| Литературное общество Ingenia: Просвирнов Александр - Второе пришествие-ч2 | | Второе пришествие-ч2 | | 20 июня 1994 г.
В Ярославле на вокзале зашел на почту. Написал уже телеграмму, протянул в окошечко, но в последний момент передумал: все равно не поверят, подумают, что чья-то злая шутка, разволнуются понапрасну. Нет уж, лучше самому. Последние часы перед Москвой тянулись еле-еле. Думал, не выдержу. Приехал поезд в одиннадцать вечера, опоздал минут на пятнадцать. С Ярославского вокзала все-таки позвонил своим – непонятные гудки. Видимо, номер изменился за эти годы. Взял такси, и через полчаса был у дома. Чуть сердце из груди не выскочило. Полночь почти, но одно окно на пятом этаже светится. Те же занавески! Значит, не переехали! Влетел вверх по лестнице и нажал на кнопку – переливисто так, своим фирменным звонком. Пальцы вспомнили!
Слышу, шаги матери. Не спутаешь. Не спрашивая, дверь распахивает, смотрит во все глаза. Постарела, поседела, но она. За сердце держится и внимательно смотрит на меня.
-Вам кого?
-Мама, это же я!
В обморок упала, еле подхватить успел. Отец выскочил, ничего не поймет. Подумал, наверное, грабитель. Кулаком на меня замахнулся. Еле перехватил.
-Пап, не валяй дурака! Видишь, мама в обмороке, нашатырь хоть принеси.
Отец так ничего и не понял, засуетился, но лекарство подал. Дал матери ватку понюхать. Глаза открыла, руки ко мне протягивает.
-Димка, сынок, я ж чувствовала, что не умер ты!
Расплакались все втроем. Рассказал вкратце, что у староверов жил, бежать только сейчас удалось – без всяких подробностей. Брат Мишка уже женат, оказывается, двое карапузов у них родились. Тут же на такси приехали всей семьей. До утра пировали и разговаривали. Но до конца, кажется, в мое возвращение не верят. Я и сам уже засомневался: а был ли я вообще в тайге или все это дурной сон? Или наоборот – сейчас проснусь в избушке и увижу трех старцев? Нет, нельзя после десяти лет в тайге столько водки сразу…
7 июля 1994 г.
Времени на записи почти нет: целыми днями торчу в читальном зале. Изучаю подшивки газет за последние десть лет. До сих пор в голове не укладывается, как такое могло случиться! Великой страны нет, союзные республики превратились в независимые государства. Бывшие секретари республиканских компартий сплошь независимые президенты. Ах, предатели! Венгерские и чешские ревизионисты, которые в 1956 и 1968 годах устраивали путчи, ангелы по сравнению с этими оборотнями: они же против чужой страны выступали, а эти в собственной воду замутили. Всю отечественную историю с ног на голову поставили. Надо же, Богдан Хмельницкий предатель, а Мазепа и Бандера национальные герои! Да, ослабела партия, пока я в тайге скрывался. Не разглядела и не задушила в зародыше скверну сепаратизма. А надо было жечь эту заразу каленым железом! Нда, и социализм в Восточной Европе еще раньше испарился без следа… Уму непостижимо! Власть у буржуазии и нэпманов, компартия участвует во всем этом безобразии, скатившись на позиции еврокоммунизма. Ужас!
А на днях увидел по телевизору Володьку, сразу его узнал. Теперь бизнесмен, какая-то у него крупная компания! Нашел рекламу в газете, позвонил, записался на прием. Сегодня пришел. Сексапильная секретарша все с подозрением на меня косилась: обещал представить боссу какие-то сверхприбыльные проекты, а сам одет как попало. Но в демократию играют: назначено – добро пожаловать.
Володька весь импозантный, на вид и тридцати не дашь. Подтянутый, спортивный, шикарно одетый. Рассеянно глянул на меня и говорит:
-Дмитрий Сергеевич, потрудитесь изложить свои мысли максимально кратко и доступно. У меня очень мало времени.
-Хорошо, - отвечаю. – Володька, по старой дружбе помоги золотишко пристроить, чтобы не прогореть. Я за десять лет в тайге одичал, зато теперь начитался про всякие МММ. Все-таки надеюсь, что ты честный капиталист, если таковые встречаются.
Он странно так на меня посмотрел и замолчал на несколько минут. И вдруг глаза расширились - узнал.
-Но тебя же официально признали умершим! – он совсем растерялся. – Так ты жив, Димка, черт тебя побери!
Подскочил с кресла, обнялись. У меня даже слеза навернулась. Володька секретаршу позвал, та захлопотала. Кофе принесла, коньяк, фрукты, колбасу. Все встречи и приемы на сегодня отменила. До вечера сидели, разговаривали. Я, конечно, в таежные подробности не вдавался, а он про свой капитал в деталях рассказал. Вроде бы, честно, все по нынешним законам о приватизации – я их успел изучить. А потом, конечно, снова заспорили.
-Ну какая я акула капитализма? – горячился Володька. – Потрогай меня! Я что, человек другой породы? Черт с рогами? Это ты, наоборот, свой догматизм в тайге у староверов законсервировал! Сейчас таких коммунистических монстров почти не осталось! И чем ты от своих стариков отличаешься? Они за одну догму цепляются, ты за другую. А принципиальной разницы между вами нет! На изменения в жизни реагировать не хотите.
В общем, друг друга опять не переспорили. Но зато Володька с надежным банком договорился (у него теперь везде друзья) насчет хранения золота. Когда надо будет – сами реализуют, я только деньги получу. Так что инфляция (вот ведь не наше словечко крепко как прижилось, черт бы его побрал!) по барабану. Да, и работенку непыльную в одной из своих контор обещал. А когда я самородки на стол выложил, у Володьки глаза округлились.
-И ты так спокойно все это таскаешь?
-А чего бояться? Я человек маленький, никому не нужный.
-Да, а мне, увы, шагу не ступить без охраны, - вздохнул Володька. – За состояние приходится платить частью свободы. Но ты не беспокойся, все будет сделано, я тебе необходимые документы пришлю. Еще, чуть не забыл! Завтра же у нас десятилетие выпуска, я всю группу на своей вилле собираю. Автобус специально арендовал. Но за тобой на машине заеду, будет сюрприз. Вот народ удивится! Знаешь, на пятилетии тебя вспоминали, но выпили чокаясь – ведь мертвым тебя все равно никто не видел!
Не знал Володька, что как раз в тот момент я снова был на волосок от смерти в драке с незнакомцем!
8 августа 1994 г.
Месяц не брался за перо. Жизнь наладилась. Володька не подвел: у меня теперь и работа, и от золота (правда, кое-что я все равно оставил на всякий случай) первый пай получил, родителям передал: им трудно очень. Оклады небольшие, зарплату «живьем» почти не дают. На работе талоны и прочая ерунда. То, за что ругали социализм, теперь и при этом недоразвитом капитализме расцветает. И чего ради затевали все эти перестройки, гласность, демократизацию? Телевизор смотреть перестал – тошниловка одна. Состязаются, кто лучше напугает. Да еще какие-то на всех каналах маги, хироманты, астрологи. Можно подумать, вся страна свихнулась. По Гашеку. Только в "Похождениях бравого солдата Швейка" офицеры размышляли, почему все генералы сошли с ума одновременно, а я не возьму в толк, почему то же самое произошло с великой страной.
