| Литературное общество Ingenia: Таша - КОНЕЦ (Глава 10)Раздел:  Проза | | Автор: Таша | | Баллы: 0 | | Внесено на сайт: 09.11.2006 |
| | КОНЕЦ (Глава 10) | | Конец
Глава 10
Сегодня тьма опутала нас
И в линзах глаз
Отражаются тени
И волна смятения
Поднялась
И бросила
Пленниками
В чары и танцы
Вымерших рас
Еще один раз
Еще одно поколение….
8.30 утра .
Cны. Хаотичные, цветные… До первой мысли… До первого включения.
Можно заставить себя не включаться. Две, три попытки. Потом природа берет свое – тело больше не может находиться в анабиозе. Появляется испарина, первые признаки головной боли. Все, нужно выходить.
8.33
Открываю глаза. Серый призрачный свет. В дальнем углу комнаты ночник вырывает клочок у серости желтым приятным пятном. Глоток воды. Сигарета. Главное не пускать мысли. Пока их нет – нет и меня. Я лишь сторонний наблюдатель, никем не замеченный. В безопасности…
8.38
Все. Сигарета вдавлена в пепельницу. Дальше автопилот – 17 шагов до кнопки чайника, душ, план мероприятий как рой москитов в голове, или как отрава… Непонятно, от чего это зависит…
8.40
Теплая вода. Горячее. Я мог бы просидеть под душем, наверное, весь день…
9.42
Чайник придется вскипятить еще раз.
9.44
Много лимона, много сахара. Я оживаю. Включаюсь до конца. Черт. Выйти из дома нужно было полчаса назад. Ощущение такое будто вся жизнь не удалась – гадость какая.
9.46
Чай расслабляет. В конце концов, если я куда-то опоздал, значит нечего мне там и делать. По крайней мере сегодня, звездам виднее. К едрене матери их всех, со всеми их заморочками. Что за толк делать все эти бесконечные дела, если и так понятно, что чем закончится. А главное, что все эти мероприятия как-то в стороне от жизни, от сердца. Делаешь что-то делаешь, крутишься, а в результате ? Неужели только ради того чтобы не сдохнуть от тоски, чтобы не чувствовать себя одиноким ? Неужели все наши мнимые дела есть лишь порождение нашей собственной лени. Да, не может быть ! К черту ! Никуда не поеду сегодня. Где телефон – надо выключить звук и засунуть его куда-нибудь подальше. Вечером посмотрю кому я там понадобился.
9.47
Погода располагает – тепло и моросит дождь. Может еще поспать ? Бездарно…
9.49
Пойду почитаю немного для начала. Та-ак, что у нас здесь ?.. Рыться в книгах – удовольствие, всегда можно найти что-нибудь.
10.08
…Слоняться буйной оравой.
Стать всем своим невтерпеж.
И умереть под канавой
Растрелянным за грабеж.*
Отлично. Что может быть более кстати сегодня. Вообще, конечно, все последовательно - толпа, вседозволенность, бред массового сознания и смерть. Он написал это уже в Крыму, сбежав из Одессы, охваченной красным террором. Сбежал, я думаю, потому, что не очень получалось, хотя и хотелось, оставаться в чистом искустве среди погромов, хамства, грабежа, растрелов. Когда читаешь в газете о растреле ста человек – тебя это мало беспокоит. Когда босяк харкает непосредственно в твое лицо, грозя револьвером – думать о высоком слоге тяжеловато, надо делать ноги. Мы все в душе или красноармейцы, или бегущие от них. Бирюльки для взрослых мальчиков и девочек. В красные, зеленые и голубые играй, а в черные, желтые и коричневые не играй. А какая разница ? Бр-р-р-р… А разница в том, что когда одни насилуют дочерей своих братьев, другие распевают “Народу русскому, я скорбный ангел мщения…” …
10.11
Надо поесть. Пожалуй это будет омлет. Большой, из шести яиц, со слегка обжаренным луком, помидорами, в корочке запекшегося сыра и в конце посыпанный мелко нарезанным укропом. Пара буттербродов со сливочным маслом. Да, еще пара сосисок, порезанных и обжаренных с холодным нежным горошком на гарнир. Чашка кофе с молоком – это с буттербродами. С омлетом и сосисками – пиво ? Нет. Вино. Где-то стояла бутылка со столовым красным... Есть. Отлично.
10.27
Ну-с, начнем.
10.35
Готовить приятнее, чем есть. Честное слово. Готовить – это стильно. Просто многие из нас уже забыли, что такое чувство настоящего голода. Пожирать глазами – вот удел нашего времени. В прямом и переносном смысле. Голод утоляется быстро, а на алтаре стиля медленно прогорает время, здоровье и личная сила каждого, предназначенная для чего-то большего.
