| Литературное общество Ingenia: Просвирнов Александр - Той же монетой-ч1 | | Той же монетой-ч1 | | Часть 1
Четверо офицеров в технической форме широко разбрелись по тайге, время от времени окликая друг друга. Солнце поднялось уже высоко, корзины и короба в рюкзаках быстро наполнялись грибами.
-Мужики, хорош! - прокричал один из приятелей. - Давайте уже передохнем слегка.
Долго никого упрашивать не пришлось, и вскоре все четверо собрались на полянке, выкладывая из рюкзаков нехитрую снедь и, конечно, фляжки с «массандрой». Выпили, закусили, после чего начались обычные разговоры: анекдоты, женщины, служба, политика... Пели птицы, неподалеку за кустами журчала речка. Красота! Каждый успел выпить почти по полфляжки, но никто не опьянел, разве что голоса зазвучали чуть громче. Собирать дальше грибы или возвращаться домой никому не хотелось: время еще даже не обеденное, а белых, подосиновиков, лисичек и подберезовиков набрали предостаточно. Куда спешить? Разговор лился подобно журчавшей поблизости речке, периодически прерываясь на взрыв хохота после очередного анекдота.
Через некоторое время Сергей Телегин поднялся из-за импровизированного стола и отправился к ближайшему дереву по мелкому прозаическому делу.
-Мужики, тут какая-то пилотка валяется! - громко объявил он. - Вот куда наши бойцы в самоволку бегают!
-Поищи как следует, еще лифчик или трусы бабские найдешь! Небось, боец девицу сюда какую-нибудь таскал, аж в азарте пилотку и потерял, - засмеялся Юрий Беспятов. - Он ее там не обслюнявил от возбуждения? И была ж охота в такую даль им переться! Эй, Серега, ты чего, массандра что ли несвежая! Хорош дурью маяться, аппетит не порти!
Трое оставшихся за «столом» с удивлением смотрели, как их товарищ вдруг согнулся у дерева в приступе жестокой рвоты. Придя в себя, он молча показал пальцем вверх. Все, как по команде, подняли головы и с трудом удержались от того, чтобы не последовать примеру Сергея.
-Мужики, что делать-то будем?
-Что, что! Снимать его нужно, не оставишь же здесь, вдруг потом не найдем или звери доберутся.
Сергей, словно устыдившись невольно допущенной слабости, одним махом допил содержимое своей фляжки, связал вместе два носовых платка, обмотал ими рот и нос и решительно полез на дерево. Дотянувшись до привязанной к толстому суку веревки, он быстро перерезал ее и аккуратно опустил на землю то, что когда-то было человеком.
Увидев останки вблизи, остальные грибники тоже не смогли удержаться от рвоты. Очевидно, солдат висел здесь много месяцев. Обмундирование и голубые погоны выцвели, тело превратилось в мумию, до сих пор издававшую запах тления. Коричневый череп с лохмотьями истлевшей плоти равнодушно взирал пустыми глазницами на четверку молодых мужчин.
-Скорее всего, это рядовой Попов из нашей эскадрильи, - тихо сказал Сергей. - Рост примерно тот же, и волосы светлые сохранились. Он в прошлом году исчез, меня только что эскадрильским дознавателем назначили и дали это расследование. Возбудили дело о дезертирстве, но так парня нигде и не нашли. И здесь, кстати, местность тоже прочесывали, и в милицию ориентировку дали. Родители его, помните, в полк приезжали, а толку!
Превозмогая отвращение, офицер потянулся к полуистлевшему мундиру и вытащил из нагрудного кармана военный билет, несмотря на полиэтиленовый пакет, подпорченный дождями и снегом. Однако фамилию разобрать было можно, а фотография и вовсе неплохо сохранилась. С нее улыбалось веселое, почти мальчишеское лицо, так мало походившее на лежавший на земле страшный оскаленный череп.
