| Литературное общество Ingenia: Мария Морозова - Веселые похороны (быль) | | Веселые похороны (быль) | | Лидия Алексеевна, а в семье - баба Лида, была женщиной неординарной, властной и острой на язык. Судьба ей досталась нелегкая. Родилась она в 1909 году в семье инженера (профессия эта в то время была весьма почитаема) и поэтому знала, что значит быть барышней, носить изысканные наряды и посещать гимназию. По окончании гимназии поступила она в математический техникум, а затем в числе пятерых одаренных учащихся была переведена в Механико-математический институт. Мечта ее - быть врачом осуществиться не могла, так как принимали тогда в медицинский не по экзаменам, а только детей рабочих и крестьян. Но и Мех.мат она не закончила. Единственной возможной деятельностью после него была деятельность преподавательская, но Лидуся даже представить себя не могла в роли учителя. Она пришла в деканат и забрала документы: "Терпеть не могу детей, я в тюрьму сяду - лупить их буду!"
Прошло время, Лидуся вышла замуж и родила троих детей. Правда время это было нелегким - она потеряла отца, через год - мать при эпидемии тифа, младшую сестру - перитонит в 16 лет, и первого, родившегося на 6-м месяце мальчика. Затем была война. Лидия Алексеевна оказалась на оккупированной территории с тремя детьми, свекром и свекрухой. О горе, принесенном войной, говорить не приходится - были здесь и елки, наряженные отнятыми немцами у матерей грудными, повешенными детьми. И продовольственные пайки, приносимые ночью под дверь немецкими офицерами и солдатами для Лидусиных и соседских детей. И евреи, прятавшиеся в подвале, и бег по льду с детьми под пулями - от немцев к наступавшим советским войскам. Еще Лидуся со свекром помогали бежавшим из лагерей военнопленным – они доставали форму железнодорожников, которых немцы не трогали, и передавали ее бежавшим. А затем переправляли их в партизанские отряды. А еще на войне Лидуся потеряла мужа.
После освобождения, в партизанском отряде Лидусе хотели дать справку, что она участвовала в военных действиях: "На черта она мне сдалась" ,- ответила она. Как всякая барышня, Лидуся была обучена вышивке и очень в этом преуспела. Вот и пошла работать до войны в артель вышивальщицей. А затем стала заведующей производством и объезжала села, собирая вышивки у работавших на дому. Эти поездки и общение с простыми людьми несказанно обогатили лексику бывшей гимназистки.
Голодные послевоенные годы, тяжелая работа, бессонные ночи за вышивкой и шитьем... И вот брат, бывший главным инженером на одном из Одесских заводов предложил Лидусе переехать поближе к нему. В Одессе семья Лидии Алексеевны прожила 11 лет. Влажный морской климат ей не подходил. После инфаркта жить возле моря она уже не могла - оно ее убивало. Дети выросли, и старший сын, несколько лет работавший в Киеве, забрал мать с братом и сестрой к себе. За время, проведенное в Одессе, Лидия Алексеевна пропиталась духом этого самобытного города и, как и всякая одесситка, говорила:"Ух, ты - падло такое!" с улыбкой и вкладывая в него смысл :"Ай, да Пушкин, ай да сукин сын!"
Господи! Ну, как же оно неумолимо, это время! И вот ей уже за 70. Дети создали семьи, родились внуки. Всякое случалось в жизни, но Лидуся, баба Лида, так и осталась острой на язык, независимой и своенравной, всегда поступающей так, как велит ей... она сама. А еще это был человек невероятной работоспособности, гостеприимный и отзывчивый. Мнение о людях она всегда имела свое и судила их непримиримо и резко. Осуждала она и новых родственников - родителей невестки. Правда, не так Льва Васильевича - веселого, остроумного портного, как его жену, Веру Ивановну, которая всю жизнь:"Била байдыки, ни черта не делала и(о ужас) ни шить, ни вышивать не умеет и не знает, чем себя занять!"
Но сегодня было горе - похороны Льва Васильевича, и баба Лида пришла помогать накрывать столы на поминки. В скорбном молчании и всхлипах гроб вынесли из квартиры на седьмом этаже." Я останусь готовить, только провожу до автобуса",- сказала баба Лида. Помогать ей должна была робкая, тихая старушка, то ли родственница, то ли соседка. На плите, на маленьком огоньке варилось мясо. Ни газ, ни горящие перед образами свечи не погасили - Лидия Алексеевна намеревалась вернуться минут через 20-30. До автобуса гроб несли на руках, бросая под ноги цветы. Охваченные горечью утраты родственники начали бросать гвоздики не от подъезда, где жил покойный, а немного погодя.