11.14
Выхожу на улицу, поев, но не выпив кофе. Холод отрезвляет и собирает. Поднялся сильный ветер. Можно было бы побежать, прямо через поле, туда откуда дует ветер. Найти место, где он рождается и полететь, полететь вместе с ним. Пролететь над домом, над Большим Городом, над дорогами, толпами и суетой. Лететь громко посылая все к черту…
Грозовые облака сгущают дневной свет почти до сумерек и от них начинают отрываться и падать с шумом на землю крупные капли воды. Не может быть, чтобы вся эта красота танцевала только для нас…
Духи видят нас в потемках
Электрических сует
Духи рыщут над поземкой
В каплях ночи чуя свет
Духи видят нас больными
За стенами кирпича
Духи буйствуют здоровьем
По равнинам топоча
Духи видят наши судьбы
Перевернутые вспять
Духи будут ждать когда мы
Здесь появимся опять
Чтоб увидеть нас больными
За стенами кирпича
И испуганные лица
За спинами хохоча…
11.37
Сижу на террасе и курю в метре от сплошной стены ливня. Сигареты и дождь как-то связаны друг с другом. Не знаю как, но я выкуриваю штуки три подряд прежде чем отключаюсь от картинки. Все таки слишком холодно…
11.52
В доме как-то пусто, неуютно. Может посмотреть, кто звонил ? Нет, - это все равно что влезть в рой комаров. Открываю бутылку молока, ставлю кассету и ложусь на диван. Накрываю ноги пледом. “Облако рай”**. То, что нужно – никакой патетики, не считая самой песни, одна сплошная вера в человека…
13.12
Фильм закончился. Вместе с ним закончилось полуторачасовое замещение. Если бы кто-то позвонил или пришел, цикл замещений продолжился бы. Но телефон выключен. Ад – это когда нельзя улизнуть, когда непрерывно приходится быть самим собой, не соглашаясь с этим. Родиться людьми и мучиться, изо всех сил пытаясь оставаться ими. Да, мы просто не знаем с какой стороны подходить к благодати. Туристы, блин !
13.15
Пожалуй надо выпить. Допинг. Может помочь. Или сделать еще хуже ! Да, ладно… Вторая, третья… Четвертая рюмка. Ложусь на пол и закрываю глаза. Господи, как бесконечно давно я уже не был счастлив. Это ужасно больно – не помнить счастья. Уж лучше бы я не испытывал его никогда. Сожалеть глупо…
Небольшой сруб под развесистым, очень старым дубом. Ранняя осень. Солнце уже растаяло в крыльях далекого циклона над горизонтом. Багрянец Неба, Тишина и Покой. Можно умереть от счастья. И журавли…
Росчерком пера
На который упала
Капля воды
Быстро стекая
Расписалась стая
На розовой гуаши
Реактивных следов
За ступенью лесов
Туманами тая, тая…
13.47
Тащусь к столу. Может быть сегодня придут слова. Еще глоток коньяка. Бумага, карандаши – все остро отточены… Со словами всегда творится что-то странное. То они цепко и твердо расчерчивают лист, создавая фигуры, которыми любуешься, то вьются замысловато, бесформенно и бесцельно, пачкая бумагу и мысли…
А бывает, как сейчас, начинают вдруг ни с того ни с сего выворачиваться наизнанку, заглатывая свой хвост, закручиваться в ленту Мебиуса. Слово, потом мысль, образ, потом воспоминание, а затем настоящее, живое существо, что несет перед собой этот образ как транспорант, потом его мысли. А затем все рушится, мир приходит в негодность… Слова. Они рушатся в голове. По одному и тысячами они втягиваются и пропадают в воронке невосполнимого времени. Страна мертвых слов. Слов за которыми буквально больше ничего не стоит и после которых уже вероятно ничего не будет. А может быть они всегда были лишними, пустой оболочкой, комуфляжем, скрывающим что-то недоступное и холодное, нечеловеческое ?..
Слова, слова
Я был богат словами
Но кануло
Их заменило знание
Простых вещей в природе человека…
Предметное мышление лишенное опоры, главного содержания.
Предметов больше нет. Смешно…
И нет боязни тленья
И мир неадекватен сам себе
И жизнь
В круги мишени сузившая время
Сплетает лотос в образе, во вне…
Держи-ись
За те слова в которых…
В котрых пыль ?
Или в которых смрад ?
Ты кто ?
Я хаос.
Боже !
Тень его всего лишь.
