| Литературное общество Ingenia: Таша - КАК ЭТО МОГЛО БЫТЬ (Третья глава)Раздел:  Проза | | Автор: Таша | | Баллы: 0 | | Внесено на сайт: 26.10.2006 |
| | КАК ЭТО МОГЛО БЫТЬ (Третья глава) | | Глава III
«Да уж! Ситуация идиотская. Более абсурдным может выглядеть только стриптиз в самом сердце субсахариальной Африки перед удивлёнными очами племени масаев. Начать представление нужно в тулупе и унтах. Ставку делать на вождя! Оставшись топлесс, немедля потребовать официального обряда бракосочетания». Самоирония являлась надёжным щитом. К середине второго курса она была доведена до совершенства. Отшлифована. Огранена. Вставлена в дорогую оправу из драгоценного метала должной пробы. Окружающим было хуже. Для них был припасён сарказм. Она целый год встречалась с этим идиотом. Успела съездить с ним в круиз. И переспать с его отчимом. Надо же, теперь, когда она, наконец, набралась мужества послать это влюблённое в неё бессловесное животное, он подарил ей безумно дорогие серьги с настоящим жемчугом и пригласить отпраздновать Новый Год в роскошный ресторан в компании его юридических друзей. Где сейчас она и сидела. Как распоследняя дура...
«Ну, не совсем, как дура», уговаривала она себя. Вежливо и культурно послать его можно и после зимней сессии. Зачем зачётку портить? Основная проблема несостоявшегося «посыла» и того, что она последние три месяца таскалась с ним, как ходящее-говорящая кукла, заключалась в том, что его бабушка профессорствовала на кафедре нормальной анатомии, а мамочка была профессором кафедры гистологии славного медицинского ВУЗа, студенткой которого Танюша и являлась. А зимняя сессия второго курса это, как известно, государственные экзамены по вышеозначенным дисциплинам. А нормальная анатомия и гистология человека такая срань господня, что будь ты хоть семи пядей во лбу… О-о-о-о-о…. А в зачётке так хотелось видеть привычное «отлично с отличием».
Собственно, именно его бабушка их и познакомила. Ирина Николаевна состояла в законном браке с первым секретарём областного обкома партии, получившего звезду героя труда за процветание куриной индустрии в данной конкретной области. Она была дамой умной, образованной, властной и хитрой. И жадной до мелочности. Поэтому, будучи профессором, требовала на кафедральном заседании ещё и семинарских занятий, не ограничиваясь прочтением лекций. И пока молодые ассистенты, томившиеся от безделья в курилке, недополучали положенных министерством образования академических часов, старушка бойко мучила подгруппу первокурсников. Танюшу она заметила сразу. Всячески поощряла, восхваляла. Впрочем, вполне заслуженно. Как-то после занятий она попросила проследовать за ней в кабинет, где долго и нудно поила её чаем с какими – то засохшими «культфондовскими» (как ехидненько назвала их про себя Танюша) конфетами и рассказывала ей о тяготах и невзгодах профессорско – обкомовской жизни. А, также, о том, как несчастен в личной жизни её бедный внучок. Кандидат юридических наук, доцент кафедры университета. Специализация – Римское Право. То есть гражданское. Ну, чисто Марк Аврелий. «Ташкент – город хлебный». И всегда в белом фраке. И какая сука его бывшая жена. «Поставила бедному мальчику рога и бросила его. Мы его еле вытащили». «О, да! Как ужасна жизнь внука первого секретаря обкома! Девочка бедная жива хоть?», - подумала она про себя.
- Она его бросила и уехала во Францию! Представляешь? Павел Пантелеевич хлопот не обобрался из-за этого!
- Да что Вы? Действительно, непозволительное поведение.
«….Фу-у-у-у… Жива девчонка. Действительно, как же она, сука, могла изменять внуку первого секретаря обкома партии, да ещё и в капстрану свалить. Вот ведь, подосрала биографии», - ёрничая, подумала Танюша. «А, к чему, собственно, бабуля, сей компот из слёз и охов?»
- Танюша, ко мне на дачу в субботу внучка приедет. Она в десятом классе учится. В следующем году в медин поступать будет. Я надеюсь, что вы подружитесь. Так что приезжай. Цветов – конфет не надо. Записывай адрес.
