| Литературное общество Ingenia: Эванор - Покажите дракона!Раздел:  Проза | | Автор: Эванор | | Баллы: 1 | | Внесено на сайт: 11.09.2006 |
| | Покажите дракона! | | - Вот она, Белая Гора, - торжественно произнес Мастер. Эргон стоял рядом с ним и смотрел из-под ладони на горделивый пик, ослепительно сияющий в лучах полуденного солнца. Белая Гора называлась так не случайно. Легкое облачко, зацепившееся за ее вершину, казалось тусклым серым лоскутом. Снег покрывал не только голову, но и плечи Горы. И не таял никогда.
С каменной площадки, на которую поднялись путники, взгляду открывались неоглядные дали. Справа и слева хмурились мрачные склоны Пограничья, внизу темнел сосновый лес. А потом скалы расступались, деревья редели, и до самого подножия Белой Горы простирались вечнозеленые луга, украшенные витком серебристой реки.
Небо на западе оставалось бледно-чистым, но вдруг от вершины – от самой вершины легендарной Горы – отделилась крошечная точка. Некоторое время она просто парила в воздухе, а потом начала быстро двигаться, устремиляясь к скалам Пограничья.
Путники, не сговариваясь, бросились бежать вниз по крутой извилистой тропинке. На небольшом каменистом пятачке они перевели дыхание, и тут же поспешили дальше, под покров лесного чертога. И Мастер, и Эргон знали: лес – ненадежное убежище. Но открытое место – в десять раз опаснее.
Странники укрылись под особенно могучей сосной и, прижавшись спинами к стволу, чутко прислушались. Вот-вот страшно загудит ветер, испуганно заскрипят, склоняясь, верхушки древесных гигантов… В какой-то миг Эргону показалось, что он действительно слышит отдаленный гул… Но прошло десять минут, пятнадцать… Мастер осторожно выбрался из-под склоненных до земли ветвей и посмотрел наверх. Стало как будто темнее – это с востока пришли облака. Никакой другой угрозы небо не таило. Волшебник ободряюще кивнул ученику и забросил за плечи свой вещевой мешок. Эргон откинул капюшон и дрожащей рукой вытер пот со лба.
- Ненавижу драконов, - сквозь зубы процедил он. Мастер покачал головой и неторопливо зашагал к тропе.
Легкая стайка облаков скоро превратилась в сплошное серое покрывало. Полил дождь – монотонный и унылый. Вдобавок с севера устойчиво потянул ветер, и волшебники шли, пряча озябшие пальцы в широкие рукава плащей. Теплая золотая осень осталась у них за спиной. А здесь, в горной стране, уже чувствовалось леденящее дыхание близкой зимы.
Дневной переход завершился в хмурых пасмурных сумерках. Дождь почти перестал, но с ветвей непрестанно падали крупные серые капли. Путники устроились на ночлег у корней вековой сосны. Пристроив вещевые мешки там, где земля была посуше, волшебники вместе насобирали хвороста для костра. Ветки совсем отсырели, и Мастер позволил Эргону зажечь их с помощью Жезла. Веселое рыжее пламя быстро разгоралось на ветру. Путники придвинулись как можно ближе к огню, наслаждаясь его живительным теплом.
Немного согревшись, Мастер отошел от костра. Он осторожно развязал свою походную сумку, вытащил оттуда аккуратный сверток и внимательно осмотрел. К счастью, влага не проникла внутрь, и хрупкие пиалы остались невредимыми. Волшебник знал, что сосуды из тончайшего хрусталя должны быть надежно защищены от любого воздействия извне. В противном случае снежная пыль, которую предстояло собрать на вершине Белой Горы, потеряет свою чудесную силу.
Мастер спрятал сверток в потайной карман мешка. Потом вернулся к молодому другу.
Эргон по-прежнему сидел у огня. Он то и дело вскидывал голову и настороженно всматривался в темное небо. Ветер стонал в вышине и безжалостно рвал белесые облака. Их клочья застревали на вершинах сосен, прятались в скалистых расселинах. Но в черно-синем небесном море уже плавали холодные звезды.
Костер разгорался все ярче. Путники вскипятили воду и заварили душистый жасминовый чай. Мастер устало склонил голову и закрыл глаза. Эргон задумчиво глядел, как пробегают по тлеющей древесине огненные струйки. И вдруг одна из них ожила. Вспыхнули два зеленых глаза, мелькнул золотистый хвост.
- Саламандра! – крикнул Эргон. Мастер очнулся от дремы. Хрупкая ящерка цвета расплавленного золота уже вовсю сновала по красноватым углям.
- Хм… Странно, - произнес Мастер, с улыбкой разглядывая нежданную гостью. – Вообще-то Дивные Существа сторонятся лесов и гор Пограничья.
- Почему? – удивился Эргон.