Одна отдушина – Лариса. Я как в Володькиной фирмешке работать начал, тут же телеграмму в Сибирь дал. Через две недели Лариса приехала. Родителям понравилась. Я сказал, что свадьбу позже сыграем, сейчас время не то, чтобы деньгами разбрасываться, а пока будем жить отдельно. Сейчас, похоже, на такие условности внимания особого не обращают. Квартирку сняли и отселились. Самородков пока хватит на оплату жилья. Позже и Ларисе работа найдется. С ее пропиской (или как там она теперь называется) Володька помог все утрясти. Лариса все удивлялась: Володьку не раз по телевизору видела, но не узнала, хотя именно его тогда раненым принесли.
Жизнь вроде бы наладилась, но никак не могу я этот новый мир принять. Не мой он. Я словно вернулся в чужую страну. И что мне теперь, в Китай или на Кубу ехать? Или в Северную Корею? Голова кругом. Спасибо Ларисе! Как она меня понимает! Какое сокровище я нашел в тайге! Прихожу вечером часто мрачный, злой. А меня встречает эта удивительная девушка. Скажет что-то простенькое, поцелует – и снова хочется жить. Надеюсь, все-таки этот мир изменится. Но сегодня даже Лариса не сумела меня успокоить: по телевизору сообщили, что Госдума приняла решение о захоронении тела Ленина и реконструкции Мавзолея. Его превратят в какой-то музей.
Кто-то из лидеров новых партий (хотя на память никогда не жаловался, но никак не могу запомнить фамилии этих деятелей: так они все мне противны) на трибуне аж слюной брызгал: дескать, полный абсурд, что в центре столицы – кладбище. И в кремлевской стене прах на прахе, и рядом захоронения, и Мавзолей, словно пирамида Хеопса в миниатюре с мумией внутри. Только, мол, коммунисты могли до такого додуматься – у некрополя всенародные торжества устраивать, привычка у них по крови и костям к своей цели идти.
Глаза бы мои на этого урода не смотрели! И как только его при социализме не сослали никуда! Хотя чего удивляться? Сколько теперь бывших коммунистов, которые партию грязью поливают! Или вон певец один, Миша, на «ш» фамилия, тоже не запомню никак… Из-за бугра вернулся, теперь выдает такое мракобесие: «Чтобы не было грустно, порубаем в капусту всех врагов с коммунистами!» В былые времена за такую песню пилил бы лобзиком лес в Сибири, а теперь полные залы собирает. Я много чего прочитал, но готов признать только большие перегибы с коллективизацией и ужас сталинских репрессий. Но ведь Сталина давным-давно, еще при Хрущеве, осудили, зачем все эти ошибки и перегибы снова ворошить? Больше делать нечего? Зачем обобщать, выводить сталинизм прямо из ленинизма?
В общем, идеи, которые появились у меня еще в поезде, пора, кажется, реализовать на практике. Попробую через Володьку – может, сведет с нужными людьми. Похоже, этот парень – единственный, кого не испортил капитализм. Такой же простой и доступный, как в студенческие годы. Наверное, Володька - то самое исключение, подтверждающее правило.
23 августа 1994 г.
Недели две не обращался к записям. Я в шоке. Вчера в выпуске новостей сообщили, что убит известный предприниматель Владимир Дружинин. Застрелили при выходе из офиса. Охрана не успела среагировать. Я уже привык к такого рода сообщениям: почти никогда подобные убийства не раскрываются. Но одно дело, когда речь идет о неизвестных мне людях, и совсем другое, когда об однокурснике. Завтра пойдем с Ларисой на похороны. К счастью, Володька успел меня кое с кем познакомить, пора браться за дело. Денег хватит, возьму в банке долларами. Их берут куда охотнее, чем «деревянные» рубли. Эх, Володька, Володька! Вот чем любимый капитализм тебе аукнулся! И стоило тот капитал городить, чтобы под охраной всюду ходить, но от пули наемного убийцы все равно не спастись! И за этот строй они боролись! Слепцы они все, политические слепцы! В своем демократическом и сепаратистском угаре все хорошее разрушили и создали капиталистического монстра. Но вдруг мой план все же поможет спасти страну!
25 сентября 1994 г.
Прошел еще месяц. Писать было некогда. Столько событий! Хватило бы не на один том детективных романов. Может быть, в старости я это опишу подробно, а сейчас некогда. Пока только главное, чтобы не забыть. Я давно заметил: в дневнике всего несколько строчек, но как их прочитаешь - картинка полностью в голове всплывает. Но не будь их - забылось бы все напрочь.
Итак, самой простой задачей оказалось добыть мозг. Ученым сейчас так мало платят, что перед зелеными бумажками они устоять не в силах. Спасибо дедушке Епифану за самородки! Презренный металл превратился в чужую валюту, которая действует безотказно. Итак, профессор (не буду называть его фамилии – мало ли чего) после получасовой беседы согласился. Вместе сходили в морг, служитель за сотенную бумажку подобрал подходящее невостребованное тело, и профессор при мне извлек мозг (как говорит ученый, тоже с признаками атеросклероза). Меня чуть не стошнило, но сдержался. В институт пошли вечером. На толковую охрану средств у них нет, так что подменить мозг в сосуде оказалось детской задачей. Итак, банка с мозгом у меня. Надо же, главное вместилище идей, перевернувших весь мир около восьмидесяти лет назад, передо мной в заспиртованном виде.
Гораздо труднее оказалось найти слабое звено среди сотрудников лаборатории Мавзолея. Но деньги есть деньги, а люди есть люди. В общем, нашелся один мужичок. Я ему сказал, что как истинный коммунист не могу допустить, чтобы тело вождя сгнило в земле. Я не стал уточнять, что в партию не успел вступить. Так и оставался до двадцати восьми лет комсомольцем, даже старцам об этом рассказывал; правда, они ничего в этом не поняли, но в свои книги на всякий случай что-то записали. Но в душе-то я истинный коммунист, который не желает марать себя членством в нынешней ревизионистской партии, возглавляемой Егором Галановым. Сан Саныч (будем называть его так) от моих пафосных рассуждений только улыбнулся слегка. Но он очень огорчен, что прекращается интереснейший эксперимент по бальзамированию. Я обещал ученому, что буду хранить тело в соответствующих условиях до лучших времен, обязательно приглашу его как лучшего специалиста для консультаций. Не знаю, поверил ли мне до конца Сан Саныч, но несколько тысяч долларов, думаю, успокоили его совесть.
Итак, настал «день икс». Ильича должны были похоронить на каком-то кладбище под чужой фамилией, чтобы не было соблазна ни надругаться над телом, ни похитить его для культовых целей. Где и как это будет сделано, Сан Саныч не знал, да и у меня не хватило времени и денег, чтобы раздобыть эту информацию. Но Саныч убедил эфэсбешников, что ему обязательно нужно перед захоронением провести какие-то манипуляции с телом в лаборатории – для истории. Не знаю уж, какую он наукообразную лапшу на уши начальству вешал, но ему поверили.
Я ждал в лаборатории. Сердце стучало, словно отбойный молоток. А вдруг что сорвется и придется начинать все сначала? Это будет очень трудно (или невозможно) – найти тайное захоронение и эксгумировать труп. Возможно, он к тому времени уже разложится. В общем, вся надежда была только на «день икс».
