| Литературное общество Ingenia: Александр Клименок - НЕ БЕЙТЕ РИФМОЙ ПО СТЕКЛУ | | НЕ БЕЙТЕ РИФМОЙ ПО СТЕКЛУ | | Для начала вспомним: в литературе есть лишь два способа организации речи – проза и поэзия. Стихотворение – итог художественного преобразования группы взаимосвязанных словосочетаний (пропорциональных ритмических отрезков) в целостное произведение. И механизм данного предмета человеку, называющему себя поэтом, надо четко представлять. Сила, высвобождаемая из слова (мнение Хармса о лирике) проистекает не просто так. «Пока известны мне четыре вида словесных машин: стихи, молитвы, песни и заговоры», - так писал Хармс о той ритмической энергетике, которая вырабатывается сцеплением форм, рифм, звукописных перетеканий и подчинена строю и замыслу в стихотворении.
Попробуем представить себе указанный механизм в виде чертежа. Родовая принадлежность стихотворений – лирика, то есть сфера субъективная, преломляющая и осмысливающая реалии жизни через авторское «я». Включающая переживания, нагромождения сиюминутных состояний, впечатлений... Но главное, органическое свойство поэтического творения – устройство его автором особой сопричастности с читателем. Сейчас, здесь, я поделюсь личным - так, что вы заплачете или смутитесь, посочувствуете или придете в гнев, - такова цель любого поэта, даже завзятого школяра, рифмующего в сотый раз дело с телом, просто он не знает тонкостей. Частное и в маленьком катрене становится общим – таковы правила. Лишь бы не подать в катренах общеизвестное, общеизвестным же языком и общеизвестным способом. Вот отрывок из творения Александра Зрячкина:
Нам бы жить в золоченой клеточке,
Нам бы горя совсем не знать.
Все мы – деточки, просто деточки,
Для которых Россия – мать.
Нам обидно – мол, не обласканы,
Мол, нищаем в родном краю…
Не бывают сплошными сказками
Судьбы даже в земном раю.
А теперь лишь конверты-рамочки
Многим могут открыть подчас,
Как же милые наши мамочки
Беззаветно любили нас…
Чем очаруется в данных строках читатель? Пожалуй, ничем. Наверное, тогда откроет новые истины? Вряд ли. Казалось бы, гражданское по сути произведение переполнено праведностью и правильностью, уменьшительно-ласкательными формами, неуместно контрастирующими с тональностью стихотворения. Надрывно, но искусственно. Штамп.
О рифмах. Важный формообразующий элемент, они - подарок трубадуров из Провансаля. Причем средневековые трубадуры использовали непременно точные рифмы (о градации чуть ниже). В сетературе, переполненной поэтическими опытами, рифма, пожалуй, самое больное место. Вечная мозоль, практически. Поскольку пренебрегают ей через одного.
Небольшое отступление. Пародист и литературовед А. Иванов однажды поведал, что в редакцию небезызвестного журнала «Юность» ежемесячно поступает до 150 килограммов… стихов. Это, представьте, о 80-х годах прошлого столетия! А сейчас? Положа руку на сердце, мало кто из нас признается в собственных недочетах, слабом знании литературного процесса или вот еще: ответит честно, к чему его стихи? Действительно, вопрос из вопросов. Тем не менее, очень простой, если вспомним о той самой сопричастности. И о глубине тематики.
«На меня накатило в обед, и пошло-поехало творчество», - рассказывал один стихотворец. Да-да, стихотворец, не поэт. Ибо тематика у него, так сказать, захватанная, наезженная, словно колея. Однако не писать не может. И текут нескончаемые строки о наступившей «мучительной зиме» (бедный!), о любви, «недоцелованной в затылок»… Банальщина в виде надлежаще оформленных строф. Навык есть. Полета нет.
Другая категория сочинителей однозначно никогда не подружится с поэзией. Не дано. Отсутствие литературного слуха. Хотя, указанные авторы упрямы, неуступчивы, и, пусть покажется странным, невероятно плодовиты. Фонарь в красивом сентябре / Сияет нежностью и страстью / Хочу приехать я к тебе / Не уходи, молю, останься – далеко не самый ужасный пример. На счастье, значительное количество подобной братии после доказательной и дружелюбной беседы (так и вспоминается приснопамятный диалог из «Мастера и Маргариты») признает бесперспективность дальнейших «поползновений» в отношении стихосложения.
Самые «тяжелые» - сообразительные, талантливые, умелые и… безалаберные. Безалаберные, в смысле подачи образа, мысли, идеи. И тропы у них незашоренные, и звукопись порой потрясает. Стихотворения вот в стихотворении нет. Заумь, подсмыслы подсмыслов, сплошная мишура etc. Беконечные «светолампы, расставленные в сердце». Содержание же, подвластное одному автору, пусть прекрасное и воздушное – ничто. Впрочем, с такого рода поэты загодя проиграли: словоблудие читать в тягость. Не спасает и безупречная подача.
Упомянув форму, возвращаемся к рифме, любимому ее детищу. Рифма - закройщик поэтической ткани. Она превращает упомянутые словосочетания, лежащие в строках, в ту магическую ткань, которая зовется поэтическим творением. Рифма проводит границы строк и соединяет начальные строки с последующими единой цепью похожего звучания их окончаний. Признано: форма и содержание в стихотворении могут быть неравнозначными. Позвольте, - возразите вы, - а как же целостность и прочее? В том-то и дело, что стихотворение такая парадоксальная субстанция, что, будучи мастерским по форме, нередко выиграет и при весьма слабенькой идее. Невероятно, но факт: и гениальные мысли не вызовут сопереживания и понимания ни на йоту, если рифмы скверные.
