Галактика справляет выходной.
Набиты все пивные до одной,
Гостиницы, подвалы, чердаки,
Бордели, ледяные городки.
Плывёт, шатаясь, мелкая звезда
По черноте неведомо куда.
Закон сумасхождения не нов:
Толпа свободна в выборе шумов,
Их громкости, порядка, частоты,
И кажется, чем больше их, тем ты
Свободнее, поскольку голова
Не в силах генерировать слова.
Лишь тот, кто выбирает тишину,
Находится у вечности в плену.
От мира, перепаханного злом,
Отгородившись письменным столом,
Ключи от бездны ищет звездочёт,
Пока супруга пироги печёт.
Он смотрит в телескоп, и шумный мир,
По самое наполненный людьми,
Сжимается до чёрного зрачка,
До тихого пиликанья сверчка,
И мрак съедает комнату живьём,
Затягивая весь её объём.
Зрачок и окуляр наедине
Ведут беседу, и ничто извне
Вмешаться не способно. Пустота
Царит по эту сторону, а та –
Та сторона вселенной всё слышней
Зовёт его соединиться с ней.
Он смотрит вверх, и узкая труба
Его уводит в космос, как тропа,
Оставленная теми, кто исчез
На небесах, с молитвами и без.
Он видит меньше каждого из них,
Но превосходит зрением живых.
Прильнув к трубе, он видит сквозь неё,
Как проплывает по небу зверьё:
Медведи, псы, драконы, кони, львы;
Плывёт, не поднимая головы,
Пегас, за ним охотники, ловцы
Плывут среди мерцающей пыльцы.
Плывут художник, воин, пилигрим,
Плывут Египет, Греция и Рим,
Плывут богини, боги всех времён,
Герои – с именами, без имён;
Хариты, музы, грации, шутя
Целуют звездочёта, как дитя.
Плывёт над ним история Земли,
Плывут принцессы, принцы, короли,
Волшебники из сказок и легенд,
И незаметно, улучив момент,
Меняются местами с теми, кто
За неименьем мантии – в пальто.
Смешались лица, страны, времена,
Не отличить реальности от сна,
И звездочёту кажется, что он
В одной из тех космических колонн,
В такое волшебство не веря сам,
Шагает босиком по небесам.
Из тёплой кухни запах пирога
Легко заходит в комнату. Рука
Реальности, убийца колдовства,
Сухая, как осенняя листва,
Хватает звездочёта и трясёт,
И тянет вниз с неведомых высот.
Но небо не сдаётся. Он уже
Не видит свет вечерних этажей,
Не слышит ни мурлыканья кота,
Ни голоса жены. Его уста
Не в силах больше сотрясать эфир
И шумом наполнять уставший мир.
Подняв глаза, и вытянув гортань,
Наполнив звёздной пылью чашу рта
И перекрыв тем самым кислород,
Он смотрит на небесный хоровод
И падает… И звёзды, хохоча,
Его уносят в небо на плечах.
Ленивый кот, доверившись хвосту,
Опасности обходит за версту,
А к телескопу он на три версты
Не подойдёт, пугаясь пустоты.
…Но Млечный Путь стекает с облаков
И наливает в миску молоко. |