-Серега, и зачем же он повесился? - удивился Николай Кокошкин. - Я помню, ему уже осенью на дембель пора было, сам «дед», кто бы его, к примеру, избивал? Чудеса!
-Черт его знает, Коля! Чужая душа потемки. Дружки его говорили, сильно он был расстроенный в тот день, когда пропал. Но никому ничего не сказал. Ладно, еще разок замараю руки. Не мог он без записки вот так повеситься. Самоубийца всегда хочет, чтобы его хотя бы после смерти пожалели: вот, мол, вам, довели меня, кайтесь теперь!
Сергей тщательно обыскал труп, но записки никакой не нашел. Однако во внутреннем кармане обнаружилось письмо, которое почти все объясняло. Круглые девичьи буквы на покрытой коричневыми пятнами разложения плоти бумаге издавали запах смерти: «Меня после приезда не ищи, ко мне домой не приходи. Ты упрекаешь, что нет от меня писем. А что писать? Я думала, ты сам догадаешься. Все это было у нас с тобой детское, я это уже забыла. Ты еще мальчик, у тебя все впереди. А я встретила настоящего зрелого мужчину. Скоро мы подаем заявление в загс, так что будь умничкой. Как-нибудь переживешь. Извини, если что не так».
-Ну надо же быть таким идиотом! - выругался Беспятов. - Из-за какой-то шалавы повесился! Да мало ли этого добра! Эх, Попов, Попов, дуралей ты покойный!
Сергей с грустью долго смотрел на бренные останки.
-Ладно тебе, Юрик! - тяжело вздохнул он. - О мертвых хорошо или ничего. Кто знает, что у него на душе творилось! Может, любил без памяти ту сучку, как мы и вообразить себе не можем. Глупую смерть себе, конечно, парень выбрал. Давайте, помянем солдата.
Допили все, что оставалось во фляжках, пометили дерево зарубками и выставили вокруг несколько флажков из тряпок - на случай, если следователь захочет осмотреть место гибели. Привязали тело к двум толстым сучьям и парами по очереди понесли на плечах.
* * *
Собрание партийного актива дивизии усиленно боролось со сном под монотонное бормотание докладчика - генерала из штаба округа, который почти целый час пережевывал избитые истины, время от времени приводя какие-то оторванные от жизни примеры. Сказать, что собравшимся в зале в одно ухо влетало, в другое вылетало, значило бы погрешить против истины. Доклад витал где-то в высоте над головами офицеров. На задних рядах некоторые довольно откровенно дремали, прикрыв глаза. Кое-где украдкой читали книги и газеты. Хуже всего было в передней половине зала, находившейся под бдительным оком президиума. Наконец, к всеобщей радости доклад закончился. Начались прения.
К трибуне вышел начальник политотдела дивизии, в пух и прах скороговоркой изругавший все части за низкое состояние дисциплины. Крепко досталось и Котелковскому авиационному полку:
-Почти год как у них солдат сбежал - разыскать своевременно так и не смогли. Ладно, нашлись среди офицеров грибники, вместе с белыми и подосиновиками труп принесли. Будто раньше нельзя было это место в тайге прочесать! Куда партийная и комсомольская организации смотрели - непонятно. У солдата несчастная любовь, его девушка замуж вышла, так он не придумал ничего лучшего, как сбежать из казармы и повеситься на дереве. И никто не обратил внимания, что военнослужащий не в своей тарелке, не помог ему советом. А все потому, что наплевать. Были мы в Котелкове с проверкой. Обнаружили там сразу трех дважды разведенных прапорщиков. До сих пор не были уволены из армии за низкий моральный облик! Теперь документы на увольнение поданы, но почему об этом должен был заботиться политотдел дивизии? Нет должного внимания правильному строительству семейных взаимоотношений, отсюда бардак. Вот, к примеру, в Помилуевском полку наихудшее состояние дел с воинской дисциплиной. А все потому, что командир части не являет собой положительный пример морального облика коммуниста. Бросил жену с двумя детьми, женился на молодой бабе. Ему сорок три года, ей двадцать два. И какая там у них может быть любовь? Только ночная! Про наш местный Антрацитовский полк я и вовсе молчу. Все, наверное, слышали, что тут произошло три месяца назад. Полеты по метеоусловиям не состоялись, техник самолета вернулся домой, прихватил с собой приятеля, хотели обмыть отбой полетов. Вместо этого находит у жены в постели солдата - как в анекдоте. Недолго думая, взяли его вдвоем и выбросили в окно с пятого этажа - солдат в лепешку. Неделю назад трибунал заседал. Какое-то непонятное решение: мужа почти оправдали, условно срок дали, дескать, действовал на почве ревности в состоянии аффекта. Зато друг получил целых пять лет. Черт знает что! Стыдно, товарищи офицеры и коммунисты! Так у нас с вами перестройка не пойдет. Вот и сейчас вижу – сидят на партийном активе товарищи коммунисты с золотыми обручальными кольцами. Что за пережитки поповщины! Верность жене не кольцами определяется, а конкретными делами!
