фраде уже начинало казаться, что он сходит с ума и этот крик слышен только ему одному. Но увидев своих подручных, он понял, что это не так и крик прозвучал на самом деле – Баридат был напуган не меньше самого Фрады, а Кирдерей и вовсе бросил приготовленный для пыток камень и отскочил от Мегабиза, забившись вглубь пещеры.
Крик повторился, на этот раз прозвучав еще громче и страшнее. Это как будто привело Фраду в чувство и, взяв себя в руки, он шагнул к изломанной линии щели. Осторожно припав к холодным камням, Фрада выглянул наружу и тут же отпрянул, в испуге сделав несколько шагов назад.
- Выходи, Фрада-а-а-а!!! – Заметив в пещере движение, закричал Артембар. – Шемерген жаждет твоей крови!!! Выхо-о-ди-и-и!!!
- Не может быть. – Снова повторил Фрада, и заметив, как бледнеет грозный вождь, Кирдерей закрыл глаза и тихо заскулил, как беспомощный зверек, попавший в силки и осознавший собственную обреченность – если уж сам Фрада не в силах скрыть свой испуг, то что оставалось ему, Кирдерею?
- Что? А ну, заткнись! – Услышав скулеж Кирдерея, Фрада ненашутку разозлился и эта злость придала ему сил и решимости. Подхватив сигарисс, он обратился к Баридату, стараясь за беспечной улыбкой спрятать страх и растерянность. – Ну, хоть один из них сдох, и то хорошо!
Протиснувшись между острыми каменными краями, Фрада вышел из пещеры и, нарочито медленно пройдя несколько шагов, остановился. Артембар был шагах в тридцати – в серой полутьме виднелся лишь его силуэт, горящий ненавистью взгляд, ни на мгновенье не отрывался от Фрады, который, стоя в вызывающей позе, легко, играючи перебрасывая огромный тяжелый сигарисс из одной руки в другую.
- А ты, я вижу, даже умереть без моей помощи не можешь. – Не сказал, а прошипел Фрада, оскалившись в широкой улыбке. – Жаль мне Шемергена, славный был воин. Уж лучше...
Но Артембар уже не слушал Фраду. Без слов выхватив из-за пояса акинак, он двинулся вперед и, увидев это, Фрада замолчал, обеими руками ухватил сигарисс и напрягся, весь подобрался, готовясь к смертельной схватке. Их уже разделяло всего двадцать шагов. Нервно облизнув пересохшие губы, Фрада одной рукой потянулся к правому бедру и, чтобы почувствовать себя уверенней, ощупал висевший там акинак. А Артембар приближался и между ними оставалось не больше пятнадцати шагов. Фрада почувствовал, как по спине заструился холодный пот, а сигарисс, до этого казавшийся легким, почти невесомым, вдруг потяжелел, стал слишком длинным и неудобным. Еще пять шагов растаяли за спиной Артембара. Фрада оглянулся. Выйдя из пещеры, два его помощника внимательно следили за происходящим – Баридат настороженно, Кирдерей испуганно.
Тем временем Артембар оказался совсем рядом. Сделав глубокий вдох, Фрада бросился ему навстречу и с леденящим кровь криком взмахнул сигариссом, целя в голову Артембара и вкладывая в удар всю свою силу и накопленную за долгие годы ненависть. Удар действительно получился страшным по силе, однако не столь быстрым, чтобы Артембар не смог от него увернуться. Описав широкий полукруг, лезвие сигарисса просвистело в двух пальцах от его виска и уже где-то за спиной ударилось в дерево, которое, задрожав редкой желтой листвой, перерубленное пополам с громким треском рухнуло на землю.
И тут же Фрада почувствовал как акинак Артембара рубанул его по бедру.
- А-а-ар-р-р!!! – Зарычал Фрада, стараясь на одной ноге отпрыгнуть подальше от Артембара. А тот уже развернулся после стремительного прыжка и готов был снова броситься в атаку.