И вот слышу – у здания тормозит машина. Мы с Санычем (оба в белых халатах, лица закрыты марлевыми повязками) выскочили с тележкой. На нее сгрузили ящик и покатили в лабораторию. Сан Саныч запретил туда заходить – якобы стерильность нужно соблюдать. Но один из охранников у дверей остался, за нами издали наблюдал.
Впрочем, мы все уже заранее отрепетировали. Одно из экспериментальных тел (их там несколько было – бомжи всякие, еще в тридцатые-сороковые годы подобранные) заранее загримировали под Ленина. Снять одежду с одного трупа и надеть на другой за две-три минуты под бдительным оком охранника – задачка не из легких. Когда буду в старости сочинять подробные мемуары, нарисую схемку и распишу каждое наше движение. Думаю, Арутюн Акопян и Игорь Кио остались бы нами довольны. В общем, через пять минут мы вывезли безымянного старика, и машина уехала черт знает куда.
-Ну, Дима, молодец, здорово держался! – похвалил меня Сан Саныч. – Я аж вспотел от напряжения. Надеюсь, никто ни о чем не догадается. Одного не пойму, зачем внутренние органы на место возвращать? Намного хуже тело храниться будет. Впрочем, ладно, добавишь в раствор побольше… (он назвал реагент).
Через час Сан Саныч закончил «сборку»: и все внутренности на место вернул (они в лаборатории в заспиртованном виде хранились), и мозг в череп вставил. Разрезы по моей просьбе не зашивал, только зажимами зафиксировал. Машину-пикап я напрокат взял, неподалеку стояла. Погрузили туда ящик с закрытой стеклянной ванной с телом, окончательно расплатился с Сан Санычем и уехал. Все ждал погони, но обошлось.
Дачку я под Москвой снял на чужое имя. С работы уволиться пришлось, а Ларисе сказал, что уеду минимум на месяц, потом все объясню. Тяжелый ящик я бы один не утащил. Просто взял из ванны обнаженное тело и перенес в подвал. Там у меня стояла обычная эмалированная ванна. Воды туда заранее натаскал.
И вот теперь все должно решиться. Сработает или нет? Достаточно ли биологического материала? В каком он состоянии? Нет ли в теле необратимых изменений? Как повлияли на него бальзамирование и спирт? У староверов, конечно, подобного не случалось. Может быть, ничего и не получится. Но эксперимент обязательно нужен!!!
Итак, я достал холщовый мешочек и высыпал в ванну субстанцию, которую пять с лишним лет назад Епифан соскоблил с камней у чудесного источника. Размешал все – получился мутный белый раствор. Точно в такой мы погружали тогда Селивана. С бьющимся сердцем я уложил в ванну тело Ильича. Получится или нет? Ждать долго.
Затащил кое-как ящик с ванной, запер подвал и уехал. Вернул пикап, приехал обратно на дачу на электричке с запасом продуктов. Заглянул в подвал – все на месте, в ванне никаких изменений. Что ж, нужно набраться терпения. Решил проверять не более двух раз в сутки. Увы, в первые три дня так ничего и не случилось. Труп в мутном растворе – и все. Неужели все напрасно? Неужели я зря истратил половину своего золотого запаса и драгоценный порошок? С тяжелым сердцем сидел целыми днями на даче. Но ничего, ждать я научился! Унывать еще рано. В конце концов, мое-то тело уже разлагаться начало, когда его нашел Епифан! Значит, и с Ильичем еще не все потеряно!
1 октября 1994 г.
Возвращаюсь к записям через неделю. Наконец-то! Вчера появились первые изменения. Я уже отчаялся и не сразу поверил своим глазам. Да! Есть! Раствор уже не такой мутный, швы на теле затянулись! Я убрал зажимы, почувствовал, что у раствора температура человеческого тела. Пошел процесс, пошел! Ура!
Сегодня утром все в ванне бурлило и кипело – как тогда у Селивана. Теперь буду постоянно дежурить в подвале, записями займусь позже.
8 октября 1994 г.
Прошла еще неделя. Сегодня утром наблюдал первые конвульсивные подергивания мышц лица. Все еще не верил, что получилось. Несколько часов собирался с духом, а потом вонзил иглу в бедро Ильича. Есть! Руки и ноги судорожно задергались, и Ленин даже попытался приподняться. Я мгновенно вынул его из ванны и перевернул. Изо рта хлынул раствор, Ильич закашлял и… задышал! Неужели это свершилось? Вождь был без сознания, но это норма. Перенес его наверх, уложил в постель. Через зонд вводил целебные травы и куриный бульон. Теперь снова ждать. До сих пор не верю своим глазам!
11 октября 1994 г.
Миновало еще три дня. Сегодня я задремал у окна и вдруг услышал знакомый по старым пластинкам голос:
-Какого х.. меня перевезли из Горок в эту дыру?
Сон как рукой сняло. Неужели все получилось? Ура!!!
-Что, так и будем в молчанку играть? И вообще – кто вы такой?
-Извините, Владимир Ильич! – я еле нашел в себе силы произнести это, с благоговением глядя на вождя. – Меня зовут Дмитрий. Я что-то вроде доктора. Вы… как бы это точнее сказать… в результате болезни впали в летаргический сон, точнее, его особую разновидность, ранее науке неизвестную. Вы проспали более семидесяти лет. За это время много чего случилось. Я вам буду рассказывать постепенно. Вы еще очень слабы.
-Ну уж нет, батенька! – запротестовал Ильич. – Я чувствую себя великолепно, гораздо лучше, чем в последние несколько лет. Видимо, этот ваш летаргический сон помог. Впрочем, я в это пока не могу до конца поверить. Мне нужны факты! Понимаете, батенька? Фак-ты! И еще поесть. Умираю с голоду! Если не врете, семьдесят лет маковой росинки во рту не было. Стоп, а как же поддерживали жизнедеятельность? Я читал, больных при этом кормят через зонд?
-Я вам потом расскажу, - уклонился я от ответа. – Действительно, пора обедать. Только прошу вас, Владимир Ильич, соблюдайте умеренность! Вам опасно сразу набивать желудок.
Выглядел Ильич действительно превосходно. Впрочем, я читал у старцев, что после перерождения они несколько лет вообще не болели, так что все правильно. От атеросклероза, который свел Ленина в могилу, не осталось и следа. Передо мной сидел бодрый здоровый мужчина, на вид под пятьдесят. Знакомые по тысячам портретов бородка и розовая лысина (надо же и ее не коснулась регенерация, как и уха Епифана!). Неужели это не сон? Одно дело воскресший на моих глазах старец Селиван, и совсем другое эта личность космического масштаба. Вот так запросто сидит передо мной и болтает о пустяках. Я успел прочитать про него много гадостей, но поверить в них не мог. Наверняка буржуазные газетчики все переврали и исказили.
За обедом Ленин внимательно изучил оболочку копченой колбасы и коробку с молоком.
-Надо же, как научились делать! – поразился он. – Ага, вот написано: использовать до первого ноября 1994 года. Интересно! Если это все же мистификация, то весьма и весьма качественно выполненная. А теперь, товарищ Воскресенский, ответьте: коммунизм за это время построили?
-Если бы! – вздохнул я. – Ладно, Владимир Ильич, я постараюсь в течение получаса вкратце рассказать, что случилось за эти семьдесят лет.
После моего рассказа молчали несколько минут.