Не бойся и не оставайся здесь
Инверсия сознания и бытья
Свершилась
Чудо стало явью
А явь обрюзгшая пыльцой материи вдрызг !
И разлете-елась…
Ха-ха-ха-хаа…
Вначале было Слово.
18.14
Выскакиваю из дремоты. Застыл полулежа в кресле. Кажется, что-то снилось. Недопитый чай остыл. Курить не хочется. Похмелье тяжелого дневного сна, хмарь и тоска… Может быть можно еще сделать что-то дельное, как-то умно и внимательно распорядиться остатками вечера, а не валяться тут как болван занимаясь самоедством и отказываясь принять очевидный факт банальной, а посему практически неуязвимой лени. Фон, фон, фон… Печаль – фон нашей жизни. Диктатура разума. Нужно встать и улизнуть куда-нибудь, незаметно, от дома от себя от мыслей. Что-то перенастроить, наладить, запустить по новой и вернуться. Еще один раз…
18.14
Она идет по улице. До конца рабочего дня оставался еще час, но она сославшись на дела в фонде ушла. Просто без причин. Уже не было сил находиться внутри этого вязкого общения и нудных обязанностей. И все только для того, чтобы купить сыну новую куртку и ботинки, дать немного денег матери, чтобы она не моталась по всему Городу, пытаясь сэкономить, оплатить счета за квартиру и обучение дочери и может быть иногда позволить себе расслабиться в компании знакомых, но совершенно чужих людей, забыться, пофлиртовать. Чтобы тоска не слишком позволяла себе высовываться – ее гримаса с каждым годом становится все невыносимее.
Дома, фонари неуютный озноб от промозглого воздуха. И пустота. Пустота мыслей и чувств – давно выработанный щит самосохранения. Женщина… Что может чувствовать цветок ириса, брошенный под ноги рыночной толпе ? На сколько еще сможет он сохранить первозданный дух степной вольности и горных ущелий ?
Она идет медленно – улица тянется, но скоро наступит конец.. Затем заплеванная лестница, турникет, толчея, ни одной улыбки на лицах… Надежда – это маленький атом где-то в глубине сердца. Один. Если бы не он, шаг в сторону с ежедневной тропы и падение, вечное парящее падение. Как наркотик…
18.14
Он проснулся от въедливого писка будильника. Ночью пришлось работать - совершенно не хватает времени. Долги растут быстрее, чем успеваешь их отрабатывать. Сначала родители - переезд из Ташкента, выкуп дома, потом пришлось оставить съемную квартиру в Городе – слишком дорого, потом болезнь, целый месяц как в тумане, несколько аварий из-за потерь сознания за рулем – работу бросать нельзя – больше некому, как все обошлось без последствий, до сих пор не понятно, а теперь вот сын – две недели от роду – порок сердца, только операция, деньги – три тысячи долларов, разве это деньги, тьфу, но их нет, найдем…
Он встает, пригоршня холодной воды в лицо, сигарета, чашка крепкого кофе, нужно ехать в Город, еще одна сигарета уже за рулем, одна фара не горит уже три недели, прорвемся…
18.14
Дома никого, бабушка с младшей сестрой ушли на танцы, раньше чем через час никто не появится, привычное беспокойство удаляется, уроков немного, если не вникать, а просто отработать за полчасика можно управиться, читать неохота, можно погонять в приставку, а то потом придет мать и уже не поиграешь, может удастся побить свой последний рекорд, быстрее бы уже лето…
18.14
Черт бы подрал все на свете, и этот Город, и эти пробки, и эту погоду… Если он не будет на месте через пятнадцать минут – скандал, ведь выехал же специально на полчаса раньше, как назло, ну, почему именно сегодня, Господи, будет когда-нибудь покой или эта поголовная шизофрения сожрет нас всех живьем…
18.14
Это их первая поездка. Солнце у горизонта, море, денег хватит на все время и можно ни в чем себе не отказывать – он позаботился, Господи, какое же это счастье, банально, но теплый песок и гладь океана не исчезают и не становятся менее прекрасными, он прижимается к ее бедру и чувствует щекой песчинки, ее запах, сон, беззаботный ласковый сон…
18.14
Она сидит в кресле и читает программу телевидения, вчера был день рождения – семдесят восемь лет, без него девять последних, память уже не та, туман, дочь с зятем заезжали вчера, всегда спешат, внуки звонили, телефон и телевизор - единственная прочная связь с миром, Господи, как же не хочется умереть вот так среди одиноких стен со старыми обоями, в клубах редких воспоминаний, одна, никто, никогда не поймет старости, пока она не придет к ним самим, а правнуки, маленькие воробьи, сколько уже не видела их, и мысли, а если сегодня, хоть бы во сне – так не страшно... взглянуть бы на них хоть еще разочек…
18.14
Резкий толчок сотрясает дом до основания…
Проснись челове-ек. Живя блохой на собачьей шкуре надо быть готовым ко всему.