Терпя жгучую боль, горячими волнами пробегавшую по всей раненной ноге, Фрада со стоном заставил себя опустить ее на змелю, и его оружие снова сверкнуло в темном воздухе раннего утра. Только на этот раз, сигарисс заскользил параллельно земле на уровне груди Артембара, лишая того возможности пригнуться. Чтобы избежать удара Артембару пришлось резко откинуться назад и, почти упав на спину, он только у самой земли успел оперется на отведенную назад свободную руку. В какой-то миг наблюдавшим за поединком Баридату и Кирдерею показалось, что Фрада сразил ненавистного Артембара, так близко от его груди промелькнуло лезвие сигарисса. Кирдерей даже победно вскинул руки, но радостный крик тут же застрял у него в горле – как только сигарисс промчался мимо Артембара, тот с силой оттолкнулся от земли, распрямился и выбросил вперед руку с акинаком, который от уха до подбородка распорол левую щуку Фрады. Дернув головой, Фрада отшатнулся, едва устояв на ногах, и тут же нанес новый удар, срубив еще одно дерево, и, не причнив вреда Артембару.
Одной рукой удерживая перед собой сигарисс, Фрада попятился, подпрыгивая на раненной ноге. В его глазах больше не было злости и ненависти, их сменил страх и беспомощность. Свободной рукой ухватившись за ствол большого дерева, он стал кружиться вокруг него, не давая Артембару подойти ближе. Иногда Фрада взмахивал сигариссом, но теперь он делал это только для того, чтобы отогнать от себя Артембара, при этом даже не страясь задеть его или нанести удар. Полученные раны были не так сильны и опасны, но они надломили Фраду морально – теперь он и не помышлял о продолжении поединка, забыв о том, как совсем недавно строил планы кровавой расправы над Артембаром.
Такая перемена в настроении Фрады не ускользнула от Баридата. Осторожно, стараясь не делать резких движений, которые могли бы привлечь внимание Артембара, он достал из-за пояса маленький нож и, спрятав его в рукаве, взглядом приказал Кирдерею сделать тоже самое. Кирдерей подчинился и оба они стали медленно приближаться к месту поединка. Как только метавшийся вокруг дерева Артембар поворачивался к Баридату спиной, тот делал два-три быстрых шага вперед и замирал, выжидая следующего удобного момента. С каждой такой перебежкой расстояние между Артембаром и Баридатом сокращалось, он подходил все ближе и ближе, но, захваченный азартом схватки, ослепленный жаждой мести, Артембар не замечал надвигавшейся со спины опасности. Зато Фрада все прекрасно видел и, понимая, что это единственный его шанс на спасение, продолжал безостоновочно кружить вокруг дерева, давая Баридату и Кирдерею возможность подойти еще ближе.
Вдруг Фрада замер на месте, остановившись так, чтобы ничего не подозревающий Артембар оказался спиной к Баридату. Мгновенно оценив ситуацию, Баридат кинулся вперед, направляя зажатый в руке нож под левую лопатку Артембара. Но, торопясь нанести смертельный удар, он совсем забыл об осторожноси и, зашуршавшая под ногами листва предупредила Артембара. Еще не понимая, что происходит за его спиной, Артембар резко развернулся и, подчиняясь инстинктну, выставил перед собой акинак, на который тут же налетел неожидавший такого Баридат. «Рыжий лис» вскрикнул, рука его дрогнула и нож, вскользь задев руку Артембара чуть повыше локтя, вошел в его левый бок. Несколько мгновений оба они оставались неподвижными и, скрипя зубами, сдерживали рвущийся из груди крик боли. Но потом тело Баридата обмякло и, удивленно округлив глаза, широко открыв рот, по-прежнему в полной тишиние он стал медленно оседать на землю. И только упав на колени, он сморщился и тихо прохрипел, выплевывая сгустки крови:
- Будьте вы все прокляты... Я то за что... должен?