- Страна Людей слишком близко, - ответил Мастер.
Словно подслушав разговор волшебников, саламандра вскарабкалась на верхнюю ветку костра, вспыхнула и исчезла в фейерверке разноцветных искр.
- Неужели в Стране Людей никто из наших не бывает? – с сомнением спросил Эргон. Мастер отрицательно покачал головой.
- А я слышал, что недавно туда ушел гном из Синих Гор, - тихо произнес ученик. Учитель выпрямился и внимательно посмотрел на юного друга. Тот не отрывал глаз от костра. Мастер вздохнул. Он понял: разговор предстоит долгий.
- Того гнома звали Фрари. Он завидовал своим родичам: его клинки получались не такими острыми, как у них, кольчуги не такими прочными и красивыми. Фрари решил, что от него скрывают секрет мастерства. Он проклял искусство гномов, сбросил свои инструменты в шахту и … ушел. Говорят, в последний раз Фрари видели волшебники на склонах Пограничья. Потом он исчез навсегда. Несчастный глупец! - Мастер тяжело вздохнул.
- Зачем вы его жалеете? Откуда вам знать, что в Стране Людей ему плохо? – спросил Эргон. В его голосе звучали нотки раздражения.
- Каждое деревце цветет и плодоносит только на родной земле, - ответил Мастер. Эргон нахмурился, но возражать не стал. Он собирался с духом, чтобы задать другой вопрос.
- А почему драконы не боятся Пограничья? – наконец решился ученик.
- Их могущество неоспоримо, - Мастер пожал плечами, как будто речь шла об очевидных вещах, известных всем и каждому. – Драконы – кость от кости, плоть от плоти нашего мира. Они появились в недрах Белой горы, когда она была еще вулканом. Они первыми вдохнули воздух Волшебной Страны… Драконы – ее перворожденные дети.
- А я все равно их ненавижу! - воскликнул Эргон, не замечая, что его голос звучит по-ребячьи звонко.
- Ты просто боишься, - спокойно сказал Мастер.
- А Вы - нет? – вскинулся ученик.
- Страх – такая же слабость, как и слепое безрассудство, - невозмутимо продолжал учитель. – А любая слабость ведет к беде. Куда более страшной, чем очевидная угроза.
Эргон ничего не ответил. Он взял длинную палку и стал ворошить поседевшие угли. Мастер пристально посмотрел на него. Но юный волшебник низко наклонил голову, и лицо его полностью скрыл капюшон.
…Ночь прошла спокойно, а утро встретило мир росистым холодом. Неяркое солнце поднялось над острыми кряжами, но ветер, притихший было ночью, вновь набирал силу и сулил облака. Некоторое время Мастер и Эргон продолжали идти по лесу, но потом тропинка резко свернула и стала взбираться вверх по склону. Дальше путь волшебников лежал по кромке скальника: справа – каменистая круча, слева – обрыв и лес внизу.
Эргон был молчаливо встревожен. Он то и дело судорожно вскидывал голову и напряженно всматривался в пронизанный бледными лучами солнца воздух. Мастер пытался отвлечь ученика разговором. В конце концов ему это удалось… И именно поэтому опасность едва не застигла путников врасплох. Волшебники сначала ощутили угрозу, и только потом увидели и услышали ее. Увидели, как с противоположной стены скалистого Пограничья взмыла в воздух крылатая тень. И услышали тот самый грозный гул, который так боялись услышать вчера. Мастер не раздумывая схватил ученика за руку и потянул за собой. Он не раз путешествовал в этих местах и отчетливо помнил, что всего в нескольких шагах впереди в скале есть небольшой грот. Если им суждено спастись, решил волшебник, то только там.
Гул нарастал. Казалось, ветер ураганом закручивается вокруг гигантских крыльев. Но к этому гулу примешивался еще один страшный, прерывистый звук, точно кто-то огромный втягивал в могучие легкие воздух и со свистом выдыхал его обратно.
Мастер почувствовал, что Эргон едва держится на ногах от страха. Волшебник уже приостановился, чтобы попытаться взвалить молодого друга на плечи, но вдруг рука, которой он придерживался за скальник, провалилась в пустоту. Грот был найден. Забежав внутрь и втащив за собой Эргона, Мастер прижался к боковой стене. Рядом тяжело дышал ученик.
Они спрятались вовремя. Дракон спустился над самым лесом и завис в воздухе как раз напротив пещеры, где укрылись волшебники. Путники хорошо видели его – огромного и устрашающе прекрасного. Солнце просвечивало сквозь кожаные крылья и зажигало ослепительный огонь на чешуйчатом панцире, покрывавшем длинное туловище и раздвоенный хвост. Казалось, дракон облачен в драгоценную кольчугу и вооружен, точно воин мечом, стальными когтями на могучих лапах. Ветер, рожденный взмахами его крыл, был настолько силен, что шевелил волосы волшебников и трепал полы их плащей. Обращенный к путникам глаз – с узким, как у змеи, зрачком – был осмысленным.
