| Литературное общество Ingenia: Ауда - Гнев БожийРаздел:  Проза | | Автор: Ауда | | Баллы: 2 | | Внесено на сайт: 4.04.2006 |
| | Гнев Божий | | Два дома в Петербурге на Ленинском проспекте. Дом номер 17 – это пятиэтажная хрущёвка, стены которой вот-вот рухнут. В квартирах жильцы давно перестали делать ремонт и сантехники лишь для вида заваривают протекающие то там, то тут гнилые трубы. В доме плодятся полчища рыжих тараканов, а кроме того, здесь живут огромные чёрные крысы, которые грызут коричневую мебель жильцов, сделанную ещё в Советском Союзе. На дверях подъездов, где выбиты стёкла, висит множество лоскутков объявлений с язычками телефонов. Последнюю скамейку во дворе сломали ещё пять лет назад, и теперь усталые обитатели дома обсуждают новости стоя. Обсуждают всегда одно и то же: когда злополучный дом начнут расселять, чтобы снести. Но и поныне желанный день далёк для жильцов, как американская Статуя Свободы, которую они видят иногда на экранах своих стареньких телевизоров.
Дом номер 17-а стоит рядом. Это новый дом с просторными квартирами и подземным гаражом. Построен он в 2000 году и живут в нём люди не простые. В квартирах у них много электронной техники, итальянской мебели, финских унитазов, а кроме того, здесь никогда не прекращается ремонт. Страшно даже подумать, сколько десятков километров дорогих обоев покупают жители этого дома ежегодно. Подъезды дома 17-а снабжены толстыми железными дверями с электронными замками. Энергичный дворник Василий Шапошников следит, чтобы ушлые молодые люди не поганили частную собственность своими дурацкими бумажками с номерами телефонов.
Дом 17. Тесная однокомнатная квартирка. Елизавета Ивановна. Пенсионерка. Бывший инженер. Сейчас ей 63 года. По утрам она варит гречневую кашу и слушает радио. Зимой пенсионерка с тревогой прислушивается, как журчит вода в едва тёплой батарее парового отопления. День Елизаветы Ивановны наполнен заботами: сходить за хлебом к метро, где буханка на 20 копеек дешевле, чем в киоске возле дома; подмести с пола труху, которая сыплется из кресла, дивана и стульев; заштопать носки и кофту; работать – обзванивать организации по списку, который выдаёт молодая работодательница Света Егорова; договорится с пожилым, измученным жизнью соседом Николаем Константиновичем о замене прокладки в кране. Вечером Елизавета Ивановна пьёт чай с бутербродом – чёрный хлеб с маргарином Воймикс. Её дочь уже восемь лет, как уехала в Финляндию на заработки, и с тех пор от неё нет никаких известий. Елизавета Ивановна плачет, вытирая слёзы полосатым носовым платком, доедает бутерброд и звонит по телефону подруге – инвалиду труда Маргарите Петровне. Вместе они обсуждают очередную пенсионную реформу.
Дом 17-а. Буранов Михаил Петрович. 38 лет. Работает каким-то начальником в Пенсионном фонде. Что он там делает, никто не знает. Работать он ездит на Мерседесе с тонированными стёклами, по дороге смолит «Винстон» и слушает «Радио Свобода». Дома у него неработающая жена 25 лет – Машенька и четыре огромных собаки, которых она обожает. Михаил Петрович возвращается с работы очень поздно, ужинает и сразу ложится спать. По-правде говоря, возвращается поздно он потому, что не любит свою четырёхкомнатную квартиру, где из угла в угол слоняются упомянутые огромные зверюги, пожирающие ежедневно с десяток килограмм мяса. Михаил Петрович с детства не любит собак и проводит вечер в казино, или в элитном клубе, или с любовницей, а его Машенька в это время бьётся над макияжем, кормлением животных и приготовлением для мужа ужина из четырёх блюд. Ночью она напрасно пытается соблазнить мужа – Михаил Петрович ссылается на усталость и неприятности по работе. Он сразу и крепко засыпает и видит во сне себя участником реалити-шоу «Последний Герой». Машенька встаёт, чтобы проверить всё ли в порядке с животными, потом идёт на кухню и, запивая чаем, заталкивает в себя пирожные, но легче ей от этого не становится. Она только поправляется каждый месяц ещё на полкило. Остаётся добавить, что у Бурановых есть ребёнок, но, поскольку он от рождения душевнобольной, Петенька пристроен в соответствующий интернат.