В перерыве многие активно обсуждали услышанное. Доклад генерала мало кого взволновал, а вот темпераментное выступление начальника политотдела всех позабавило. Кто-то на активе читал «Похождения бравого солдата Швейка» и теперь со смехом демонстрировал желающим выдержку из послесловия к первой части романа Гашека: «Такие типы на людях страшно негодуют, но с огромным удовольствием ходят по общественным уборным и читают непристойные надписи на стенах».
-Вылитый наш подпол! - хохотал Юра Беспятов. - Вот еще анекдот - в точности про него. Идет какое-то собрание по моральному облику советского человека. Докладчик рассказывает, что по супружеским изменам на первом месте стоят артисты, на втором офицеры, на третьем водители. Поднимается старый майор на трибуну и начинает: «Как вы можете так порочить офицеров, вот я никогда такого не делал!» А лейтенанты в первом ряду возмущаются: «Вот из-за таких козлов мы до сих пор только на втором месте!»
Беспятов с Телегиным и Кокошкиным словно попали на пресс-конференцию: к ним постоянно подходили с расспросами о повесившемся в тайге солдате, которого они нашли недели две назад. Приятели быстро устали от пересказа этой истории и отделывались односложными ответами, после чего поспешили в буфет. За столиком с ними оказался старший лейтенант Симбирцев из местного полка: познакомились с ним в прошлом году, когда самолеты из Антрацитовки из-за ремонта полосы все лето провели на Котелковском аэродроме. Тот хорошо знал обоих офицеров, выбросивших в окно солдата.
-На трибунале Петьку спрашивают, - оживленно рассказывал Симбирцев, - «Ладно, тот муж, а ты-то зачем полез?» «А как представил, что у меня дома такое же может случиться, зло взяло». Вот и получил пять лет. Правда, апелляцию подал, да вряд ли это поможет. У нас тут недавно пилоты с транспортной авиации садились. Они ж как улетают к черту на кулички в Афган или в Африку - надолго из дома. Один и говорил из них, что самое неприятное - застать. А не застал - и ладно, на всех хватит, поскольку п...а за пятьсот лет эксплуатации изнашивается всего на несколько микрон. Володька, жалко, этого не слышал раньше.
-А что баба его? - с большим интересом спросил Сергей.
-К мамаше сразу смылась, на Запад. А Володька остыл немного, взял отпуск, съездил за ней, помирились, привез обратно. Вроде, нормально живут, только пить он здорово начал. Дело понятное - убийство все-таки совершил, хоть и нечаянно.
-Скажи ему, чтобы дурью не маялся! - вступил в разговор Юрий. - Мало что ли в гарнизоне свободных баб! К одной сходил, к другой - и вылетела бы вся блажь из головы. Эх, черт, только разговорились, уже время в зал возвращаться.