-Да, такого, наверное, не смог бы сочинить даже этот англичанин, что меня «кремлевским мечтателем назвал» - как там его?
-Герберт Уэллс, - подсказал я.
-Точно! Вот тебе и «Россия во мгле»! Выходит, этот слюнтяй Коба так и не навел порядок! Распустил свое окружение. Не тех в гулагах держал! Хрущев, говоришь? Не помню такого коммуниста. Но все-таки, товарищ Воскресенский, хотелось бы увидеть все это воочию. Фак-ты! Фак-ты!
Я снял чехол с телевизора и нажал на кнопку. Передавали дневной выпуск новостей. Рассказали о забастовке шахтеров, утреннем заседании Госдумы, очередном транше Международного валютного фонда.
-Вот это архиубедительно! – ошеломленно прокомментировал Ильич. – Такое чудо техники не создать в целях мистификации. Факт, факт! И что, этот те-ле-ви-зор доступен только буржуазии?
-Нет, конечно, - я пожал плечами. – Модели разные, конечно, но почти в каждой семье телек имеется.
-Интересно! И вы при таких технических достижениях прошляпили коммунизм! Стоп, стоп, не выключай! Это еще что за чушь?
Я действительно опоздал нажать на кнопку, и теперь оставалось смириться с неизбежным. Впрочем, эту тайну все равно я долго хранить бы не мог. А ведущий новостей буквально заливался соловьем:
-Как сообщили в пресс-центре ФСБ, на днях покончено с последним реликтом нашего тоталитарного прошлого. В соответствии с постановлением Госдумы, две недели назад было произведено захоронение мумии Ленина на одном из московских кладбищ. Место погребения и псевдоним покойного во избежание случаев вандализма будут обнародованы не ранее, чем через двадцать лет. В Мавзолее сегодня начаты работы по реконструкции. Репортаж нашего корреспондента…
Ильич с нескрываемым изумлением смотрел на культовое сооружение на экране с золотой надписью «ЛЕНИН».
-Извините, Владимир Ильич, - подал я голос. – Не хотел вам все сразу объяснять, вы бы мне все равно не поверили. Владимир Ильич!
Я успел подхватить вождя под руки и уложить на постель. Даже для столь могучей личности это был сильнейший шок. Одно дело летаргический сон, а другое…
Однако десятилетняя школа у староверов даром не пропала: травки всегда наготове. Быстро привел больного в чувство.
-Но если Ленина похоронили, кто же тогда я? – прошептал он.
-В могиле двойник, - ухмыльнулся я. – Это долгая детективно-фантастическая история, сам в нее до конца поверить не могу. А теперь слушайте ее с подробностями.
И я рассказал все. Показал обе ванны в подвале. Что ему оставалось делать? Поверил. Он же не простой смертный. Он гений.
19 октября 1994 г.
Лариса, конечно, крайне удивилась, когда я заявился домой с «двоюродным дядюшкой». Объяснил, что тот долго болел, нуждается в опеке, позже подыщем ему другое жилье. Конечно, она была не в восторге. Мы впервые поссорились. Но я жестко стоял на своем, и она смирилась. Ильича поселили в зале. Какая все-таки это необыкновенная личность! Теперь я лучше понимаю, почему ему удалось перевернуть полмира. За неделю на даче он проштудировал все книги и газеты, что я предусмотрительно подготовил. Засыпал меня вопросами. Недовольно морщился, что далеко не на все я смог ответить.
-Слабовато учились, товарищ Воскресенский! А еще университет закончил! Ладно, разберемся. С историей мне все более или менее ясно, теперь нужно с максимальной точностью понять текущий момент. Поборемся еще, поборемся, батенька! Эти ваши ребята-демократы и рыхлые коммунисты столько дров наломали – бери их тепленькими! Так бездарно хозяйствовать при таких ресурсах и технических достижениях!
-Вы же сами писали, Владимир Ильич, что русский человек – плохой работник, - робко заметил я.
-Вот уж не думал, что так и не научатся ни работать, ни управлять! – откликнулся Ильич. – Ошибся я в Кобе, не тот это был человек. Мое письмо к съезду ничего уже не изменило. Что ж, товарищ Воскресенский, вы дали мне фантастический шанс начать все сначала. У нас еще будут горячие деньки!
Я попросил его в электричке вести себя смирно, но увы. Сначала какой-то пьяный похлопал его по плечу.
-Ну, брат, ты вылитый Ленин! Давай выпьем, ей богу!
Еле от него отделались. Интеллигентного вида мужик расспрашивал, из какого Ильич театра двойников. Потом к нам подсели старушки-пенсионерки и начали изливать свои беды.
-Эх, был бы жив Владимир Ильич! – вздохнула одна древняя бабулька. – Вот вы, молодой человек, так на него похожи, наверное, тоже очень умный. Объясните мне, темной, почему я на свою пенсию…
Ильич долго слушал и в конце концов не выдержал. Он поднялся с места, вышел в проход и резко начал:
-Товарищи! Нынешний режим, который вы называете антинародным, действительно является таковым. Но это не значит, что нужно просто кричать об этом на всех перекрестках. Власть вас не слышит, это глас вопиющего в пустыне…
Я слушал его и не уставал удивляться. Всего за неделю этот человек детально проанализировал события семидесяти неведомых ему лет и теперь делает логичные и четкие выводы. Насколько все ясно, кратко и в самую точку! В другом конце вагона молодые люди перестали играть в карты и тоже повернулись послушать Ильича. А у пенсионеров даже слезы на глазах выступили. После выступления овацию устроили, а все тот же интеллигентного вида мужик засыпал вопросами:
-Интересно, у вас в театре что, есть собственный спичрайтер? Передайте ему мои поздравления: это блестящий профессионал! Так здорово написать речь в ленинском стиле применительно к текущему моменту! Да и вы сами отлично сыграли. Честное слово, в вас пропал великолепный исполнитель роли Ленина. Жалко, сейчас такое кино не востребовано. А как связаться с вашим режиссером? У меня имеются кое-какие знакомства, может, совместный проект организовали бы…
Ильич так на мужика глянул, что тот сразу замолчал, потом извинился и вернулся на свое место. А тут уже и Москва показалась. Конечно, Ильич был ошеломлен, особенно в метро. Молчал всю дорогу. Но по сторонам очень зорко смотрел. Дома уже пришел в себя, после ужина снова засел за книги и газеты. Да телевизор смотрел. А Лариса со мной сквозь зубы разговаривала. Вот уж не ожидал от нее такого! Сколько на моей памяти мать с отцом ссорились - и ничего. Поорут друг на друга, порой матюгами обложат, а через пять минут смеются и спокойно разговаривают. Вот что значит вовремя выпустить пар! Лариса не такая. Она дуется, и каждое слово нужно из нее тянуть клещами. А меня это просто бесит. Правда, через несколько минут я остываю.
20 октября 1994 г.
Ночью все-таки помирились – дело семейное. Постель - она хорошо примиряет.
-Боюсь я твоего Владимира Ивановича, Дима! – призналась Лариса. – Что-то в нем недоброе. Да и на Ленина покойного до чего похож! Мне все кажется, что это мертвец, зомби. Хотя здоров он, по-моему, как бык. Ведь ты постараешься побыстрее найти ему жилье, правда?