Внезапно крылатый змей открыл пасть. Оттуда вырвался поток золотого огня. Раздался треск, к небу взметнулись клубы черного дыма. Дракон еще раз втянул в себя воздух, взмыл высоко в небо и исчез.
Мастер осторожно вышел из пещеры и взглянул вниз. Лес, где они с Эргоном ночевали накануне, был охвачен пламенем.
- Мы сейчас могли быть там, - раздался хриплый голос. Мастер обернулся. Его ученик стоял, по-прежнему затравлено вжавшись в каменную стену. – Эта тварь охотится на нас?
- Дракон охраняет подступы к Белой Горе, - спокойно ответил Мастер. Эргон бессильно всхлипнул и осел на каменный пол.
К вечеру снова полил дождь и потушил бушевавший в лесу пожар. Ветер развеял едкий дым и смешал его с низкими тучами.
Волшебники решили остаться на ночь в спасшем их гроте. Тем самым они хотели усыпить бдительность дракона. Кроме того, Мастер понимал, что Эргон, охваченный лихорадкой страха, не сможет сделать и шагу.
Ночлег выдался холодным и неуютным: развести костер было не из чего, а использовать магию волшебники не решились, боясь привлечь внимание чуткого стража Горы. Мастер, укутавшись в плащ и одеяло, смог уснуть только под утро. Эргон не спал совсем. Лежа у дальней стены грота и дрожа всем телом, он думал…о гноме Фрари.
Едва промозглый предутренний свет опустился на Пограничье, Эргон встал на ноги. Его лицо было бледно после бессонной ночи, но глаза горели мрачным решительным огнем. Юный волшебник пристроил на плечах свою походную сумку и крепко сжал в руке Магический жезл. Мастер что-то пробормотал во сне. Эргон на мгновение замер и задумчиво посмотрел на учителя. А потом, не оборачиваясь, зашагал прочь из пещеры.
Он видел карту Пограничья всего один раз, но цепкая память волшебника сохранила ее до последней черточки. Он отчетливо помнил, где расположено то самое место, которое неизвестный художник обозначил на карте изображением предостерегающе поднятого перста.
Эргон вернулся в лес по той же тропинке, по которой они с Мастером пришли в грот. Многие сосны обгорели, и идти между обугленными стволами, одетыми в плащи из тумана, было жутковато. Вскоре из призрачной мглы впереди выросли две монолитные скалы, точно ворота в мрачное королевство. Тишина, царящая в этих угрюмых краях, давила и угнетала. Здесь, в самом сердце Пограничья, она была почти осязаемой. Эргон на секунду остановился: его охватили сомнения…Но он вспомнил глаз с узким змеиным зрачком, могучие крылья, пасть, изрыгающую огонь… и продолжил путь.
Юный волшебник попал в ущелье, узкое, словно каменный коридор. Туман клубился над головой; туман выползал из расселин; туман валил изо рта при дыхании. Идти становилось все труднее. Но о возвращении Эргон больше не думал.
Наконец впереди показалась ровная, точно срезанная гигантским тесаком, скала. В ее теле, у самой кромки земли, чернело жерло пещеры. Подойдя к скале вплотную, волшебник заметил над входом в неведомый туннель высеченную в камне надпись. Руны, полустертые временем и непогодой, были незнакомы Эргону и неведомо почему внушали трепет. Вдохнув в легкие побольше воздуха, как ныряльщик перед опасным погружением, юный волшебник сделал шаг вперед.
Черный поток темноты обрушился на Эргона, ослепил и оглушил его. Исчезло время, исчезло пространство, пропали цвета и звуки. Была только Пустота – неизменная, вечная, страшная.
Туннель казался бесконечным. Какая сила влекла его вперед, Эргон не знал. Темнота съела все его мысли, все его чувства, все его прошлое и настоящее. Силы волшебника таяли, и ему казалось, что жизнь по капле покидает тело, ставшее вдруг совсем невесомым – точно пылинка, подхваченная шквалом.
Внезапно впереди забрезжил неяркий свет. Увидев его, Эргон словно обрел себя заново. Он почувствовал, что лежит на ровном гладком полу. Юноша пополз навстречу тусклому кругляшу, который означал одно – конец пути.
Вскоре светлое пятно превратилось в дверь, распахнутую куда-то вовне. Содрогаясь всем телом, Эргон сумел подняться на ноги. Он сгорбил спину, точно спасаясь от удара, и вышел за порог. В ноздри Эргону ударила тяжкая вонь. Он закрыл рот руками и захрипел. Но юноша уже не был прежним. Он быстро привыкал ко всему.