* * *
Весело стучали колеса поезда. Скучный актив остался позади и мгновенно забылся. Офицеры возвращались домой. На столике в купе красовалась бутылка из-под лимонада, куда для конспирации налили массандру: после знаменитого антиалкогольного указа можно было нарваться на любые неожиданности, так что любая предосторожность отнюдь не была излишней.
-Вот в позапрошлом году на комсомольский актив округа в Хабаровск катались - умора, - рассказывал Николай. - Обратно ехали, на поезд еле вписались, в самый последний момент запрыгнули - продержали на том активе черт знает сколько. Успели по пути только какую-то жареную камбалу купить - и все. Правда, еще оставалось пять литров чистого в канистре на четверых. Ехали в плацкартном. Воды с собой нет. Шепелев, наш полковой комсомолец, десять литров отвозил каким-то «черепам» в округе, канистра у него была пустая - и то хлеб. Стакан никто не захватил, у проводника просили. В сортире кое-как нацедил в шепелевскую канку воды стаканом из крана - чтобы разводить и запивать. Наконец, сели. Только по первой пропустили - подходит лейтенант. Морда - в три дня не обдрищешь. Стакан спрашивает: оказывается, один на весь вагон. Мы парню наливаем. Он так спокойно выпил и говорит: «Вообще-то, там у меня подполковник». Мы говорим: «Давай сюда и подполковника» - чтобы стакан не отдавать. Тот тут как тут. У них и закуска была: колбаса, консервы рыбные, хлеба целая буханка. Отлично посидели. А оба из Помилуевска, на их матчасти спирта и не нюхали. Развезло обоих быстро. Лейтенант на какую-то бабу упал на нижней полке по соседству, чуть ли не трахнуть ее хотел. Подполковник начал на весь вагон матерные частушки распевать - обхохочешься. Их с поезда обоих ссадили, немного до своего Помилуевска не доехали. Сейчас с этим указом приходится под лимонад маскироваться. А тогда обе канистры открыто стояли: одна на столе, другая под столом - и нормально.
-Вспомни, как курсантами в книге для фляжки вырезали место, - усмехнулся Сергей. - В ресторане сидишь - будто бы с книгой. А все потихоньку косеют.
Разговор быстро переключился на женщин. Здесь сто очков любому офицеру в полку мог дать любвеобильный Беспятов, который начал очередной рассказ о своих бесчисленных похождениях.
-Ты, Серега, здорово меня в прошлом году заложил, - припомнил он вначале. - Приспичило же тебе вечером ко мне за тем конспектом по марксистско-ленинской придти!
-Ну откуда же я знал! Спрашиваю у Лариски твоей: «Юра дома?» «Нет, он сегодня в наряде». «В каком наряде? Только что в тягаче вместе ехали!» Она только рот открыла.
-У меня же это через день: то «наряд», то «ответственным» в казарму иду. А зимой и вовсе могу на несколько дней из дома исчезнуть. Говорю, что стекло лобовое на самолете лопнуло, меняем, герметик греем тепловой машиной, дежурим сутками.
-Ты, наверное, уже во всем полку лобовые стекла заменил! - ехидно заметил Николай, и все громко расхохотались. - Что бы ты на гражданке делал! Какие сказки жене рассказывал?
-Да уж придумал бы чего-нибудь! Уметь надо. А то служил тут у нас Генка Томашук, два года назад по замене уехал, даже в верном деле облажался. Простыл немного, пошел в санчасть. Его не положили, а дали обычное освобождение на три дня. Гена жене сказал, что в командировку едет, а сам в дом напротив к одной бабе. Она, кстати, до сих пор там живет, я тоже иногда наведываюсь.
-А, понял я, о ком ты! - догадался Николай.