Я забыл написать, что Ильич просил его Владимиром Ивановичем называть. Он якобы узнал, что не Ильи Николаевича вовсе сын, а соседа. Однажды даже честно назвал себя в каком-то документе Владимир Иванов Ульянов, но мать этим до слез довел, поэтому больше так не делал. А теперь самое время под настоящим отчеством появиться.
Слова Ларисы меня насторожили. Что это у нее за такое удивительное женское чутье? Неужто и впрямь существуют настоящие экстрасенсы, а не шарлатаны, а Лариса, одна из них, хоть про это и не знает? Осторожно поинтересовался:
-Сама же говоришь, что здоров, как бык, а к мертвецам причисляешь. Может, и я такой же после тайги? Как никак без вести пропавшим десять лет бродил!
-Ой, Дима, насмешил! Да нет, это я образно рассуждаю.
Впрочем, я отвлекся от главного. Сегодня ходили в одно злачное местечко, купили у каких-то сомнительных личностей паспорт. Теперь Ильич - Владимир Иванович Ульянов, родился 22 апреля 1940 года в селе Нефтегорске на Сахалине (это которое полностью землетрясением недавно разрушено и исключено из всех списков).
Вечером Ильич меня расспрашивал, сколько я уже на него потратил, какими вообще средствами располагаю.
-Да, маловато, батенька, - сделал он неутешительный вывод. – В вашем мире чистогана это не деньги. Для реализации моих планов необходим более солидный стартовый капитал. Вот, товарищ Воскресенский, почитай-ка это. Я удивился: Ильич подал мне брошюрку с анекдотами и легендами про Сталина, что в электричке нам продали бойкие лоточники. Я прочитал помеченное место. Речь шла об экспроприации для нужд революции большой партии золота восемью абреками. А потом более проверенные экспроприаторы последовательно ополовинивали группу: сначала в ней осталось четверо, потом двое. Наконец, один из уцелевших перерезал горло товарищу. Тем не менее, золота партия не получила: оно бесследно исчезло. А последним абреком был не кто иной как Сталин.
-Здесь это подается как байка, - пояснил Ильич. – Но вся штука в том, что в этой мерзкой книжонке, хоть и искаженно, рассказывается о реальном случае. Честно говоря, я не интересовался у Кобы, как там все в деталях между ними происходило. Но факт тот, что золото в итоге получил я, а Коба – мою безоговорочною поддержку в партии. Вот так-то, батенька! И я знаю, где это золото теперь! Не верите? Давайте проверим вместе. Потрясите еще свои закрома, Дмитрий Сергеевич! Нам предстоит дальнее путешествие! А отливать из этого презренного металла нужники, как я предложил однажды, - читали, надеюсь? - пока еще рановато!
-Читал, читал! – улыбнулся я и по памяти процитировал, может, не совсем точно: – «Но пока надо покупать его подешевле, а продавать подороже!»
21 ноября 1994 г.
Сумасшедший выдался месяц. На писанину времени совершенно не хватало. До сих пор голова кругом идет, даже не верится, что наконец-то угомонились. Позади все таможенные и пограничные формальности, и мы сидим с Ильичом в самолете. Рейс Москва – Цюрих. Фальшивый паспорт, конечно, пришлось «потерять», заплатить штраф и получить настоящий. Потом оформляли и мне, и Ильичу загранпаспорта. Времени много ушло. Но зря его не теряли. Опять ходили по библиотекам, а на седьмое ноября, само собой, потянулись на митинг. Руководство компартии Ильичом заинтересовалось, решило с ним позировать перед телекамерами. Я очень смутился, когда пожимал руку Егору Галанову. Разве я мог мечтать о том, что запросто можно подойти к Брежневу, Андропову или Черненко? Впрочем, Галанов не глава государства. Но вдруг станет им через два года? Очень даже просто. Народ уже не любит нынешнего президента. Многие мечтают о возврате к временам социализма. Только хватит ли голосов пенсионеров на выборах?
А Ильич времени не терял. Они-то его как декорацию пригласили, а он им как выдал поток информации: за пять минут сравнил все бывшие программы РКП (б), ВКП (б) и КПСС с действующей и развенчал их творение на все корки. Дескать, вяло все, бесхребетно, несерьезно. Галанов улыбнулся, вроде как в шутку все обратил, но явно не понравились ему эти нападки.
Ульянов тоже все понял, и мы к другой колонне перешли. Там коммунисты-радикалы собрались во главе с Владимиром Козиным. Ильич в кузов грузовика забрался и под своим портретом выдал десятиминутную речь – еще темпераментнее, чем в электричке. Потом во всех выпусках новостей фрагменты из этого выступления показывали. На НТВ репортаж назвали «вторым пришествием Ульянова». После речи куча микрофонов, вспышки фотоаппаратов…
Что называется, проснулся Ильич знаменитым, а что особенно Ларису обрадовало – уже не у нас. На митинге в него одна дама лет сорока пяти прямо-таки мертвой хваткой вцепилась. Он к ней после демонстрации сразу и переехал. У Инги Михайловны, как оказалось, муж был довольно заметным партийным работником и после августовского путча, когда разборки с КПСС начались, из окна здания московского горкома выпрыгнул. Средства кое-какие у вдовы от мужа остались, сын их потом в дело пустил. Не ахти какой бизнес, но на безбедную жизнь хватало. В общем, устроился Ильич с комфортом.
А потом начались бесконечные встречи с Козиным и его командой. Уже через неделю эти люди не могли шагу ступить без Ильича. Его статья «О текущем моменте» обсуждалась всеми коммунистами – и радикальными, и умеренными. От Галанова люди начали понемногу переходить к Козину. Всю дорогу до Цюриха Ильич объяснял мне, что коммунистическая и марксистская партия должны объединиться. Это резко увеличит ее шансы на выборах в Госдуму в следующем году, а через два ее лидер станет серьезнейшим конкурентом действующего президента.
-Большевики сначала бойкотировали выборы в Думу при царском режиме, - пояснил Ильич. – Позже я признал такую тактику ошибочной. В настоящий момент тем более нельзя упускать широкие возможности, которые предоставляет действующее законодательство. Грубой ошибки с выборами в Учредительное собрание тем более повторять нельзя. В интереснейшее время живем, батенька! В России реставрирован капитализм, и нам предстоит снова отправить его на свалку истории. И мы обязательно сделаем это! Слышите? Обязательно!
28 ноября 1994 г.
Вот такого я никак не ожидал! Это что-то невообразимое! Вечером в отеле еле дождался ночи, чтобы все записать. Недели за две до отъезда мы через интернет вышли на некое детективное агентство в Цюрихе, перечислили туда аванс на поиски захоронения некого Александра Стеффена (Ильич назвал это имя) и его оставшихся в живых родственников. Но Стеффен сам оказался жив! В особняке неподалеку от Цюриха домработница и сиделка в одном лице проводила нас к старику лет восьмидесяти. К счастью, я не до конца забыл немецкий после школы и университета, а для Ильича в Европе языковых проблем вообще не существовало.
Я был изумлен: паралитик в кресле оказался похож на Ленина! Тусклый взгляд старика равнодушно скользнул по гостям и вдруг оживился.
-Так вы Ульянов? – еле выговорил Стеффен. – Не родственник того… самого?
-Можно сказать что так, - Ильич явно был взволнован. – Вы не забыли мать, Александр?
-Я редко видел ее, - откликнулся старик. – Ведь я воспитывался у чужих людей. Но мать помню, смутно. Она пела мне колыбельную…
Ильич вдруг заговорил по-французски. Кажется, это было стихотворение. Увы, я не понимал ни слова. Но Стеффен выглядел совершенно потрясенным.
