| Литературное общество Ingenia: Таша - КАК НАДОРаздел:  Проза | | Автор: Таша | | Баллы: 0 | | Внесено на сайт: 23.10.2006 |
| | КАК НАДО | | Разве важны причины?…
Важно лишь представление смерти…
Он уже был однажды в этом месте. В обычной ситуации запомнить дорогу в завалах сырого, разбросанного на небольших холмах леса, даже для человека с врожденной наблюдательностью, трудно. Но для Него выйти к искомой точке среди множества одинаковых перелесков, полян и мшистого валежника – было частью Плана и ошибка не имела права возникнуть в единожды и безупречно настроенной системе.
Он шел по прямой не потому, что пользовался лишь одному ему известными признаками. Необычайно светлое состояние позволяло ногам просто идти к тому месту, которое они уже знали. Память тела, освобожденного от рефлексов, неумолимо двигала Его к концу пути.
Когда Он был здесь в первый раз, заканчивалась последняя неделя августа. В спортивной сумке, перекинутой через плечо, лежала складная саперная лопатка из автомобильного комплекта инструментов и небольшой туристский топорик, а в кармане куртки пачка болгарских сигарет, отличающихся особо сизым дымом, и зажигалка.
Нужно отметить, что все эти предметы обладали одним общим свойством – все они не существовали. Они, конечно же, имели свое материальное место, но сами были пусты, ибо с их исчезновением в мире людей не шелохнулась бы ни одна причинно – следственная ниточка.
Он не знал раньше, что так бывает, но было дано четкое указание. Даже сигареты. Он никогда не курил болгарские. Но План был безупречен. Всякому предмету или действию, на обычный взгляд незначительному, была отведена роль в его тончайшей подсознательной структуре. Смысл происходящих внутри Плана вещей был скрыт его тонкой организацией и давался лишь в ощущениях. И Он просто двигался, ведомый их ароматами.
И, вообще, все что Он ни делал, начиная с т о г о воскресения было частью плана. План обрек на гениальность мельчайшие детали Его быта. Если бы Ему потребовалось стать помешанным на своей страсти любовником или трепетно любящим отцом, в этот момент на земле не оказалось бы более отца или любовника чем Он. Поэтому молчали мозг и чувства. Они имитировали лучше, чем делали. Насколько все перемешано в голове у юноши, начинающего задумываться над вопросами объективного и субъективного, настолько все четко и безупречно было у Него. Нельзя сказать, что Он был частью Плана. Нельзя, также, сказать что это был Его План. Все было бы неточными попытками объяснить картину превращения. Было Нечто. Как всегда, не данное нам в словах Нечто – стеклось в точке – образовало – и растворилось без следа, оставив Его и План, без сомнения, неразрывно связанными.
У Плана не существовало отдельных пунктов – он был монолитен. И все же ясность была столь предельной, что могла быть представлена алгоритмом.
Пытаясь рассказать всю эту историю, можно останавливаться лишь на описании технически необходимых деталей. Ибо все рассуждения не помогут найти смысла, а, что более вероятно, введут в заблуждение относительно того, что в д е й с т в и т е л ь н о с т и происходило.
Но вернемся ко дню на исходе августа.
Он определил нужное место не глядя, просто почувствовал, что тело остановилось, поставил сумку, сел рядом на землю и закурил. План обладал поистине неограниченными возможностями в описании деталей.
Работал Он недолго, но сделал все, что было необходимо. Хотя при других обстоятельствах, Он предпочел бы растянуть работу, отдаться блаженному чувству и видеть, как нежаркий августовский день медленно меняется к вечеру, перекрашивая листву и шумя верхушками берез. Но то, что Он делал было частью Плана, который требовал безукоризненности, делая чувства компактными и обостренными до предела.
Короткие жерди толщиной в три пальца были нарублены Им в полукилометре от определенного места. Дерн был аккуратно вырезан лопатой, вырытая земля укладывалась в сумку и Он относил ее, разбрасывая небольшими порциями в стороне от того места, где копал. Когда работа была закончена, ничто не указывало на месторасположение небольшой впадины под землей. Лишь Он знал, что сбоку бугорка под порыжевшем от времени лапником, скрыт лаз.
Этот августовский день ничем не отличался от остальных рядовых дней предопределенных Планом. Их могло быть больше или меньше этих дней, но их было столько сколько было, ибо План являл собой безупречное слияние действий и обстоятельств.
Время не играло значения. Опасности усомниться в Плане не было, ведь Он был принят Им как должное, а План для Него не был альтернативой, но был лишь выражением Его сущности.
Время текло до того дня середины осени, когда Он закрыл за собой дверь и осознал, что больше не вернется открыть ее. И вот Он идет по влажной осыпи листвы к месту, где скрыт под землей небольшой лаз. С ним нет ничего, кроме коробки спичек. Не дойдя немного до места, Он остановился и собрал из валежника большой костер и, когда тот достаточно разгорелся, начал снимать с себя одежду. Он по очереди укладывал вещи в огонь и ворошил угли, чтобы дело двигалось без промедления.
Ему не было холодно, хотя Он уже давно сидел обнаженным, ожидая пока ветер превратит оставшиеся головешки в золу.
Костер догорел до конца. Он раскидал золу и пересыпал место свежеопавшими листьями.
Когда Он без труда нашел под вылинявшим лапником лаз, вокруг смеркалось. Он открыл его и протиснулся в узкий проход вперед ногами, чтобы затем руками закрыть отверстие у себя за головой жердями и лапником. Когда все было закончено и перед Его мысленным взором проплыла картина места, где ни одна помарка не указывала на что-либо неестественное. Он сложил руки на животе, скрестил пальцы, и закрыл глаза.
Он не чувствовал, как обнаженное тело, лежащее в черной сырой земле, пробирает холод. Он видел перед собой лишь монолит Плана. Легким усилием воли и воображения Он сдвинул эту громаду и тут же, через образовавшуюся брешь, язык мощного и безмятежного потока слизнул Его как высохшее березовое зернышко.
В этот момент из-за деревьев вышло какое-то животное. Двигаясь не спеша, оно обнюхивало пространство вокруг себя. На какой-то миг, оно остановилось, кажется, почуяв что-то. Но нет. Ничего. И оно скрылось за деревьями.
В лес пришла ночь. | | |
| |