Заваливаясь на спину, Баридат увлек за собой Артембара, и чтобы не упасть, ему пришлось выпустить из рук акинак, рукоятка которого так и осталась торчать из груди Баридата. Чувствуя, как силы покидают и его, Артембар опустился на одно колено и обеими руками попытался зажать кровоточащую рану. Сейчас он был совершенно беззащитен и будь Кирдерей порасторопнее... Но от внезпности произошедшего тот остолбенел и не отрываясь смотрел раскосыми от ужаса глазами на извивающегося в предсмертных муках Баридата.
- Кирдерей!!! – Крикнул Фрада, стараясь привести вождя в чувство. – Кирдерей, убе-е-ей его-о-о!!!
От этого пронзительного крика Кирдерей и вправду пришел в себя, но, вместо того, чтобы броситься на безоружного Артембара, он задрожал, как осиновый лист, выронил нож и бросился наутек. Глядя на то, как продираясь сквозь заросли ежевики, его покидает последний союзник, Фрада отбросил сигарисс, рывком выхватил из ножен акинак и, забыв про раненную ногу, не чувствуя в ней боли, рванулся вперед.
- У-у-умри-и-и!!!
Но в это же время тело Артембара как то странно дернулось – это, сжав зубы, с тихим стоном превозмогая боль, он вытащил из своего живота нож, отчего из открытой раны хлынула кровь. А в следующее мгновенье, собрав остатки сил, Артембар почти не глядя, ориентируясь на звук шагов, метнул окровавленный нож себе за спину.
Вздрогнув, Фрада сделал два шага назад, ударившись спиной о ствол дерева, за которым только что прятался от Артембара. Захрипев, он широко открыл рот, судорожно хватая им воздух, который тут же вырывался из насквозь пробитого горла вместе с потоками крови, тонкими струйками стекавшей по всей шее. Цепляясь за остатки жизни, он еще пытался зажать рану руками, но каждый вдох давался ему все труднее и в захлестнувшей его сознание панике Фрада почти физически ощутил, как жизнь покидает его сильное здорове тело.
А Артембар, лежа на боку, и, руками зажимая кровоточащую рану, молча наблюдал за последними мгновениями жизни некогда грозного вождя. Их глаза встретились и сквозь предсмертный хрип послышались слова то ли пожелания, то ли просьбы Фрады:
- Сдохни первым...
Сам не зная зачем, Артембар покачал головой в ответ на что, Фрада разразился диким воем. Не глядя больше в его сторону, Артембар повернулся на спину, ослабил пояс, спустил его так, чтобы он оказался поверх раны, после чего снова затянул насколько позволяла размокшая от дождя и крови кожа. Морщась и постанывая, Артембар поднялся на ноги и, не разгибаясь, одной рукой опираясь на землю, останавливаясь после каждого шага, чтобы перетерпеть сковывавшую его боль, двинулся к пещере, из которой уже выбирался такой же обессиленный, измученный пытками Мегабиз.
- Вставай. Сможешь? – Артембар протянул Мегабизу руку и тот с трудом поднялся на ноги, едва не опрокинув при этом самого Артембара. Опираясь друг на друга, шатаясь из стороны в сторону, они медленно двинулись к ручью, оставляя за собой широкий кровавый след. Несколько раз они чуть не упали, запутавшись в собственных ногах, и тогда Артембар останавливался и, прислонившись к ближайшему дереву, отдыхал сам и давал набраться сил Мегабизу. Ему казалось, что так они стояли долго, хотя на самом деле Мегабиз даже не успевал перевести дух, а Артембар уже отталкивался от своей опоры и со словами: «Давай, времени нет», продолжал идти дальше.
Наконец, они вышли на берег, где привязанные к деревьям, стояли кони Фрады и его людей. Чтобы распутать привязь, Артембар вынужден был оставить Мегабиза, который, лишившись поддержки, тут же рухнул на колени и оставался в таком положении, пока Артембар, приготовив коня, не помог юноше снова подняться с земли.