-Не может быть! – прошептал он. – Просто не может быть! Откуда вам это известно? Хорошо, хорошо. Я помню! Жан, мой внук, в курсе. Я позвоню ему. Приходите завтра.
Увы, на следующий день нам сообщили, что Стеффен скончался. Познакомились с Жаном – это приятный молодой человек лет тридцати, с аккуратной бородкой. Рано осиротел – родители погибли в автокатастрофе. Долгие годы жил у деда, но несколько лет назад перебрался в Цюрих.
-Вы ни в чем не виноваты, - успокоил нас Стеффен-младший. – Врачи уверяли, что дедушка должен был умереть еще в прошлом году. К счастью, они ошиблись. Он успел сообщить мне все, господин Ульянов. После похорон я к вашим услугам!
Мы тоже присутствовали на погребении. Церемония прошла тихо и деловито. Родственников у Стеффена оказалось немного. А потом Ильич неожиданно признался мне:
-Как это странно: биологически сын старше отца!
-Это ваш сын? – меня словно громом поразило. – Так домыслы буржуазных писак насчет вас и Инессы Арманд не ложь?
-Вы успели это причитать? – Ильич прищурился.
-Да, - я был несколько смущен. - Они даже на Александру Коллонтай ссылаются. Якобы такое написала про вас во время похорон Арманд: «Ленина невозможно было узнать, он шел с закрытыми глазами, и казалось - вот-вот упадет».
–К счастью, во многом эти борзописцы правы, - Ильич грустно улыбнулся. - Конечно, им далеко не все известно, что-то они перевирают, но в целом излагают правдоподобно. Ах, Инесса! Какая была женщина! Иногда к могиле у кремлевской стены прихожу. Если бы не та эпидемия холеры в Беслане! Ладно, все уже в прошлом. Сейчас у нас другие дела.
Тогда я внезапно подумал: если такие вещи Ильич подтверждает, вдруг и все гадости, что пишет о нем буржуазная пресса, соответствуют истине? Но тут же устыдился своих мыслей. Одно дело личное, и совсем другое – государственное.
На следующий день мы встретились с Жаном в Цюрихе. Молодой человек повез нас в банк. Ильич изредка подсказывал дорогу и вполголоса рассказывал, как что выглядело здесь несколько десятилетий назад. Жан с удивлением оглядывался на нас, но ничего не говорил.
Банк оказался старинным, над входом красными кирпичами выложено, что основан еще в 1850 году. Документы, которые достал Жан, выглядели ровесниками этого учреждения. Запахло плесенью. Здесь говорили по-французски, и я ничего не понимал из переговоров сотрудников банка, Жана и Ильича. Зато неописуемое удивление читалось на лицах служащих. К нам вышел управляющий и что-то долго говорил, отчаянно жестикулируя. Наконец, кто-то принес очень старую папку, видимо, из архива. Разговор пошел на повышенных тонах. Кажется, вкладом нельзя пользоваться. Но Ильич уверенно перелистал документы и указал на один из них. Управляющий пожал плечами и, словно по обязанности, подал клиенту штемпельную подушечку. Ильич торжествующе поставил отпечаток пальца на чистом листе. Управляющий выхватил лист из старого дела, отсканировал оба документа и запустил программу идентификации на компьютере. Через пару минут лицо швейцарца буквально вытянулось, а мне даже стало казаться, что я понимаю разговор.
-Но этого просто не может быть! – казалось, горячился управляющий.
-Что значит «может – не может»! – стоял на своем Ильич. – У вас здесь четко написано: выдать вклад человеку, чей отпечаток пальца совпадет с контрольным. О сроках – ни слова.
-Но за столько лет здесь могли что-то подменить… - рассеянно лепетал швейцарец.
-Значит, вы не верите в надежность своего банка? Или просто не хотите соблюдать договор с клиентом? Думаю, газетчикам очень интересно будет послушать и о том, и о другом!
В общем, вклад Ильичу выдали. Признаться, я не понял, по каким каналам средства отправились в Россию. Кажется, любезная вдовушка и ее сын, который, кстати, знал по некоторым своим делам Володьку, придумали какой-то хитрый механизм. А в Швейцарии нам уже делать было нечего.
1 июня 1995 г.
Несколько месяцев не брался за перо. Сегодня завершил свою работу XXIX съезд РКП (б). Все согласились с Ильичом, что необходимо восстановить историческое название партии, только теперь "б" означает не "большевиков", а "большинства". Форумы еврокоммунистов, состоявшиеся после распада СССР, в счет не пошли, последним легитимным органом условились считать XXVIII съезд КПСС в 1990 году. Конечно, организовать все это было непросто. Но Ильич больше не испытывал недостатка в средствах. Первым делом по возвращении из Швейцарии он организовал в одной из серьезных аналитических телепрограмм дискуссию лидеров всех партий коммунистического толка. Это надо было видеть! Нет смысла все повторять, я часто видеокассету просматриваю. В общем, показал им Ильич, что такое настоящая дискуссия. Козин, как я понял, только кричать умел: давай-давай, долой-долой! Галанов начинал все подробно объяснять с предисловиями и послесловиями. Ильич его внимательно выслушал, потом ехидно прокомментировал:
-Из-за леса, из-за гор, ехал дедушка Егор! Как я понял, вы, Егор Захарович, хотели сказать…
И в нескольких фразах, причем гораздо лучше, изложил то, на что Галанову потребовалось минут десять. Публика в студии овацию устроила. А потом была та знаменитая речь, которую от слова до слова напечатали и левые, и правые, и центристские газеты. Ни слова лишнего. Ничего заумного. Коротко, ясно, тезисно. Блестящая характеристика плачевного экономического положения страны. Мне особенно запомнилась одна фраза: "Большевики ругали царское правительство, которое поставило страну на грань превращения в сырьевой придаток развитых стран. Демократы ругали коммунистов, за то что набрали кредитов на Западе, которые бездарно проели. Но сами, придя к власти, довели экономику до того, что теперь вся страна с замиранием сердца ожидает: а подкинет ли очередную подачку Камдесю? Пора уже выйти из этого заколдованного круга". И дальше четкий план создания многоукладной экономики.
В общем, Ильич просто очаровал своих сторонников, число которых множилось с каждым днем. А политические противники не могли не признать, что получили на редкость мощного оппонента, энергичного и необыкновенно талантливого. Я сразу вспомнил один из секретных документов Временного правительства, где говорилось, что Ленина при аресте лучше сразу уничтожить, поскольку с его даром убеждения он разагитирует любых конвоиров.
По новому Уставу генерального секретаря партии тоже избрал съезд. Ильич победил с подавляющим преимуществом. Галанов и Козин превратились в рядовых членов Политбюро. А я никуда не рвался – так и остался в роли помощника вождя. Но журналисты меня потихоньку начали одолевать и даже назвали в какой-то статье «серым кардиналом». Они и не предполагали, как были правы… вначале. Вот только теперь Ильич снова занял подобающее ему место, а меня, пожалуй, только из благодарности при себе держит. Хотя, конечно, я выполняю очень много технической работы как секретарь, референт и консультант.
Я не уставал удивляться, что Ильичу так быстро удалось создать мощную оппозиционную партию, объединив несколько коммунистических течений.