Пример первого утверждения (автор – Зарета):
Неба синева в трауре ветвей,
Тучами слова, снежными, на ней -
Этой синеве...
Золото листвы - лишний атрибут,
На ветру простыв, листья опадут,
Чтобы было тут
Мягко и тепло ласковым словам.
Снега серебро подарю я Вам,
Вы - печаль снегам.
Пример второго (автор – Геннадий Кон):
Пламя зыбкое Любви
Замерцало, изогнулось,
Изменилось, отвернулось.
Да, Любовь уже не та!
Когда хлынула Орда
Лютой Злобы, Мира Ткани
Вдруг подверглись Испытаньям!
Ко всему прочему, в тексте затаилась изрядная доля лексической шелухи.
Ни в коей мере не ратую за крайности. «Дойти до самой сути» (а не получится, что ж – судьба!) – крест исключительно индивидуальный. И никогда не перестану повторять, что искусство для искусства – нонсенс…
Вкратце: рифма существует простая: «награда-ограда» и составная: «анатом – она там». А по точности созвучия разграничиваем точную («надо-стадо»), приблизительную («медный-бедно»), неточную (державинская «творенье-перья»). Любопытно, но неточные рифмы часто убедительнее точных, и вовсе не бедны, однако необходимо, чтобы хоть какие-то слоги, и в первую очередь ударный, в неточных совпадали. Кстати, рифмы неточные вплоть до XIX века незаслуженно именовались вульгарными. А они – не что иное, как экспериментально-творческая альтернатива ограниченности словоформ. Включающая сегодня даже ассонансные «коленца», по типу: «дорогого – Пирогова». Согласитесь, «напрасный-ненастный» давным-давно приелись, а вот без аналогов «деепричастием живу без счастья я» поэзия тосклива. Хорошей традицией считается рифмовать слова разных частей речи. Однородные рифмы, особенно глагольные – моветон. И последнее: необходим разумный баланс: выстраивая сложную и неточную рифмовку не нарушайте ее точной, но единичной - никчемной соседкой.
Форма привязывает к себе все стихотворные компоненты. Замечательная штука – конструкция весомее начинки. И напрашивается мысль: не является ли стихотворение надлитературным явлением? Смотрите сами: как ни перекраивай синтаксис, лексику, композицию, смыслы - рассказ, художественный очерк, новелла – останутся плохими, отличными, но в рамках жанра. И они всегда привязаны к эпическому сегменту литературы. Присутствие же в стихотворении почти нотного стана - с выверенной рифмовкой, текста, подчиненного чарующей мелодике, мерности деления строк наделяет поэтическое произведение совершенно уникальными атрибутами, вполне соотносимыми с ритмичными звуками магнетического заговора или песни. Вербальность, подчеркну – абсолютно четкая составляющая специфики стихотворения. Я даже настаиваю на том, что стихотворение обязательно должно читаться вслух – только тогда художественное воздействие достигает цели.
Мне было так важно, что думаешь ты обо мне,
Пока не дошло (до влюбленных доходит не сразу):
Нести околесицу, ждать на околице дней –
Не лучше, чем вместо бериллов свинцовые стразы
Выращивать на черноземе весенних небес.
«Глупыш, – говорил ты, – живи, а не думай о жизни!»
И я оживала, едва прикоснувшись к тебе.
И я понимала, что знание может быть – лишним.
Мерцают над полночью хрупкие стразы любви.
Конечно, искусственны – разве любовь не искусство?
Дыханием Бога коснулось однажды: «Живи!»
Живу. На вершине снега. Над вершиной звезды. И пусто.
Автор – Ирина Каменская, талантливый поэт (не люблю слова «поэтесса»). Стихотворение небезупречно, но достоинства его настолько выпуклы, что превалируют над огрехами (минусы, в частности, - пресыщение местоимениями, несколько нарочитые тропы «свинцовые стразы» и «черноземье весенних небес»; стразы в одном смысловом «обличье» здесь же «спорят» с другими стразами). Отчетливо-образное мышление, лирический герой (точнее, героиня) - без назидательности, менторности, словно стоящий в одиночестве на перекрестке жизненных коллизий. Иных достоинств масса – и все от формы, точнее от ритмики и разнопорядковых рифм – «мне-дней», «сразу-стразы», «небес-тебе», «жизни-лишним», «любви-живи», «искусство-пусто?» В сплетении указанных единиц слышится акт колдовского воздействия на подсознание. И пусть ритмика в последней строке ломается. Вступают атрибуты того самого заговора, о котором упоминал ранее. Нужен ли здесь интеллектуальный заряд? Как сказать. По утверждению литературоведа и историка Бориса Колымагина, «стих может обойтись вовсе без контекста и мирно жить за кулисами литературной тусовки, в тихих заводях ни на что не претендующих литобъединений, в заархивированных файлах, в виртуальных пространствах Интернета. «Тропинкаприлиплакботинку», - такой перл приводит в пример автор…
Каков вывод? Его, собственно, нет. Ибо вопрос открыт: стихотворение – что это? Терминологических определений – масса. Но они и правильны, и не верны. «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется», – удачная сентенция Хармса. Точность, мощность, емкость стихотворного слова пронзает расстояния невиданных далей, пробуждает заплесневевшие души, разжигает огонь в дремлющих умах. Однако предпочтительнее кричать стихи или шептать – как молитву? Бить рифмой – наотмашь или учить (и учиться) с ее помощью миросозерцанию?
2007
| | |
| |