- Сможешь? – Снова спросил Артембар, взглядом указывая на испуганно косящееся животное. Мегабиз кивнул головой и, обхватив его за дрожащие от напряжения ноги, Артембар, едва сдерживая болезненный стон, приподнял юношу над землей. Перегнувшись через коня, Мегабиз сначала лег на круп животом, и только потом, хватаясь разбитыми пальцами за длинную спутанную гриву, сел в седло.
- Скачи к шатру. Там Гаубат. – Заговорил Артембар, опустившись на землю и держась за истекающий кровью бок. – Расскажешь ему, где спрятал Томирис. Спеши, Мегабиз, спеши.
Мегабиз взял поводья и, развернув коня, направил его к ручью.
- Доскачешь? – Спросил Артембар, но Мегабиз не расслышал этого вопроса. Конские копыта поехали по скользкому берегу и юноша едва не слетел в воду. Наблюдая, как грудью навалившись на конскую шею, Мегабиз едва держался в седле и при любом резком движении коня свешивался на бок, с огромным трудом возвращаясь в нормальное положение, Артембар с сомнением качал головой и каждое мгновенье ожидал падения. Но когда конь оказался на противоположном берегу и вскоре скрылся за склоном высокого кургана, Артембар успокоился и с полной уверенностью ответил на свой же вопрос. – Доскачет.
Оставшись в одиночестве, он лег на спину и, закрыв глаза, подставил разгоряченное лицо под нежные прикосновения холодного дождя. Уставшее тело просило отдыха, руки отяжелели, ноги не слушались, а бок пылал острой болью, которая при малейшем движении горячей волной проходила по всему животу. Расслабившись, Артембар задышал ровнее, тяжесть упала с груди, стало свободно, боль потихоньку затихала и уже не мешала двигаться. В какой-то момент Артембару стало совсем легко и даже самому показалось, что он отрывается от земли, поднимается над степью и, сливаясь воедино с шумящими потоками ветра, мчится по голубому морю неба, огибая острова темных грозовых туч. Поначалу ему было страшно, но это быстро прошло и вскоре Артембар уже наслаждался ощущением полета, с невероятной высоты оглядывая знакомые с детства холмы и овраги. Вот великий Аракс, отсюда похожий на узкую серебристую ленту, в изгибах которой зеленеют непролазные тугаи. А вон те маленькие черыне точки, рассыпанные по вершинам курганов, это шатры его родного намана, в которых он родился и провел большую часть жизни. Вот в этой лощине, будучи совсем юным мальчишкой, он столкнулся с маргушами и, в первый раз пролив вражескую кровь, стал мужчиной. А здесь, на этой просторной равнине, когда-то очень давно проходил первый в его жизни большой совет племенных вождей, и он, самый молодой вождь из всех собравшихся, впервые увидел Томирис. Томирис...
Лишь только всплыло это имя, сознание Артембара камнем рухнуло на землю и, застонав от пронзившей все тело боли, он открыл глаза.
- Томирис. – Повторил Артембар вслух и начал подниматься – здесь, на земле, его ожидало еще одно незаконченное дело.
Дождь прекратился внезапно. Лишь только на востоке забрезжили первые признаки нарождавшейся зари, как ветер погнал обложные тучи на запад, срывая с просветлевшего неба свинцовые оковы. Тонким краешком бледное осеннее солнце показалось из-за горизонта, но подняться над степью не спешило, будто увязло среди верхушек размытых ливнем кураганов. Но и этого хватило, чтобы озябшая за ночь земля, отогреваясь в первых косых лучах, начала возвращаться к жизни. Прибитая за ночь трава, потихоньку распрямляясь, каждым стебельком потянулась вверх, к свету. Грязные лужи весело заблестели мутной водой, под восходящим солнцем переливаясь разноцветными узорами. Соединяя юг и север, через Аракс переметнулась высокая яркая радуга. Все вокруг радовалось концу ненастья, и только на челе Куруш Бузурга каждый новый признак пробуждения природы прибавлял очередную тревожную складку.