«Свисти, свисти, старая карга. Как же! С внучечкой она меня познакомить возжелала. А что, внучку твоему слабо за девочкой подъехать? Хотя, может, зря ехидничаю. Может, он тоже жертва бабушкиных игрищ? М-да… Свидание вслепую. И как потом выкарабкиваться? Эта – хрен отвянет. Лучше сходить. Ну, потом… типа… взаимно не понравились. Не писай в рюмку!»
А не вышло. Взаимно понравились. Парень был высок, накачан и, вообще, вполне. Но слегка… Квёлый какой-то. «Квёлость» с лихвой окупалась спортивной Тойотой. Единственной такой в городе. Наличием денег «на кармане», что выгодно отличало его от однокурсников. Доступом в самые закрытые заведения, билетами на самые наимоднейшие спектакли – премьеры – группы и его щедростью. Целый год им было интересно вместе. На плотском аспекте любви он не настаивал. Носился с ней, как с писаной торбой, не впадая при этом в юношеские истерики и не устраивая контроля. В сентябре он предложил ей руку и сердце. Как раз после того, как они вернулись из круиза по Крымско – Кавказкой линии на шикарном морском лайнере «Казахстан», капитаном которого был его отчим. С которым она и переспала. С отчимом. Так что предложение руки и сердца Герочки Козырева ей не очень хотелось принимать. Не те рука и сердце были.
Те руки и сердце, а вернее, несколько иной орган, который она и хотела со всем юношеским пылом, принадлежал её одногруппнику Стасику Заболотному. Истинному представителю низших социальных слоёв. Мама доярка. Папы нет. И не было никогда. Непорочное зачатие. Колхозная восьмилетка. Зоотехникум. Три года армии. Подготовительное отделение. Стаж. Целевой набор. Спасибо колхозу на одних трояках в престижный ВУЗ въехали. Общага. Зашибись. Интеллект, как у быка – производителя. Половая функция такая же. И вот в сей достойный образчик творения божьего Танюша и влюбилась по самые… Не-а… Не уши. По самое другое место. Ну, по самое – самое. Вот такое и было расписание. Институт – сексуальная сессия со Стасиком в общаге – библиотека – светский вечер с Германом – сон. И далее по кругу с небольшими вариациями на тему. Целый год. Со Стасиком они и не разговаривали почти. Но, стоило им сесть рядом на лекции, они тут же… И там же… И где угодно. Включая парапеты Приморского бульвара среди бела дня. Так что лёгкий плащ она за собой таскала даже в самую ужасную жару. Её очень веселило, как роскошно Герочка подъезжал на своём красивом спортивном автомобильчике под общагу. Она несколько подустала жить в таком жестоком ритме, поэтому она сказала ему, что такой учебник физиологии есть только у одной суки, и в руки она его никому не даёт, и в библиотеке такого нет, поэтому приходится ездить к ней в общагу, чтобы позаниматься. Герочка очень галантно и обходительно усаживал её на сиденье, и, поцеловав ручку, мягко захлопывал дверцу. За всем этим из окошка наблюдал перекуривавший Стасик. Он закуривала уже в машине, и, откинувшись на сиденье, сообщала Герману, как её утомила занудная нормальная физиология. Поначалу её всё это забавляло. Но вес неуклонно стремился к пятидесяти килограммам и она уже начинала напоминать наглядное пособие по этой самой нормальной анатомии. Курс остеологии. И физиологии, заодно. Курс – женская половая функция.
Пока она собиралась расставить со Стасиком все точки над "i" в плане того, что, чего и как, поскольку ей изрядно поднадоело это… двуединство староверческое, произошёл ряд событий. Одногруппники, перешёптываясь, собирали какой-то «общак», а её, потупив глазки, обходили. Ей это показалось странным. Обычно, при сборе денег, к ней обращались к первой, зная щедрость её официального бойфренда. Как, впрочем, зная об их отношениях со Стасиком. «Их, разве слепой не заметит. А зрячий о них говорит…» «Зрячий» друг Стасика Заболотного и её верный паж Вадим Коротков, потащил её на большом перерыве пить кофе в задрипанную студенческую столовку.
- Ты, чего, солнце моё, ничего не знаешь?, - сказал он, пыхтя и краснея, что было совершенно нехарактерно для наглого и разбитного Вадюши.