Зареванная баба Лида возвращалась со старушкой-помощницей в квартиру. И поскольку была расстроена, не заметила, что зашла не в тот подъезд - вернулась по разбросанным цветам. Поднявшись на седьмой этаж, баба Лида была удивлена - на лестничной площадке стояла ванна с цементом:
-Вот, падлы такие! Ну, нет совести у людей - не успели человека вынести, как ванну вытаскали!
Но еще больше Лидия Алекссеевна удивилась, когда ключи не подошли к замку:
- Вот зараза! У меня ж там свечи и мясо на плите!
Робкая старушка только охала и всплескивала в ладоши. Баба Лида поняла, что надеяться сейчас, впрочем, как и всю жизнь, можно только на себя. Поскольку день был воскресный, слесаря в ЖЭКе искать было бесполезно и Лидия Алексеевна ринулась по соседям:
- Помогите - дверь нужно открыть или выбить - там свечи горят и люди с похорон придут, а у меня ничего не готово!
В конце концов доброволец был найден и дверь с успехом и треском была выломана!
А в это время Вася , как положено примерному семьянину среднего ума, достатка и трезвости, в трусах, майке и с вечным пивом восседал в квартире тещи перед телевизором. Жили они в одном подъезде - Вася на седьмом, а теща на третьем этаже. Жена постукивая, позвякивая и периодически выдавая реплики в адрес Васи, своей мамы и прочих родственников, копошилась на кухне. Теща ушла в магазин. Внезапно дверь распахнулась и взмокшая, красная мать жены с проклятиями вкатилась в квартиру:
- Сидишь, Навуходоносор?
Прозвище это теще очень нравилось. Услышала она его, а вернее - это слово, от учившего уроки внука и запомнила. Слово было вроде и культурное, но в то же время напоминало ей крылатую фразу:"Пасть порву, моргало выколю!" А, кроме того, как нельзя лучше подходило к Васиной физиономии и в фас - Навухо- и в профиль - дносор.
-Сидишь, говорю, прыщ на заднице!? А у тебя квартиру взломали!
Через несколько минут затуманенный пивными парами и визгом жены смысл сказанного дошел до Васи и он ринулся в свою квартиру. Домчавшись по лестнице до квартиры, запыхавшийся Вася, взирал на картину вандализма - вывернутая с "мясом" дверь и чесавший затылок сосед-доброволец. На двух мелких перепуганных старушек Вася даже не обратил внимания.
-Да, ты! Да, я тебя!!!!- Вопил Вася, хватая соседа за грудки, -Да, я сейчас- милицию!
-На кой черт мне ваша милиция,- сказала баба Лида, протискиваясь бочком мимо клинчующихся мужиков.-У меня там стол не накрыт и свечи...
Старушку-напарницу в ступоре она оставила заложницей.
Траурная процессия возвратилась домой. Вышедших из автобуса родственников ждал сюрприз:
-Ваша?-спросил милиционер, предъявляя все еще пребывающую в шоке тихую старушку, - Попытка ограбления со взломом - они дверь в соседнем подъезде вышибли.
-????????!!!!!!!!!
Через некоторое время конфликт был разрешен:
-Да, разве ж мы не люди? - Говорил милиционер, усаживаясь за поминальный стол.
Был тут и Вася с семейством, предварительно получивший за дверь и причиненное беспокойство как материально, так и в виде здоровенного фингала от соседа-добровольца, которого здесь не было:
-Добро всегда наказуемо,- сказал обиженный сосед и пошел домой.
Восседавшие за траурным столом родственники уже не плакали - они рыдали, вытирая слезы. Правда, рыдали они от смеха. Чувствовавшая себя в центре внимания баба Лида в который раз повествовала о своем героическом поступке. Бабушка-помощница, ублаженная "Скорой" и парочкой рюмашек, поддакивала и кивала.
Как и положено было произнесено много слов в адрес покойного. Были они все добрыми и теплыми:
- Да, жил светло и умер весело!
А с траурного портрета смотрел на всех нарядный , смеющийся Лев Васильевич - веселый, остроумный портной.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