-Молодец! Вот Серега не понял, он с текими женщинами не знаком! В общем, приспичило Гене в полночь покупить на балконе. И деваха та с ним вышла. Дымят, базарят, ржут, как кони. Нет бы помалкивать в тряпочку! А тут Генкина жена, как на грех, тоже на балкон вышла. Какая-то блажь ей насчет цветов в голову стукнула. В ту ночь полетов как раз не было, тишина. И Генкин треп на весь гарнизон слышно. Жена его схватила хреновину для выбивания ковров, в соседний дом побежала, в дверь позвонила. Голос изменила и говорит: "Вам срочная телеграмма!" Та девица перепугалась, что умер кто, дверь распахнула, и тут началось! Генке выбивалкой досталось, бабу за волосы таскала, фингал под глазом поставила - умора! Та даже в суд подала, штраф потом Генкиной супружнице присудили. Видишь, Серега, как люди весело живут! А ты на своей Леночке зациклился, вокруг глянуть не хочешь, какая всюду женская красота цветет. Конечно, всех женщин не перее..шь, но стремиться к этому надо.
-Один так достремился, - вновь вступил в разговор Николай. - Тот подполковник из Помилуевска рассказывал, как хотел по дешевке машину купить - где-то на прежнем месте службы, в Ростове, кажется. У них там заместитель командира полка был - вроде тебя донжуан. Один раз даже его мент подстрелил около своей квартиры, в ногу ранил. Тот оправдывался, что кого-то просто подвозил, жену мента он и знать не знает. Шумное было дело, ничего не доказали, мент от того подпола втихаря откупился, лечение в госпитале оплатил. Тот все равно не успокоился. Поехал в отпуск - один, без семьи. Вроде бы к своим родителям. Отпуск закончился, а его нет. Жена дает телеграмму - а он и не приезжал. Кинулась в гараж, машину посмотреть. А он там, в машине, уже полтора месяца. Наш-то солдат за год хоть подсохнуть успел, а тут самый разгар. И рядом второй труп. В лаборатории только окружной опознали, девица какая-то местная. От подружки ее узнали, что собирались они тайком на юга махнуть. Видно, с утра ехать хотели, а ночью в гараже замерзли, включили двигатель и задохнулись. Как только машину ни мыли, обшивку всю вдова поменяла, кресла - все равно трупный запах. Даже в металл въелся. Так баба те «Жигули» продать и не смогла. Наверное, до сих пор в гараже гниют.
Дверь распахнулась, и в купе без стука вошла разбитная молодая девица.
-Мальчики, закурить не найдется?
Все трое полезли по карманам, но Юра, сразу встрепенувшийся при виде девушки, оказался проворнее. Глаза его загорелись, лицо засияло, даже усы будто бы приподнялись торчком. Подавая неожиданной гостье сигарету, он разразился потоком слащавых комплиментов и в конце концов предложил:
-Может, не побрезгуете, выпьете с нами?
Девушка сразу оживилась, забыла про сигарету и подсела к столику. Лихо выпила несколько стопок, а Юра тут же откупорил коробку конфет, купленную для жены. Николай тоже пытался вставить слово, но куда ему было тягаться с таким матерым ловеласом! Сергей угрюмо отвернулся к окну и почти не участвовал в веселой беседе. Гостья громко хохотала над каждой шуткой, а затем все-таки ушла курить в тамбур. Юра отправился с ней, незаметно показав кулак Николаю, и тот остался в купе.
Сергей достал карты, и приятели принялись вдвоем резаться в «дурака», не забывая время от времени прикладываться к бутылке. Действие спиртного становилось все заметнее, и оба даже начали распевать вполголоса.
-Куда-то Юрка с бабой у нас запропал, - с завистью заметил Николай. - Уже больше получаса их нету. Может, в вагон-ресторан ее потащил? Умеет парень с ними обращаться! Не то что мы.
-Да хоть в тепловоз, нам-то что! - равнодушно отозвался Сергей. - Надо пойти отлить.