Насупив брови, шахиншах исподлобья наблюдал за суетящимися перед ним рабами и недовольно качал головой. Прикрытые до неприличия грязными тряпками, рабы босыми ногами месили в грязь размытую степь и торопились засыпать ее ровным слоем хвороста, который ради этого случая был собран со всех концов огромного лагеря. Тут же, выстроившись длинными шеренгами, обхватив друг друга за плечи, плясали, подпрыгивали и грузно топали воины, одетые в самые тяжелые доспехи, и весом своим уплотнявшие рукотворный настил. Буквально на глазах раскисшая, затопленная бесконечными лужами степь превращалась в ровную, утоптанную площадку, но Куруш Бузург все равно хмурился, считая, что люди работают слишком медленно.
- Надо было сразу посадить парочку этих лентяев на кол, тогда у других прибавилось бы сноровки. – Словно угадав мысли шахиншаха, проворчал Гарпаг и настроение Куруш Бузурга стало еще хуже, брови гневно сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию, на скрытых густой щетиной скулах заиграли желваки.
Сотни раз передуманные мысли снова заскакали в голове, отчего раздражение шахиншаха только нарастало. Еще бы, ведь, похоже, эта дерзкая дикарка была готова даже пожертвовать сыном, но признавать собственного поражения не собиралась. Иначе она бы уже давно стояла на коленях у подножия его трона и, смиренно опустив голову, приносила своему новому господину клятву верности. Но этого не произошло и сейчас разбитый враг зализывает раны, набираясь сил для новых сражений, а Куруш Бузург вместо того, чтобы добивать его, преследовать, загоняя в безжизненную пустыню, вынужден торчать здесь, в этой непролазной грязи, нетерпеливо наблюдая за суетливыми, торопливыми, но бестолковыми действиями собственных рабов. А что поделаешь? Как бы не терзало его желание поскорее увидеть прибывшего от Томирис посла, но принимать его посреди грязи, когда вокруг сияющего золотом трона всю хлюпает, булькает и плескается, великому шахиншаху, покорителю всей Азии неподабало.
Но в конце концов, стремление немедленно узнать ответ Томирис оказалось в шахиншахе сильнее, чем необходимость соблюдать церемонию и, потеряв терпение, Куруш Бузург поднял унизанную перстнями руку. Не обращаясь ни к кому конкретно, нетерпеливым жестом он указал на копошащихся в грязи рабов. Тут же несколько бессмертных покинули строй и, действуя тупой стороной копья, принялись сгонять рабов с незаконченного настила. А те восприняли это с облегчением, так что пространство перед троном шахиншаха быстро опустело и вокруг повисла свойственная каждому ожиданию тишина.
Вскоре появился посол. Это был тот же вождь, который несколько дней назад принес к трону шахиншаха вызов массагетской царицы. Но хотя с тех пор прошло совсем мало времени, Куруш Бузург не сразу узнал Артембара, а когда, наконец, понял, что перед ним именно он, удивился произошедшей с ним перемене. Тогда шахиншах видел сильного, уверенного в себе вождя свободного племени, который даже под угрозой смерти не пожелал опуститься на колено и, гордо подняв голову, не отводил в сторону испуганного взгляда, как это делала большая часть послов. Теперь же Куруш Бузург смотрел на изможденного, едва стоящего на ногах человека, всем своим видом выражавшего покорность и надежду на снисхождение со стороны победителя. А когда Артембар, без слов склонив непокрытую голову, смиренно опустился на одно колено шахиншах и вовсе испытал безмерное удивление и, зажмурившись, даже потряс головой, желая убедиться в том, не сон ли все это. Но, открыв глаза, Куруш Бузург увидел тоже самое – Артембар по-прежнему стоял на колене, одной рукой упираясь в настил из хвороста.
Теряясь в догадках, Куруш Бузург недоуменно смотрел на посланника Томирис, на его странный внешний вид – растрепанную бороду, осунувшееся лицо, заляпанную кровью одежду, наспех перевязанную выше локтя левую руку. А Артембар продолжал молчать, тем самым показывая, что полностью подчиняется воле сидевшего перед ним человека.