-Вы поймите, товарищ Воскресенский, - объяснял он мне, словно несмышленышу, - люди за несколько десятилетий социализма так привыкли к нему, что этого даже я не ожидал, а многие боятся признаться себе в этом сами. Многих прельщали буржуазные свободы, словно запретный плод. Вкусили. Что дальше? Экономика в кризисе, уровень жизни упал. Но уже нет пресловутого секретаря горкома или райкома, которого в перестройку не ругал только ленивый. Хотя тому стоило только шевельнуть пальцем, и нерадивый чиновник выкладывал на стол партбилет. И все, закат карьеры! Теперь же никто ничего не боится. А все нынешние политики горазды только говорить или кричать. Конкретных дел ни от кого не видно. Размазня на размазне. Вот многим людям и хочется вернуть прошлое, пусть они и помнят какие-то его недостатки. Мы про них тоже не забудем! Учтем ошибки, чтобы не наступать на те же грабли! Благо ценный опыт китайских товарищей под боком: экономика вобрала в себя все лучшее от социализма и капитализма и бурно развивается при политической власти компартии. Вот это грамотный подход! Сейчас и у нас есть все шансы совершить мирную революцию и вернуть стране социализм. А потом (глаза его недобро сверкнули), если столкнемся с сопротивлением или разговорами о реставрации капитализма, можно будет завершить дело Кобы. Конечно, не так топорно, выкашивая миллионы человек. Уничтожать врагов нужно точечно. Кстати, их очень хорошо, практически безошибочно, умели находить в так называемый "застойный" период, вот только чересчур миндальничали с этими диссидентами: ссылки, высылки, психушки – это несерьезно. Вот и выпустили джинна из бутылки в перестройку. В свое время мягкотелое царское правительство точно так же проморгало нас, большевиков. Нынешние демократы развели сопли на Кавказе, не имея серьезного понятия о национальной политике. А мы с этой войной потом покончим быстро. Ссылать куда-то абреков, как это делал Коба, слишком хлопотно. Есть же столько замечательного оружия! Сотрем с лица земли несколько сел и городов без разбора – и война быстро закончится. Если нет – продолжим зачистку, только настоящую. Зальем горы ипритом и выжжем напалмом. Дело техники. Эта интеллигентская боязнь крови нынешние власти завела в тупик. И не забудьте – Россия не Ирак! Ни на какую «Бурю в Сибири» американцы из-за этих абреков не решатся! Одно дело разгромить беззащитных азиатских дикарей или всерьез угрожать почти безоружной Югославии из-за косовских албанцев, и совсем другое - точно знать, что при любом раскладе получишь настоящий отпор. Тогда уже нет смысла пускать в ход ядерную дубинку!
-Скажите, Владимир Иванович, - я вдруг вспомнил одну газетную статью, - это правда, что однажды вы отдали приказ расстрелять несколько тысяч белых офицеров, хотя точно знали, что среди них наши разведчики?
-Правда, правда, товарищ Воскресенский! Горький довольно точно передал мои слова: «Как можно измерить количество необходимых ударов в драке?» Неужели во время войны у нас было время разбираться! Таких разведчиков мы потом еще кучу навербовали, а тут мы имели дело с взрывоопасной массой врагов.
-И священников вы тоже велели уничтожать?
-Товарищ Воскресенский, и вы поддались этому массовому религиозному психозу? С каждого телеэкрана на нас попы смотрят, первые лица государства крестным знамением себя осеняют. Смотреть тошно! Во время гражданской войны была необходимость срочно ликвидировать влияние вражеской пропаганды. А церковь – мощнейшая политтехнология. Она активно работала против нас. А если враг не сдается, его уничтожают. Большевиков была горстка в дремучей крестьянской стране, и не будь они беспощадны к врагам, те просто раздавили бы их. Вот и сейчас в стране практически сложилась революционная ситуация. Но при объективных предпосылках революции не хватало субъективного – силы, которая может возглавить переворот. Компартия оказалась слишком слабой и срослась с государственными институтами. А мы вернули большевистской партии ее истинное предназначение. Следующий этап борьбы – завоевать большинство в Государственной думе.
20 декабря 1995 г.
Такого ошеломляющего успеха никто не ожидал. Дума на четыре пятых состоит из коммунистов! Ильич на редкость грамотно провел предвыборную кампанию. Обещал вернуть всем сгоревшие в ходе экономической реформы вклады за счет пересмотра итогов приватизации и национализации незаконно отчужденной государственной собственности. Это на многих подействовало. Энергичные, пламенные речи воодушевляли людей. На это стоило посмотреть!
После одного такого митинга к Ильичу пробилась дряхлая старушка.
-А я ведь настоящего Ленина видела! – прошамкала она. – Он к нам в деревню приезжал посмотреть на лампочки Ильича. Я еще совсем девчонкой была, но с ним поговорить удалось. Очень уж вы на него похожи! Ой, даже родинка на ладони там же! Точно помню!
Старуха перекрестилась, упала на колени, простерла руки к Ильичу и дико закричала:
-Это он! Воскрес!!! Слава тебе, господи!
По-моему, бабушку потом «скорая» увезла. Про этот случай много говорили и писали. Некоторые поверили бабке. Позже не раз замечал на митингах мрачных людей в старинных одеждах, которые каждое слово из речей вождя записывали. Читал, даже секта какая-то появилась, причислившая воскресшего Ильича к апостолам. Наверное, эти стенографисты из той секты и были. А в одной бульварной газете даже появилась ссылка на некую экспертизу: якобы в ФСБ сравнили голос и внешность по старинным пластинкам и прижизненным фотографиям и пришли к выводу, что с большой долей вероятности можно утверждать, что это один и тот же человек. Правда, всерьез эту статью никто не воспринял – и хорошо. Отнеслись к ней примерно как к той, пятилетней давности, где утверждалось, что Ленин – гриб. Зато КВНщики вволю поглумились однажды на эту тему. Я сначала злился, а потом поймал себя на том, что ухмыляюсь. А Ильич задумчиво сказал:
-Как же надо ненавидеть свою страну, чтобы так над ней измываться! Ну, ничего, пусть эти шутники пока веселятся, высмеивая буржуазное государство, а потом мы определим им место под солнцем, например, магаданским.
Но я отвлекся. Конечно же, Ильича избрали председателем Госдумы. Теперь, думаю, начнется настоящая работа. Ларисе, увы, уделяю совсем мало времени. Но она не жалуется. Все с той же радостью меня встречает, когда возвращаюсь домой. Как же мне повезло: для меня эта девушка куда более драгоценная находка, чем все самородки староверов вместе взятые. Свадьбу решили сыграть после президентских выборов летом – независимо от того, победит ли на них Ильич. А пока слишком много дел, некогда распыляться на все сразу.
10 мая 1996 г.
Да, совершенно я забросил дневник. Некогда. Только газетные вырезки успеваю в папочки подшивать. И все чаще сомнения меня гложут. Иногда вдруг кажется, что сейчас жить гораздо интереснее, чем при развитом социализме. Многие люди сами виноваты в своих бедах: слишком ленивые и инфантильные. Насмотрелся я на всех этих «ходоков». Спросил как-то Ильича: неужели и раньше к нему такие же лодыри и неудачники приходили? Он уклонился от ответа. А на днях и вовсе меня озадачил.