В туалет он попасть не смог: было занято. Подождав минут десять, он понял, что уже не может терпеть, чертыхнулся и отправился в тамбур. Оказалось, что дверь не заперта, и офицер по-хозяйски распахнул ее. Тамбур наполнился громким стуком колес и ночным воздухом, пахнущим хвоей и дымом, так что никто не мог услышать во весь голос высказанную захмелевшим Сергеем «народную» мудрость: «Лучше нет красоты, чем поссать с высоты!»
-Ты зачем дверь открыл? - услышал он вдруг голос проводника, мужика лет сорока. - Туалета что ли нет? Ладно, а ну-ка покажи, что у тебя там!
Проводник подошел к Сергею и низко наклонился.
-Ты что, мужик, сдурел? - опешил офицер, мгновенно застегнув брюки. - Поссать спокойно не даешь! Иди лучше опохмелись, придурок!
Проходя мимо туалета, Сергей еще раз дернул за ручку: по-прежнему было заперто. Показалось, что внутри кто-то тихо хихикнул. Когда он вернулся в купе, массандры в бутылке уже не оставалось, Николай вовсю храпел, а Юрия все еще не было. Пожав плечами, Сергей наполнил бутылку из канистры, выпил еще полстакана и растянулся на нижней полке.
Приятель появился только через полчаса.
-В кабак что ли ее таскал? - лениво поинтересовался Сергей.
-Много чести для такой прошмандовки. В тамбуре покурили, позажимались немного, пошли в туалет, там ее и отработал. Классная телка! Но потом хотела засос на шее поставить, пришлось ей в ухо дать. Аж заплакала от обиды. А, пошла она на х..!
-Так вот почему я в сортир попасть не мог!
-Так это ты ломился? - засмеялся Юрий. - Пузырь, надеюсь, не лопнул? Ладно, слушай хохму. Там мужик стоял, проводник, чудной какой-то. Ему, если хочешь, можешь за щеку дать. Я уже дал.
-Ты что, сдурел? признавайся, что пошутил, а то сблевну.
-Конечно, пошутил! Думал, посмеешься. В ухо я ему дал, а не в рот.
-Опасно в рот, можно в глаз попасть! – засмеялся и Сергей.
Через пять минут храпели уже на три голоса.
* * *
Курилка взорвалась громовым хохотом от очередного анекдота. Сергей наконец-то смог вклиниться в разговор и тоже начал рассказывать:
-Офицер пишет письмо приятелю: «Приехал наш гусарский полк в город С. В первый день выпили все шампанское и ликеры, перетрахали всех куртизанок. На второй день вылакали все спиртное и перетрахали всех женщин подряд. На третий день выпили все, что горит, и перетрахали все, что шевелится. На четвертый день приехал поручик Ржевский, и вот тогда началось!!!»
Когда хохот стих, свой анекдот рассказал Николай, который только после командировки смог оформить все документы на отпуск и сейчас зашел поболтать с приятелями перед отъездом:
-Мужик к сексопатологу приходит: «Доктор, что-то у меня член немного болит». «А как у вас половая жизнь, с женой часто совокупляетесь?» «Не так, чтобы очень. Раз шесть-семь в день, не больше». «А любовница есть?» «Как у всех. Но с ней не больше трех-четырех раз в день». «А случайные связи бывают?» «Не без этого. Но не больше двух-трех в день». «А с представителями своего пола, извините, интимных контактов не бывает?» «Да, случается. Один-два раза в день, не чаще». «Вот от всего этого и болит». «Ну, спасибо, доктор, а то я думал, что от онанизма».
-Прямо про нашего Юрика Беспятова анекдоты! - заметил Сергей и пересказал приключения их троицы в поезде.
Несколько минут не смолкал смех. Казалось, что курилка вот-вот обрушится. Впрочем, сооружение, очевидно, рассчитывалось на многие сотни офицерских глоток, имело солидный запас прочности, так что в очередной раз устояло.