Дом 17. Дворник Василий Шапошников. 42 года. Крепкий мужчина, но глуповатый. Любит закусывать водку солёными грибами. Впрочем, пьёт только в выходной, поскольку к работе относится ревностно – если кто будет мусорить, разберётся сразу и, если надо, накостыляет. Когда-то он был женат, но, однажды, по пьянке слегка искалечил жену, отсидел год и вернулся в квартиру к матери Маргарите Петровне. Так и живут они вдвоём. Маргарита Петровна ведёт хозяйство исправно, готовит борщи без мяса, когда получка Василия уже пропита, и с мясом, когда есть деньги. Старушка она добрая и во всех бедах винит исключительно правительство. Возможно, что в этом она права. Во всяком случае, со времени начала Перестройки весь кафель на кухне и в ванной уже обвалился со стен, унитаз треснул, серые обои во многих местах отклеились и пошли пятнами от постоянных протечек. Маргарита Петровна надеется дожить до лучших времён. Но пока сынок слегка поколачивает её по воскресеньям за то, что в этой жизни он дворник, за то, что женщины почему-то шарахаются от него и за то, что снега зимой выпадает слишком много. Только Таня из первого подъезда иногда приглашает опасного дворника к себе на ночь, но у Тани страшный нейродермит, она толстая и дурно пахнет. Василию она порядком надоела… но что делать?
Дом 17-а. Синицын Валерий Тимофеевич – сосед Бурановых. 35 лет. Заместитель директора организации выдающей лицензии на деятельность других организаций. Его жена Лариса Павловна – главный бухгалтер какой-то фирмы. Детей у них почему-то нет, но есть два БМВ и Вольво в подземном гараже, жидкокристаллический телевизор размером почти во всю стену одной из комнат, специальная комната отдыха с аквариумами и пальмами и прочие онёры. У Синицыных никогда не бывает гостей. Только иногда в отсутствие Валерия Тимофеевича заходит Буранов и как-то подозрительно тискает Ларису Павловну то за талию, то за плечи. Но бухгалтер не поддаётся на провокации – даже в самые интимные моменты она продолжает смотреть на экран телевизора. Её мужа в постели это доводит до бешенства – он рычит, кусается, стонет, но сделать ничего нельзя. На день рождения Валерий Тимофеевич дарит супруге очередное чудо техники – какую-нибудь посудомоечную машину или цифровую видеокамеру, но Лариса Павловна только справляется о цене и приплюсовывает в уме эту сумму к дебиту или кредиту – смотря по тому, нужная вещь или нет.
Дом 17. Николай Константинович, сосед Елизаветы Ивановны. 48 лет. Бывший школьный учитель физики, а ныне торговец китайскими наручными часами на ближайшем рынке. Жена Николая Константиновича умерла от рака ещё в первые совсем голодные годы Перестройки, когда муж пытался продолжать работать в школе. С каждым годом Николай Константинович всё больше сдаёт. Особенно, с тех пор как его дочка Люба пристрастилась к тяжёлым наркотикам. В квартире у них давно уже не осталось никаких вещей, но Николай Константинович следит, чтобы старые обои совсем не отклеивались, и постоянно покупает клей Момент. Впрочем, дочери до этого, конечно, нет дела. Она ходит по квартире, как тень в ожидании очередной ломки. Отец съедает на ужин три ломтя чёрного хлеба с подсолнечным маслом и спешит прогуляться по улице – в квартире ему совсем невыносимо. Однако в тёмноте двора на старика время от времени нападают подростки-наркоманы и пытаются отнять мелочь. Николай Константинович носит под пальто небольшой ломик и пока успешно защищается.