Откашлявшись, Эргон осмотрелся. Он стоял у обочины странной широкой дороги. Вдоль нее высился ряд высоких крестообразных столбов, соединенных между собой черными шнурами. За дорогой было грязновато-желтое поле, а вдали, у самого горизонта, высилась конусовидная башня, извергавшая черный густой дым.
По какой-то давней полузабытой привычке Эргон поднял глаза к небу. Оно было серым, пустым и безжизненным.
* * *
В крошечной тесной палате царил полумрак. Виной тому была старая липа, росшая как раз напортив зарешеченного окошка на втором этаже. Мебели в палате было немного: железная кровать с привинченными к полу ножками, колченогая табуретка, крашеная тумбочка с поломанной дверцей.
На облупленном подоконнике примостился худой человек, одетый в грязноватую пижаму в полоску. Рядом стояла одноразовая тарелка с надкушенным пирожком. Человек сидел сгорбившись, прислонившись плечом и боком к мутному стеклу. Поза была неудобной, но зато скупой свет из окна падал прямо на лист бумаги, над которым трепетно склонялся обитатель палаты, выводя какие-то линии огрызком карандаша. Пол возле подоконника был усеян скомканными бумажками.
Человек что-то бормотал себе под нос, то и дело покачивая головой, казавшейся неправдоподобно огромной из-за копны всклоченных полуседых волос. Он был так поглощен своей работой, что не замечал ничего: ни упавшего с ноги тапка, ни голубя, примостившегося между прутьев решетки по другую сторону стекла. Он даже не поднял головы, когда в замочной скважине двери с неприятным скрежетом повернулся ключ.
Между тем в палату вошли трое: доктор Павел Петрович, молоденькая медсестра Зиночка и санитар Федор – гроза всех «буйных» 145-й психиатрической больницы.
Сунув руки в карманы халата, доктор решительным шагом подошел к человеку, сидящему на подоконнике. Тот как ни в чем не бывало продолжал водить карандашом по бумаге. Федор угрожающе кашлянул, но Павел Петрович досадливо махнул на него рукой. Недоверчиво покосившись на табурет, доктор пристроился рядом с больным, сунув тарелку с пирожком подоспевшей Зиночке.
Чуть наклонив голову, Павел Петрович с ненавязчивым любопытством стал рассматривать работу больного.
- Хм… Кажется, рисунок вполне приличный, - тоном знатока сказал врач. Человек в пижаме вздрогнул и медленно поднял на него глаза. Потом снова уткнулся взглядом в свой рисунок и вдруг зарыдал. Зиночка сочувственно ахнула, а Павел Петрович начал ласково гладить больного по плечу:
- Ну, ну, не о чем плакать. У вас уже похоже получается …
Больной резко соскочил с подоконника. Слезы высохли так же быстро, как и появились. У человека в пижаме было такое лицо, что врач невольно отдернул руку.
- Похоже?! – не своим голосом взревел больной. – Похоже?! Да как я могу нарисовать похоже, когда я не помню его. Не помню! Не помню!
Каждое свое отчаянное «не помню» буйный художник сопровождал чувствительным ударом по собственной лохматой голове.
- Федор! – встревожено крикнул Павел Петрович. Но бывалый санитар уже скрутил больного. Расторопная Зиночка совала доктору шприц.
- Покажите мне живого дракона! – верещал художник. – По-ка-жи-те дра-ко-нааа!
Павел Петрович ловко всадил иглу ему в предплечье. Человек в пижаме брыкался еще пару минут, а потом безвольно обвис в могучих санитарских руках. Федор перетащил своего подопечного на кровать, уложил на серое покрывало и даже заботливо снял с ноги уцелевший тапочек.
- Покажите… дракона… - в последний раз всхлипнул больной – и провалился в забытье.
- Ишь, чего удумал, - усмехнулся в усы Федор. – Коротышка из седьмой палаты вчера опять молот и клещи выпрашивал. А этому сразу дракона подавай!
Павел Петрович по-прежнему стоял возле окна и нервно барабанил пальцами по стеклу. Его лицо почему-то побледнело, когда больной заорал про дракона, а теперь постепенно наливалось малиновой краснотой. Внезапно степенный врач оставил стекло в покое и со всей силы ахнул кулаком по подоконнику.
- Да ну их всех к черту! – взревел доктор. – Они по туннелям лазят, а я потом возись! Тьфу!
Плюнув на усыпанный бумажным мусором пол, Павел Петрович выскочил из палаты, оглушительно грохнув дверью на прощанье.
- Какой еще туннель? Чего это он? – испуганно пролепетала Зиночка.
- С кем поведешься, от того и наберешься, - невозмутимо ответил Федор. И выразительно покрутил пальцем у виска. | | | | Обсудить на форуме |
| |