-А я этого проводника знаю, - вступил в разговор старший лейтенант Ходунов, крепкий мужчина лет тридцати. - Как-то билетов не было, он меня подсадил в свое купе. Нормально сидели, выпивали, в карты резались. А потом он окосел и полез мне ширинку расстегивать. Я ему так врезал, что он до конечной станции так на полу и пролежал.
- Мужики, да ну их на хрен, этих «передастов»! - ухмыльнулся Николай. - Давайте лучше о бабах! Вот у нас был прикол позапрошлой зимой. Мы тогда в «шанхае» жили, в бараке трехкомнатном деревянном - пять холостяков и я, жену еще тогда не привез, она медучилище заканчивала дома. Постоянно половина не ночует, а то и больше. Один Серега-праведник по вечерам дома сидел: даже невесте не хотел изменять. Из-за этого в зале зимой не топили, там домашний «вытрезвитель» был, температура минус три. Счетчик черт знает когда сгорел, в домоуправлении просто дали график, сколько за свет платить по месяцам, поэтому «козлы» у нас сутками молотили, печки раз-другой в неделю топили, по выходным - некогда в будни. Достало это «офицерское троеборье»: вода, дрова, помои! Так вот, как-то пол-эскадрильи в первую смену летало, пол-эскадрильи во вторую. Я в первую «отбомбился», в кабак еще вечером успел. Снял там бабу. Серега, дальше сам расскажи, у тебя смешнее получается.
-Прихожу ночью с полетов, - подключился Телегин. - В спальне нашей ни Кольки, ни Андрюхи. Дубариловка, зуб на зуб не попадает. Обоих «козлов» нет. Ладно, думаю, потом поищу. Прошел на кухню, грамм двести массандры ввалил для согрева - под «курятину» с «гидроколбасой». Стал постель расправлять - подушки нет. Заглянул в другую спальню - там Мишка спит, Витьки с Петькой нет, тепло, все нормально, их «козлы» на месте. Пошел в зал - ни х.. себе! Ташкент! «Козлы» на всю катушку молотят. На диване, гляжу, Колька храпит. Подошел поближе - с ним баба какая-то, волосы рыжие кудрявые по постели разметались. Подушку мою он, видно, девке принес, но зря, уже на пол уронили. Я ее подобрал и вышел, «козлы» им оставил. А тут Мишка проснулся, выходит и говорит: «Ты в зал не ходи, там Колька бабу привел». Говорю: «Ты вовремя предупредил, спасибо». Утром Колька ее тихонько выпроводил. Оказывается, и не слышал, что я заходил. Про бабу ту рассказывал, она до этого со многими трахалась, ко всем цеплялась, ее Липучкой прозвали.
-Самое смешное дальше было, - продолжил рассказ старший лейтенант Виктор Шаров, который по-прежнему «холостяковал» в том же бараке. - Позже я в какой-то компании с той Маринкой Липучкой за столом рядом сидел. Рассказал, где живу, с кем. Она мне: «Так ты знаешь, что я у вас однажды ночевала?» А я дурачка включил: «Откуда? Понятия не имею». Она сразу завиляла, но деваться уже некуда, и давай мне сказки рассказывать: «Ой, я как-то пьяная была, боялась, до дома не дойду, замерзну. Постучалась в ваш дом. Коля меня впустил, уложил в зале, обогреватели все принес. Другой бы на его месте воспользовался моим состоянием, а он ничего, сразу ушел. А к утру я протрезвела и домой пошла». Мужики, это надо было слышать! Чего мне стоило не заржать во всю глотку! Чуть не лопнул, сдерживался. Мы все в бараке эту историю уже сто раз обхохотали, а она мне зубы заговаривает. Всякая б...ь хочет приличной выглядеть! А в прошлом году Федька Сутулкин, двухгодичник, на ней женился и увез с собой на «дембель». Знал же про нее все, но, говорит, люблю и все тут.