-Понимаете, товарищ Воскресенский, начал я иногда задумываться: той ли идем дорогой. Только вам могу в этом признаться. Другим соратникам говорить нельзя – отвернутся еще. Очень уж им нравится, когда их жесткой рукой вперед ведут: самим ни о чем думать не надо. А я вот не могу не думать. Почему самый передовой социальный строй плодит армию скучающих бездельников и пьяниц? Северная Корея в ужасающей нищете прозябает, Куба бедствует, западные немцы с восточными даже в браки вступать не хотят (я вдруг вспомнил, что Володька о том же мне в свое время говорил). Только ли в отдельных ошибках руководителей дело? Смотрите – западные капиталисты, глядя на нашу Октябрьскую революцию, очень хорошо усвоили, что есть предел угнетению. Вовсе не из доброты, а из практических соображений они подкупают опасные для них обездоленные слои населения, и закон капиталистического накопления перестает действовать! Большинство населения составляет средний класс, которому есть что терять. Такие не идут на баррикады! В результате революционное движение на Западе практически умерло. Мы в России преуспели только потому, что нынешние наши капиталисты такие же жадные и недалекие, как в начале века. Они не восприимчивы к чужому опыту и наломали много дров, не умея толком управлять государством. Они так и не поняли, что из-за своей жадности создали многомиллионную армию нищих и обездоленных. А ведь эти люди каких-то несколько лет назад жили вполне прилично! Российские капиталисты и их марионетки во всех ветвях власти, может быть, понимают, что сидят на пороховой бочке, но жадность, батенька, жадность! Она ослепляет. Каждый думает только о том, как набить карман, не видит дальше собственного носа. Поэтому добиться коммунистам победы на нынешнем этапе было элементарной задачей. Однако Россия президентская республика, поэтому пока коммунисты в Думе не в силах кардинально переломить ситуацию. Процедура же внесения изменений в Конституцию слишком сложна. Думаю, мой план перехода к многоукладной экономике нуждается в серьезных корректировках. Видимо, невозможно одним кнутом управлять экономикой. Однако сейчас от выдвинутой программы отступать нельзя. Людям она нравится. Они устали от этого бездарного капитализма. Поэтому с нашими решительными планами о реставрации социализма можно выиграть президентские выборы. А потом уже я решу, что делать дальше. Может, и вправду нет смысла возрождать Соловки и колхозы. Может быть, мы создадим качественно новый социализм на основе капитализма, гораздо лучший, чем у китайцев. Нужно очень и очень много думать!
Да, это великий человек! Спасибо порошку староверов!
15 июня 1996 г.
Кажется, все идет неплохо. Социологические опросы показывают, что за Ульянова – большинство избирателей России. До выборов осталось совсем немного. Но что-то не дает мне покоя. Железное сопротивление президентской команды. Постоянные проверки милиции и прокуратуры. Атмосфера тяжелая. Да еще в Америке постоянно выражают обеспокоенность возможным приходом к власти Ульянова II. Грозят и санкциями, и экономической блокадой, если Россия при Ульянове будет поступать так-то и так-то. Ильич очень грамотно парирует такие нападки в своих речах, но наши правые прямо изнылись и пугают людей, что новый Ленин окажется гораздо хуже Сталина. В общем, появились у меня какие-то нехорошие предчувствия. Сегодня позвонил Жану в Швейцарию – попросил его кое о чем на всякий случай. Он согласился. Перечислил ему необходимую сумму и отправил четкие инструкции по электронной почте. Сегодня был у нотариуса и все оформил. Дневник на этом заканчиваю, завтра отнесу его в камеру хранения.
Лариса отложила тетрадь в сторону и горько разрыдалась. Что ж, теперь все понятно. Девушка в который раз взяла в руки газету, вновь вчитываясь в знакомые до боли строки: «Сегодня ночью по окончании голосования в избирательный штаб кандидата в Президенты РФ Владимира Ульянова вошла неизвестная женщина и произвела несколько выстрелов в находившихся там людей. В результате Владимир Ульянов и его помощник Дмитрий Воскресенский погибли, несколько человек ранены. Покинув здание, женщина была убита на улице выстрелом снайпера, который с места происшествия скрылся…»
Лариса вспомнила, как на похороны неожиданно прилетел Жан из Швейцарии и потребовал вскрыть хранящееся у нотариуса завещание. Родители не посмели противиться последней воле сына. Вместе с Ларисой они плакали на аэродроме, провожая контейнер с глубоко замороженным телом в Швейцарию. В завещании оказалась и не очень понятная приписка, что не ранее, чем через год, распорядиться как-то иначе с останками сможет только Лариса.
И вот теперь она, кажется, поняла, на что надеялся Дима. Девушка поднялась с кресла и зашагала туда-сюда по комнате. Остановилась ненадолго, рассеянно глянула на газетные заголовки: «Новая Каплан разделила судьбу Ли Харви Освальда», «Кто стоит за убийством: ЦРУ, ФСБ или политические противники?», «Самая грандиозная подтасовка в истории новой России: данные экзит-поулов свидетельствуют о безоговорочной победе Ульянова II», «Легитимен ли нынешний президент?»
Лариса тяжело вздохнула. Какое ей дело до того, кто теперь легитимен! Эх, Дима, Дима! Лучше бы ты на Володьку истратил свой порошок! Что ж, теперь она точно знает, что ей дальше делать. Это ничего, что вероятность успеха невелика. Зато появилась цель, да еще какая! Есть, для чего жить! Тайгу она знает, как никак выросла там, и по описанию Дмитрия рано или поздно найдет плато. Осталось только серьезно заняться альпинизмом и купить снаряжение. О, она будет пахать, как не тренировался ни один покоритель Эвереста! Она будет валяться в ногах у стариков. Неужели у них не осталось запасов драгоценного порошка? Неужели они откажут любящей женщине?
| | | | Обсудить на форуме |
|
Обсуждение
| Эмилия Галаган
 | Скажу сразу – поворот событий оказался неожиданным, ошеломить читателя вам удалось. Вот и альтернативная история пожаловала!
Фамилия героя (я уже заметила вашу традицию давать героям говорящие фамилии) раскрывается с новой стороны – он не только воскрешенный, но и воскрешающий.
Не знаю, совпадают ли ваши политические взгляды со взглядами Дмитрия, но лично для меня его позиция неприемлема, поэтому текст, что называется «не лег на душу». Но посмотрим объективно.
Ленин не получился у вас живым человеком. Говорит практически об одной политике. Говорит весьма суховато местами. Пробуждение с матом было эффектно, но дальше...Да хоть бы для приличия добавили побольше бытовых деталей: что Ильич ел-пил, какие анекдоты травил, храпел ли по ночам, подбивал ли клинья к бабам…(История любви к Инессе Арманд прозвучала как-то вскользь, да и изрядно романтизирована.) А у вас получился робот-агитатор, да еще и с диктаторскими замашками (чего стоит одна угроза в адрес КВНщиков!). Нет, это не обаятельный герой. А постоянные комплименты в его адрес со стороны Дмитрия («какой великий человек!») только раздражают.
У меня создалось впечатление, что вы боитесь включить фантазию и «оживить» вашего героя (Опасаетесь искажения истории? Слишком благоговейно относитесь к Ильичу?)
Так или иначе, эта часть понравилась мне меньше первой. Слишком схематично. Действие окончательно убило психологизм. Будет продолжение? Почитаем...
17.05.2006
|
|
|