- Я, Вадим, очень много знаю. Я очень образованная и умненькая девочка.
- Звезда ты… с ушами. Заболотный женится. На Верке. Зоотехническая любовь колхозная. Ты что, думаешь, он раз в две недели домой отъезжая, по тебе страдал романически? С Веркой он трахался где придётся, самогону надравшись. Вот. А она залетела. Так что наш Стасик, теперь, заслуженный почётный зоотехник, мастер машинного оплодотворения. Они с Веркой после восьмилетки в ПэТэУшке сельскохозяйственной и учились, - выпалил Коротков на одном дыхании.
- Так ей что? Двадцать четыре года?!, - восемнадцатилетнюю Танечку удивил тот факт, что ей можно изменять с такой старухой.
- Двадцать восемь. И твоей фарфоровой красотой неземной не отличается, впрочем, как и интеллектом. Зато борщ умеет варить очень вкусный. Обычная сельская баба.
- А… так вы за спиной Стасику на подарок свадебный собираете?
- Ага. На коляску. Верка ему беременность предъявила в сроке 30 недель.
- А он что, живота не видел, наезжая регулярно раз в две недели?
- На такой бабище и в сорок не увидишь. Они там все друг друга пообкладывали … органами. Стасик ей в рыло дал. Ну, и женятся теперь. В любви и согласии.
- Ну так, в чём проблема? С меня портрет Ильича нужного номинала. Совет да любовь. «Что за жизнь с зоотехником. Фейерверк, а не жизнь!», - напела она песенку собственного сочинения, переперев «пиротехника» в оригинале, на имеющую место специализацию, - просто комикс какой-то.
- Так ты, что? Не переживаешь? Никаких депрессий и суицидальных попыток?, - Вадим был удивлён.
- Вадим, окстись! Какие суициды? То, что роднило нас со Станиславом Тимофеевичем Заболотным обычным морганатическим союзом не прошибить. Наш совместный оргазм – самый совместный оргазм в мире. Его ячейкой общества не переплюнуть. Так что, в чём проблема? А чего этот мудак мне сам не сказал? Тебя переговорщиком выслал?
- Дура ты набитая. И он дурак, каких мало. И я с вами, заодно. Боится. Ты ему дорога, на свой лад.
- Дорога. Как быку рога. И как слонячьи яйца. Пусть мне на глаза не появляется. Вот. Можешь всем сообщить, что я раздавлена горем. Меня два дня не будет на занятиях. Всех успокой. Никаких звонков домой. Для мамочки я в институте. Всё. Меня не трогать. Я страдаю, - она, улыбнувшись, взяла сумку, чмокнула Вадима в щёку и ушла из кафе.
Ей, почему-то было очень больно. Она не ожидала. Такого удара по гордости. Отзвонившись Герочке, она придумала какую – то причину двухдневного отсутствия. Ровно два дня утром она выходила из дому, покупала бутылку водки. Ехала на пустынный сентябрьский пляж. Выпивала полбутылки и до изнеможения плавала в прохладном море. Выкуривала полпачки сигарет. Выпивала оставшуюся половину. Плавала до восьми часов вечера, после чего возвращалась домой. Абсолютно трезвая. Уставшая от занятий.
Через два дня она вернулась в институт. Подошла к, примолкшей было, группке однокашников и достав из сумки двадцать пять рублей, добродушно улыбаясь, протянула их Стасику.
- Поздравляю, счастливый папашка! Чего ж ты таился, неразумный! Молочной сестре – привет!, - и весело потрепала его по щеке, радостно отметив про себя, что никакого тока больше не ощущает от прикосновения к нему. Никакого. Просто, как к бревну прикасается! Ещё бы, она с момента осознания себя знала, что должна быть единственной. Единственной! А уж там, сукой, блядью, невестой, женой или любовницей, - дело десятое.
- Спасибо, Тань! Ты это… не злись!
- Кто ж на бревно злится? Мою злость ещё заслужить надо!