Дом 17-а. Красовицкий Леонид Сергеевич. 54 года. Владелец восьми продуктовых магазинов. Он, конечно, весьма дороден, бреет остатки волос на голове и говорит, что человек человеку волк, из чего, по его мнению, следует, что волки тоже произошли от обезьян. Его жена Лизанька, двадцати с небольшим лет, в этом году успешно заканчивает экономический факультет и любит фрукты – особенно, авокадо и фейхоа. Кроме того, Леонид Сергеевич дарит ей каждую неделю новое платье, непременно от самого Кордена, за что Лизанька раз в несколько месяцев делает мужу минет. Но раз в несколько месяцев Леониду Сергеевичу мало. Поэтому в нынешнем году он решил на день рождения подарить молодой жене огромного бультерьера и отправится с ней в тур на Канарские острова. В туалете у Красовицких стоит электроника: нажимаешь кнопку и в унитаз обрушивается водопад, после чего сама отматывется импортная туалетная бумага. В этом году бригада рабочих в этой квартире снова сломала одну стену, построила другую, заменила немецкие обои на итальянские и, вместо одного большого бассейна, сделала два поменьше.
Дом 17. Оля Белова. 28 лет. Библиотекарша в районной библиотеке. В прошлом гордость философского факультета Университета. Наизусть помнит всего Кафку, Пушкина, Плутарха и ещё чёрт его знает чего. Её месячной зарплаты ей хватает как раз на покупку связки бананов, стаканчика йогурта, блока дешёвых сигарет и косметику. Оля давно умерла бы с голоду, если бы ей не помогал бескорыстно один молодой человек, который преподаёт русскую литературу где-то в Штатах. Библиотекарша в свободное от работы время занимается бесплатно с соседскими ребятишками английским языком, пишет философский трактат «Насилие как отличительная черта русского бескультурья», а кроме того вяжет шерстяные носки, в которых ходит по квартире, поскольку, как и остальные жильцы дома номер 17, не покупает дорогостоящих домашних тапочек. Олины родители умерли ещё восемь лет назад от туберкулёза, который взялся бог знает откуда. Болезнь просто с неба свалилась после того, как ещё не старых, но и не молодых родителей уволили с работы без всяких объяснений, поскольку понадобилось сокращать производство станков на их родном заводе. После их смерти Оля почему-то продала телевизор и радиоприёмник, повесила на окна чёрные шторы и навсегда перестала читать газеты.
Двор между домом 17 и домом 17-а. Небольшой пустырь, поросший травой. Плохо заасфальтированный проезд с большими грязными лужами и колдобинами. Утром Оля, Николай Константинович и Таня идут к автобусной остановке, где уже стоит огромная толпа желающих добраться до места работы. Маргарита Петровна и Елизавета Ивановна спешат туда же, чтобы купить у станции метро хлеб на 20 копеек дешевле. Рядом Вася Шапошников спешит к дому 17-а. В это время из подземного гаража выруливают: Мерседес Михаила Петровича, БМВ Синицына, Мерседес Красовицкого и другие красивые иностранные машины. Оля и Николай Константинович робко жмутся поближе к пустырю, к траве. Вася Шапошников останавливается и как-то нехорошо ухмыляется. Таня почему-то переминается с ноги на ногу. Маргарита Петровна и Елизавета Ивановна влезают в мокрую траву на пустырь и стоят, открыв рты. Машины проносятся мимо. Из-под колёс летят фонтаны грязи. Это такие большие фонтаны, такой густой грязи, что они заляпывают всё: неопределённого цвета старенькое пальтишко библиотекарши, дырявый ватник Васи Шапошникова, рваную куртку Николая Константиновича, танин доперестроечный чёрный плащ с дырявыми карманами и грязно-коричневые пальто обоих старушек. Люди провожают глазами сверкающие колесницы новых богов и что-то они там такое себе думают… а ведь и думать здесь нечего.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