-А что со студента возьмешь! - презрительно процедил Ходунов. - Они же в армию когда приехали, баб в первый раз увидели. Раз конец помочил - и все, любовь до гроба. Пацаны! А потом местные бабы подкалывают: «Куда же это все б...и подевались? А за офицеров замуж повыходили!».
-Так уж и за офицеров! - возмутился Сергей. - Местных тут баб полно - шлюхи шлюхами. Несколько месяцев назад одну судили, дали три года за тунеядство и бродяжничество, хоть и молодая совсем еще девка. А она, чтобы не скучно было, сказала на суде, что ее наши солдаты на КПП изнасиловали за полгода до этого. Назвала две фамилии: Жданов, который теперь сержант и в ансамбле солдатском поет, и Миллер (он уже уволился) с нашей эскадрильи. Я их в прокуратуру возил. Крутятся оба, как ужи под вилами. Жданов рассказывает: да, была мол такая девица. Выпили с ней на КПП, закусили, он к ней вроде бы полез, руку в трусы сунул, а у нее месячные. Сразу весь азарт пропал, прогнали девку. Следователь посмеялся и говорит: «Попались бы вы мне тогда, захотел бы и доказал, что вы ее изнасиловали. А теперь - получите по прокурорскому предупреждению и свободны, как китайский народ». Контингент здесь бабский еще тот. Когда жену привез, она мне стала претензии предъявлять. Дескать, ей рассказали, что из нашего дома голые женщины выскакивали. А у нас отродясь такого безобразия не было, бабы никогда не ночевали (кроме той Липучки), мужики, кому надо, сами к ним ходили по принципу: не е…и, где живешь; не живи, где е...шь. А этот дебош в соседнем бараке происходил, где из ОБАТО холостяки жили. Я тогда и вовсе в наряде был, мужики потом рассказывали.
-Я как раз тогда с теми гавриками из ОБАТО выпивал, - подхватил Ходунов. – Люблю я, грешный, это дело! А их там трое собралось: Зигфрид, начальник клуба солдатского, замполит роты охраны Тучкин и начбой Сапунов. Знаете его, приколист еще тут. Оборжались над его хохмами, аж живот заболел. Вот он и привел двух телок местных. Напоили мы их и по очереди в спальню водили. Эх, классно дают, это отдельно рассказывать надо! До сих пор приятно вспомнить. Но к полуночи ближе мужья тех баб все удовольствие испортили: пришли, стали в дверь стучать, замок сломали. На нас что-то дернулись, я одному так врезал, что вылетел в дверь обратно. Сапунов и подавно спортсмен, другого взял как мешок и в окно выкинул. Тогда мужики сразу образумились, успокоились, от нас отстали, баб своих забрали - прямо так, голыми на улицу за волосы выволокли, пинков надавали, фингалов поставили, обматерили и домой погнали.
-Да все эти бабы стервы! - возмутился Белкин, старший техник группы РЛО. – Наш с Серегой начальник бывший Самохин в том году заменился в Насосную. Моя недавно от жены его письмо получила: б...ство сплошное. Пока мужики на полетах, по балконам в гарнизоне мамеды в одних трусах разгуливают. Эти ж урюки как светловолосую увидят, чуть в штаны не кончают.
-Слушаю я вас, ребята, слушаю, - задумчиво произнес Зиновьев, - и думаю: какие же мы все, мужики, дураки. Сколько разговоров, сколько шума, какие страсти! И из-за чего? Из-за пятнадцати сантиметров вонючей кишки!
Вновь все потонуло в громовом хохоте, а Сергей решил сменить тему разговора:
-Кстати, о балконах! Пока был на партактиве, какая-то мразь джинсы стащила. Жена их постирала, на балконе на веревке повесила. Мы же на пятом этаже живем. Хотел их забрать - нету. Наволочки, всякие бабские штучки на месте, а джинсы сп...или. Новые ж совсем были!
В этот момент прозвучала команда на построение, и все дружно поднялись.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