- Встань, массагет, или ты забыл, что я не твой царь и ты не должен опускаться передо мной на колени? – С изрядной долей иронии спросил шахиншах, теша свое самолюбие.
Не сразу, но Артембар встал, тихо постанывая и мощась от боли, и даже когда он поднялся на ноги, голова его осталась склоненной:
- Дозволь передать слова моей царицы, по воле которой я оказался здесь? – Шахиншах молча кивнул головой и Артембар продолжил, по-прежнему не поднимая глаз. – Она согласна принять твои условия, согласна стать твоей рабыней, согласна принести клятву данников от имени всех массагетов.
Слушая торопливый, сбивчивый перевод сияющего от радости толмача, Куруш Бузург старался сохранять величественное спокойствие:
- Так почему же она не явилась ко мне сама, а посмела прислать тебя, ничтожного вождя покоренного мною племени?!
Артембар скрипнул зубами, но злость, на короткое мгновенье овладевшая массагетом, ускользнула от взглядов поздравлявших друг друга вельмож, а Артембар, быстро справившись с собой, продолжил тем же кротким голосом, лишенным и намека на дерзость:
- Она готова была отправиться в путь в тот же миг, как только услышала печальную новость. Но у нее на пути встали вожди, пожелавшие других доказательств.
- Доказательсв? – Переспросил шахиншах, не совсем понимая, что именно имеет в виду массагет.
- Многие из них сказали, что пояс можно снять и с убитого. – Пояснил Артембар и глаза Куруш Бузурга вспыхнули гневом:
- Так они еще смеют обвинять меня во лжи!!! – Закричал он, гневно топнув ногой, и, привстав, даже схватился за рукоятку акинака. Тоже самое сделал и Гарпаг, которому не терпелось отомстить за свое поражение в недавнем бою. С того самого мгновенья, как в приближавшемся после он узнал Артембара, у старого полководца зачесались руки и, с нетерпением ождая подходящего момента, Гарпаг до крови кусал губы и до хруста в пальцах сжимал кулаки.
Но стоило Гапрпагу сделать шаг вперед, как, повергнув всех в изумление, Артембар снова опустился на колено и поспешил успокоить разгневанного Куруш Бузурга:
- Прости их дерзость, всемогущий! Опечаленные поражением, они сами не понимали, что говорят.
Глаза Куруш Бузург удивленно округлились, и даже Гарпаг ошемломленно замер на месте.
- Так вот в чем причина твоего появления. – Заговорил Куруш Бузург, жестом приказывая Гарпагу вернуться на место, и разрешая Артембару подняться с колен. – Ты должен убедиться в том, что сын Томирис жив?
- Прости еще раз, великий царь, но ты совершенно прав. И если ты позволишь мне сделать это, то прежде, чем солнце опуститься за горизонт, ты увидишь Томирис у своего трона и услышишь слова ее клятвы.
Откинувшись на спинку трона, Куруш Бузург задумался. В наступившей тишине ухоженные холеные пальцы долго мяли мочку левого уха, а взгляд шахиншаха не отрывался от сапог Артембара, как будто они хранили тайну, знание которой помогло бы принять верное решение. Мучимый сомнениями, Куруш Бузург обернулся и вопросительный взгляд повелителя поочредно скользнул по лицу каждого советника. С горящими от восторга глазами, Мазарес закивал головой, советуя шахиншаху соглашаться, не тратя время на пустые раздумья. А вот Гарпаг, нахмурив брови, наморщив лоб, всем своим видом говорил, что не стоит идти на поводу у дикарей и раз уж Томирис готова признать Куруш Бузурга своим господином, пусть сразу привыкает безоговорочно верить каждому его слову. Франдат же, как всегда стремясь избежать ответственности, поднял глаза к небу и старательно делал вид, что думает и в раздумьях своих даже не замечает обращенного к нему взгляда шахиншаха.
- Крез? – Спросил шахиншах, не находя взглядом стоявшего за спиной советника.
