| До – и после | |
I.
Налагали вериги,
Объявляли устав,
И порочили книги
Не листав, не листав…
Если власть-недотрогу
Огорчишь невзначай,
Если ступишь не в ногу –
Отвечай, отвечай,
Раскрывая не шире,
Чем положено, рот!
Но машинка четыре
Экземпляра берет.
И запретная Муза,
Неизменно бела,
В черном чреве Союза,
Как Иона, жила…
А служители Феба,
Как во все времена,
Много просят ли? Хлеба,
Табаку, да вина –
Пусть маячит упрямо
И в морозы, и в зной
Тень ревнивого Хама
Над ленивой страной –
В переплетные глянцы
Не стремятся они,
И, как древле спартанцы,
Могут биться в тени.
II.
Стали падшею кастой
Нагонявшие страх,
И в кремлевской, в зубастой
Заворочался прах.
На верху пьедестала –
Пустота, пустота,
И не стало, не стало
Живоглота-кита.
И разверзлась утроба,
И выходим на свет,
Как из черного гроба…
Только берега – нет.
Молкнут ритмы отныне:
Ничего впереди!
На бездонной равнине –
Даже эха не жди!
Но – быть может, не сразу,–
Все же выплывем, хоть
Источает заразу
Кашалотова плоть:
Разлагается туша,
Раздувая бока…
А желанная суша –
Далека, далека…
Вспомни давнее чувство –
И бестрепетно стой:
Для искусства искусство –
Звук отнюдь не пустой.
Пой спокойно и смело
На останках тюрьмы.
Это славное дело –
Труд во время чумы.
12 октября 1992. 2 июля 2001
(Из книги "Факсимиле"
М.: Водолей Publishers, 2007)
. | | |
|