Пару раз в горах я переживал легкие землятрясения – эти ощущения были мне немного знакомы. Знакомы не знакомы, а со школы засевшее в голове : “… избегайте оставаться в зданиях при землятрясении”, выносит меня из дома на улицу через пару минут. Правда по дороге я успеваю вполне сносно одеться, не забыть сигареты, зачем-то прихватываю из холодильника начатую бутылку водки и сую в карман краюху черного, лежащую на кухонном столе. Вот и разбери-пойми потом - вместо того, чтобы взять нож, фонарик и спички, русский берет сигареты, водку и ковригу хлеба. Причем последнее больше в качестве закуски. Ассоциативные ряды, чтоб их ! Цивилизация недоразвитых переростков…
За эти пару минут я ничего не оцениваю, не сопоставляю – концентрация действия не оставляет ресурса на мысли. Оказавшись на улице и осознав, что нож, фонарик и спички остались в доме, я быстро оглядываюсь. Оглядываюсь еще раз… Еще раз. Что-то не так, что-то не так… Еще толчек. Все-таки землятрясение… Это нормально… Ну, более или менее… С учетом того, что последнее было в этих краях наверное пару миллионов лет назад. Все равно - более или менее нормально. Но что-то изменилось, изменилось у меня на глазах… На глазах… Все. Понял. Свет. После первого толчка, пробегая мимо окна я отметил, что было еще светло, ну, разве что самые первые признаки сумерек. Я выхватил из кармана сотовый – 18.16. Было слишком темно. Не ночь. Нет. Не тьма… Но было слишком темно.
И еще что-то. Было что-то еще… Я бегу к калитке, дергаю на себя… Волосы зашевелились на голове ! Вместо привычного всхлипа петель звук режет по ушам как миллицейский свисток – я встаю как вкопанный. Звуки ! Звуки были другими. Нет, нет ! Не звуки… Фон ! Фон который мы как бы не слышим, на который никогда не обращаем внимания, фон собирающий в себе всю гамму звуков нашего мира – он стал другим ! И как в зеркале злых тролей все обычные звуки отразились в нем как песни чертей. Ощущение было слишком сильным - по телу холонуло. Маленький провал в самоуверенности тут же заполняет паника. Пшла вон ! Ощущения ощущениями, толчки толчками, а я-то здесь, стою на улице. Холодно, октябрь, вечер… Или ночь… К черту ! Поднимается ветер. Вы когда-нибудь вдумывались в смысл выражения “поднимается ветер” ? Смысл простых вещей всегда доходит до нас слишком поздно. Ветер ПОДНИМАЛСЯ ! Как былинный великан он вырастал из земли, расправлял плечи – призрачный демон от горизонта до горизонта. Любимый спецэффект в расхожих голливудских фильмах. Он вышел из наших фантазий, перешагнул через нас и вот он здесь, чтобы раздавить, сломать, стереть даже память о нас.
Шок пригвоздил меня к земле среди пляшущих теней и взмывающих в воздух ошметков… Игорь !!! Вот елки зеленые ! Игорь же ! Дети вчера приехали с ним ! Застывшая кровь вновь устремляется по каналам. Надо помочь. Бегу в сторону соседнего дома, озираясь как зверь и придерживая на ходу болтающиеся карманы куртки с водкой и хлебом. Калитка открыта. Срабатывают сенсоры и зажигается свет. Не успеваю добежать – входная дверь распахивается – я вижу в световом проеме маленькие фигурки, с какими-то сумками, рюкзачками. Останавливаюсь. Они тоже. Я понимаю, что они аккуратно одеты, спокойны и только бегающие глаза выдают неуемное, никогда не унывающее и направленное во все стороны вселенной, детское любопытство. Ни капли страха. Он еще не дан им в полной мере.
Пространство сгущается тьмой, жуткие порывы ветра и свет дверного проема, как светлячок в тихой заводи бушующего ураганом леса.
- Привет. - Я поднимаю голову.
- Ничего не говори, ни во что не встревай. Просто иди за нами… Если хочешь выжить, конечно.
У мира вокруг нас, как у больного, поднимается температура. Эта мысль немного успокаивает – раз есть больной значит будет и доктор. Ассоциативные ряды… Да… До чего ж мы все-таки примитивные создания.