Вот и всё, а далее пошёл обычный студенческий трёп. Герочке она сообщила, что курс нормальной физиологии уже закончился и под общагу за ней подъезжать более нет необходимости. Этим же вечером, он сделал ей предложение. Она сказала, что подумает. И думала уже три месяца. И вот сейчас, когда она размышляла, как бы повежливее и покультурнее послать его после зимней сессии, он сообщил ей, что хочет услышать ответ на своё предложение не позже, чем за пять минут до Нового Года. Причём сказал при всех. Громко и отчётливо. «Пять минут, пять мину-у-у-у-ут….» Мда… «Ну, что ж, он имеет на это право», подумала Танюша.
- Тогда, у меня есть время.
- Я не шучу.
- Я тоже.
Налили очередную порцию спиртного. «Если я такими темпами буду провожать старый год, я, вряд ли встречусь с новым. Могём разминуться», - подумала она, ловко хлопнув рюмашку водки. Герочкина компания её раздражала. Мужики беспрестанно пялились, хотя она не прилагала для этого ни малейших усилий. «Ну, чесслово!», - ответила она самой себе. Функция кокетства, доведенная до автоматизма, была отключена ею в этой компании. Кроме того, её раздражали жёны и спутницы его друзей. Как и она их. Они были взрослее и считали её случайной наглой малолеткой. За что она их дразнила, доводя до белого каления, разводя на хо –хо их дурацких кобелей. Но сегодня она была не в настроении. Она думала, как же ей выкрутится из положения… с предложением. «Из предложения да в положение…м-да», - подумала Танюша.
Вдруг, она ощутила на себе чей-то взгляд. Не так, как его обычно чувствуют животным инстинктом. Было иное - она наполнилась проникшим под кожу теплом, возникло ощущение лёгкости, полёта, эфемерности. И, в то же, время, не противоречащее воздушности, чувство плотской тяжеловесности, концентрации всего тела, свёрнутости в спираль, как за тысячную долю мига до…Не формулируя, она просто наслаждалась возникшим состоянием.
- Что с тобой? - спросил Герман, дотронувшись до неё…
Но она не слышит. Не ощущая его прикосновения, она поднимается со стула, медленно разворачиваясь к тому, что находится где-то за её спиной…
…В противоположном углу зала за столиком сидел мужчина. Пересекая зал, она чувствовала себя молодой новогодней ёлочкой, стоящей в чистом зимнем сказочном лесу. Её развесистые лапы - крылья мерцали, укрытые белоснежным девственным снегом. Она летала, кружилась и пела в бесконечной сфере, включающей в себя всё многообразие мира. Она дышала свежим зимним воздухом, вдыхая в себя всю многогранность состояния любви и беспредельного счастья. Это был непрерывный вдох. Вкусный морозный дух наполнял каждую клеточку её лёгких, каждую молекулу юной хвои. Она была собой и в тоже время – всей бесконечностью мира. Была ничем и всем вне противопоставления. Была единством. Фаза выдоха не наступала, но лёгкие не испытывали дискомфорта. Все рецепторы были оголены и наслаждались испытываемым. Вселенная взгляда Мужчины, к которому она шла, затягивала её черной дырой зрачков его светлых глаз. Страха не было. Было знание. Знание о бесконечности Любви. Она была готова к переходу в абсолютную радость. За границу ей известного или забытого. В мир без барьеров. Его мир. Чтобы продолжить ВДОХ там. В её мире… В их мире… В Мире. Он ей улыбнулся. Выныривая из бесконечности, она произнесла:
- Вы знаете, что в соответствии с нормальной физиологией хвойных деревьев, лёгких у них нет? Они «дышат» посредством газообмена…. и этого….фотосинтеза.
«Вот глупость», подумала она и покраснела. Ей показалось, что запах хвои стал сильнее, а в прокуренную атмосферу ресторанного зала ворвался свежий морозный воздух. «Где – то открыли окно? Хотя, здесь кондиционеры», пронеслось в сознании.
- Всё в мире дышит в соответствии, - он поднялся и взял её за руку, - до Нового Года пять минут и я, СО – ОТВЕТСТВЕННО, хочу сделать вам предложение, не противоречащее ДОЛЖНЫМ критериям дыхания. Предложение Души и… всех прочих органов, так любимых вами и… нормальной анатомией, гистологией и физиологией.
P.S.
- Кстати, ты понимаешь, что ОЗНАЧИЛО бы твоё «нет» тогда?
- Что?
- Выдох.
| | |
| |