- Ради бескровной победы можно сделать маленькую уступку. – С готовностью ответил тот. - Это только убедит побежденных в величии их победителя.
Отвернувшись от советников, Куруш Бузург обратил свой взор к одному из неподвижно стоявших рядом с Артембаром бессмертных, и жестом приказал ему привести Спаргаписа. Второй бессмертный, получив такой же молчаливый приказ, начал неторопливо и очень тщательно обыскивать Артембара. Проворные руки вынули из-за пояса ножны с акинаком, пробежались по бокам, ощупали пояс, нырнули за голенища сапог.
- Ну что ж, пожалуй, я выполню просьбу твоей царицы. – Заговорил Куруш Бузург, когда бессмертный убедился в безоружности Артембара. – Ты увидишь ее сына.
Желая выразить свою благодраность, Артембар снова опустился на колено и, глядя на его покорно склоненную голову, Куруш Бузург невольно улыбнулся, наслаждаясь своей ролью великодушного победителя, который снисходительно щадит поверженного врага и тем самым унижает его еще больше. Позади трона стали раздаваться насмешливые голоса вельмож и советников, которые старались превзойти друг друга в издевках и унизительных шутках, одна за одной отпускаемых в адрес Артембара. Прислушиваясь к этим разговорам, Куруш Бузрг позволил себе погрузиться в мечты, представляя, как будет встречать явившуюся на поклон Томирис, придумывая для себя новые забавы с ее участием и с особым удовольствием рисуя в воображении картины ночных утех с этой гордой и холодной красавицей, отказавшейся стать его женой и пожелавшей стать рабыней. И увлеченный этими мечтами, шахиншах даже не заметил, как лежщая на земле рука Артембара нащупала холодное острие медного наконечника и, сжавшись в кулак, спрятала его от взглядов вельмож. Короткий обломок стрелы появился здесь, среди многочисленных хворостинок в тот момент, когда Артембар только что подошел к трону и в первый раз опустился перед Куруш Бузургом на колено. Именно тогда он незаметно протолкнул в толщу настила оружие, которое теперь снова оказалось спрятанным в его руке.
А настроение вельмож улучшалось с каждым мгновением ожидания, так что когда посланный за Спаргаписом бессмертный вернулся, подталкивая впереди себя изнуренного пленника, персы, уже не скрывали своей радости и теперь смеялись не тихо и сдержанно, а громко и открыто. Чувствуя, как с каждым движением его безрукавка все сильнее пропитывается липкой кровью, сочащейся из раны в боку, Артембар поднялся с колен и посмотрел на Спаргаписа. С трудом переставляя ноги, он сильно хромал, при каждом шаге раня босые ступни об острые сучки. В клочья разорванная рубаха почти не скрывала его обнаженного торса, который хранил на себе следы недавних пыток – неглубокие раны и иссиня-черные синяки сплошь покрывавшие тело юноши. Разбитые губы «украшала» толстая корка запекшейся крови, вместо левого уха из под распущенных волос торчал маленький кровавый комочек, оба глаза заплыли и почти ничего не видели.
Остановившись, Спаргапис осмотрелся и застеленный красной пеленой взгляд различил на черном фоне, в который сливалось все вокруг, смутный силуэт Артембара. Поняв, кто стоит перед ним, Спаргапис виновато опустил голову.
- Не стоит. – Сказал Артембар и осмотрев тяжелые оковы на стертых в кровь руках Спаргаписа, добавил. – Приготовься, я здесь, чтобы освободить тебя.
Какое-то непонятное чувство шевельнулось в душе Куруш Бузурга и, забеспокоившись, он метнул быстрый взгляд на толмача, который не расслышав сказанного Артембаром, побоялся прогневать шахиншаха и сказал, что Артембар просто поприветствовал сына царицы. Выслушав ответ переводчика, Куруш Бузург, все еще тревожась, посмотрел на стоявших перед ним массагетов, но тут же успокоенно выдохнул. «Куда они денутся? – Заговорил шахиншах сам с собой, чувствуя, как довольная улыбка помимо воли наползает на лицо. – Не могут же они, в самом деле, запрыгнуть на облака или провалиться сквозь землю. Нет. Сейчас они полностью в моей власти и оба понимают это».
