Так высоко никто доселе не был,
Ну, разве стая птичья да звезда.
Так высоко, что между ним и небом
лишь облака встревали иногда,
но их сносило ветром неизменно,
бездомность – пены облачной удел.
Частили День и Ночь попеременно,
и вот уж мир, что снизу, запестрел.
А он не знал, что близится к финалу
и также жадно солнце с синевой
вбирал. Покуда ветром не сорвало
и, закружив с опавшею листвой,
швырнуло, повлекло промокшим сквером,
где дворник неразборчиво ворчал,
где мир предзимний становился серым,
чтоб подчеркнуть, что близится финал.
Калейдоскоп из встреч и расставаний,
всё в суете, поспешно, на бегу.
А после стихопад воспоминаний
и росчерки надежды на снегу.
И поздние попытки извиненья,
и растеряхи - Памяти тщета,
и рукописный крик стихосложенья,
что, на поверку, та же суета...
|