- Да и мне помощь, честно говоря, не помешает… У меня тут… Ну, в общем, давай за нами.
- Ты знаешь что происходит ?
- Знаю.
- Ну, и …
- Времени нет совсем, потом поговорим или сам все поймешь. Если нам повезет, конечно… Идешь ?
- Иду… Только у меня с собой…
- Ничего не надо. Быстрее!
В этот момент в кормане звонит телефон – я достаю его и машинально смотрю на определитель. Одновременно Игорь делает шаг вперед, мягко перехватывает руку, забирает из нее звонящий телефон и с силой бросает в сторону забора.
- Не надо отвечать.
- Ты что ?!
Какая сволочь все-таки придумала определитель… И телефоны эти и вообщее всю эту галиматью ! Должен ты быть с кем-то – будь с ним. И определять ничего не надо – все определено. Слюнтяи !
- Ты не можешь ничего изменить и никому помочь. Это КОНЕЦ, дорогой. Твое слово уже ничего не изменит и после твоего слова уже ничего не будет.
Имя на определителе отдаляется, буквы тают… Боль, тупая боль. До тошноты…
- Почему ты не дал мне ответить ? – звук голоса переваливается через комок в горле и срывается на хрип.
- На мой, и звони куда хочешь ! – реакция моментальная – хороший аппарат – на приеме стабилен, батареек дня на два тебе хватит. А чтобы определиться у тебя есть время пока мы бежим до сарая плюс минута после того как мы туда войдем. Извини, Андрюха, но на объяснения нет времени. Будь здоров, желаю тебе удачи.
- Ну, охломоны, все все знают, быстро побежали, никому не отставать.
Чужой телефон как громадный мертвый африканский жук с вывернутыми внутренностями вызывает бешеное отвращение и летит вслед за моим. Игорь с детьми быстро бегут согнувнись к чернеющей глыбе несуразного строения посередине двора.
Куда они идут ? Он что, хочет в этом сарае землятрясение переждать что ли ?..
Я уже не вижу их, когда следующий толчек прерывает мои мысли и превращает в сжавшееся от ужаса животное. Страшно было то, что всколыхнулась не земля – ноги как влитые держались на ней – воздушная волна мощная и тяжелая, вздохом невидимого призрака опрокинула меня на землю. Как если бы кто-то сильно качнул большую ванную в которой вы плаваете. Я упал как скошенный. Одновременно раздался грохот. Мои глаза, сжавшейся до размера песчинки человеческой твари, вмятой в землю всего лишь одним вздохом Творца, впитывали в себя безумно-феерическую картину всего происходящего : валящиеся с деревенских домов кровли, растерянно разметавшие свои ветви и гибнущие десятками деревья, обломки ошметки неизвестно чего, как взвесь парящие в пространстве, уплотнившемся настолько, что кажется нет в нем уже места ни для чего кроме дьявольской оргии стихий и смерти. Хорошо, что мы не в лесу,а то сейчас бы уже дало бревном по голове…
Вскочив на ноги и сильно согнувшись, я прорываюсь сквозь муть в сторону, где исчез Игорь с детьми. Его нет. Вторая волна кидает меня за несколько метров на груду обломков досок и шифера. Какой-то странный гул вокруг, как будто чуждое вещество пытается проникнуть в тело. Света уже нет, нет ничего кроме жалкого бессильного желания сохраниться, избегнуть… Я втискиваюсь в какую-то щель между досками и вижу впереди на уровне земли полоску света, которая становится все тоньше…
- Сто-о-о-ой !!! – мой голос – это не звук, - это открывание рта и сильное желание избежать той неимоверной силы, которая как мне кажется вот-вот накроет сзади удушливой и неизбежной волной. Гул вещества становится все ниже и заполняет меня изнутри. Я задыхаюсь.
- Сто-о-ой !!! – я не слышу своего голоса, но мне кажется, что полоска колеблется.
- Сюда ! Быстрее ! Ты нас всех угробишь, черт тебя возьми ! – я протискиваюсь вперед, режу руки об осколки шифера и чувствую, как очередным вздохом земли на спину наваливается тяжесть Красные круги ужаса застилают глаза, тело трясет, как в лихорадке. Вдруг полоска света резко расширятся. Я чувствую рывок за ворот куртки и падаю. Вспоминаю о бутылке водки в кармане и теряю сознание. Это конец, конец…
“Что будет значить тысяча слов, когда важна будет крепость руки…”***
*М. Волошин "Красногвардеец"
** Кинофильм, режиссёр Николай Досталь
*** Строка из песни Виктора Цоя
| | | | Обсудить на форуме |
| |