Эхо этой мысли еще не затихло в голове шахиншаха, как, совершив стремительный прыжок, Артембар оказался возле Спаргаписа и не успели стоящие рядом бессмертные опомниться, а рука вождя метнулась вперед, всадив в обнаженную грудь юноши обломок стрелы. С легким хрустом острый наконечник скользнул между ребрами и вонзился прямо в сердце. Вскрикнув, Спаргапис почувствовал, как закружился вокруг него весь мир, замелькали перед глазами серые пятна облаков, просветлевшее небо сверкнуло синим покрывалом и замерло неподвижным саваном над распростертым на земле юношей.
Смех мгновенно смолк. На полуслове оборвав шутки, обескураженно раскрыв рты, персидские вельможи круглыми от страха и удивления глазами смотрели, как Спаргапис, уже ничего не понимая, не ощущая боли, делал последние судорожные вздохи. Пользуясь всеобщим замешательством, Артембар перехватил обломок стрелы за окровавленный наконечник и, чувствуя, как силы оставляют его, помогая себе криком, метнул оружие в сторону растерянного Куруш Бузурга. Вельможи застыли в ужасе и только вовремя пришедший в себя Гарпаг бросился к своему повелителю и в последний момент успел закрыть шахиншаха собственной грудью. Наконечник «нырнул» под ключицу и, пройдя сквозь плечо, выскочил над левой лопаткой. Мелкие брызги крови попали на лицо Куруш Бузурга и это помогло шахиншаху сбросить с себя оцепенение. Посмотрев на рухнувшего к его ногам Гарпага, Куруш Бузург взревел, словно разбуженный посреди зимней спячки медведь:
- Убейте его!!! – Надрывный крик разнесся далеко по степи и в этот момент даже Томирис, лежащая без сознания в далекой темной, сырой пещере, вздрогнула и пришла в себя. – У-у-бе-е-ейте-е-е!!!
Охранявшие Артембара бессмертные схватились за оружие, но массагет уже успел подскочить к одному из них и, что было сил сжав в кулаке кожанные ножны, не дал персу вытащить из них акинак. И пока растерянный телохранитель раз за разом дергал застрявшее оружие, голова Артембара со всего маху врезалась в лицо бессмертного, сломав нос и выбив несколько зубов. Бессмертный зашатался и упал, захлебываясь собственной кровью, а ножны с акинаком так и остались в руках Артембара. Но в тот же миг второй бессмертный подскочил к Артембару сзади и вонзил в его спину акинак. Почувствовав сильный толчок, Артембар даже не ощутил боли. Резким движением он крутанулся на месте и стальное лезвие полоснуло бессмертного по горлу. Расправившись с двумя телохранителями, Артембар повернулся к трону, откуда на него уже надвигалась толпа вельмож и ощетинившихся копьями бессмертных. Вот она – славная смерть, которая делает погибшего легендой для потомков. Улыбнувшись этой мысли, Артембар занес акинак над головой и ринулся навстречу своей судьбе. Короткий взмах, акинак рассек воздух, не достигнув цели и сразу три одновременных удара опрокинули Артембара на спину. Два десятка человек, разъеренных и озверевших от беспомощности жертвы, сгрудились над упавшим массагетом, на глядя нанося беспорядочные удары куда придется. Первые мгновенья Артембар еще пытался отбиваться, но очень быстро акинак, став неимоверно тяжелым, просто неподъемным, выпал из ослабевших рук, а вскоре изрезанное, исколотое тело даже перестало вздрагивать, в полной неподвижности принимая на себя новые удары. И только огромные голубые глаза нараспашку смотрели в бездонное синее небо, по которому неторопливо проплывали подгоняемые вольным ветром облака.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
