Москва тысячестенная стоит, бездомная.
Бездумная, глядит в глаза глазами томными
И молится, играючи, своим сомнениям.
Расхристана. Распущена - пора цветения.
И путаются улицы, как повод брошенный.
Пылится одиночество в ногах прохожего.
На площади - асфальтовые спины-паперти
И церкви, что полдня для приходящих заперты.
По камню покупай ее себе, продажную,
Открыточно-прекрасную и фото-страшную.
Храни ее в кармане сторублевкой, фразою
Избитой о слезах, звучащей раз за разом. И –
С ума сходи от песни соловьиной в сквериках,
И снова, открывая, как Колумб Америку,
Влюбляйся в золотые купола, в бессонницу
Арбатских закоулков и Ивана звонницу,
В сиреневые дворики, мосты крылатые…
О боже, что ты делаешь со мной, проклятая!
Люблю и ненавижу я тебя неистово.
И пробую понять, а ты... А ты – немыслима. |
