| Литературное общество Ingenia: Андрей Гусев - Презентация | | Презентация | | В тот день первый зам главного редактора самой большой правительственной газеты неожиданно вызвал меня. Когда я уселся в его просторном кабинете за огромным столом, почему-то выкрашенным в чёрный цвет, он строго посмотрел и сказал: "Разговор будет неприятный", — сделал почти минутную паузу и продолжил:
"Вчера вы организовали пьянку в редакции. Борисов даже голову себе разбил, когда упал на лестнице. В редакции всё сразу становится известно. И все говорили, что Мальцев отмечает свою книжку и спаивает сотрудников. А газету надо делать на трезвую голову. Или не делать вовсе."
С последним я был полностью согласен, а потому не спорил и рассеянно глядел по сторонам. На полупустых стеллажах в кабинете первого зама одиноко покоилась крупная фотография, где он в полном лётном снаряжении стоит, обнявшись с другом — собкором "Комсомолки". "Афган, 87-й год" — красовалась подпись под фото.
— Я не ханжа и не против сабантуев. Но надо же уметь пить водку, — продолжал вещать Замглавного. — И мне всё равно, что вы отмечали — день рождения или книгу. Кстати, с книжкой я вас поздравляю.
"Ну, наконец-то что-то разумное появилось. А то ведь ещё и врагом народа, тьфу, газеты, может обозвать", — подумал я. Вслух же пробормотал: "Да мы пили-то "сухое", и стол у нас был нормальный, в смысле закуски. Рабочий день уже закончился — шесть вечера было. Кто ж виноват, что люди пить не умеют?!"
— Вы не понимаете, о чём я говорю, — ещё более строго произнёс Замглавного, водрузив очки на самый кончик носа. — Вчера вы организовали пьянку, в рабочее время — газета делается до 10 вечера. Я могу вас уволить! Мало того, что в наборном цехе пьют, в секретариате пьют, так ещё и вы спаиваете.
— Люди от меня почти совершенно трезвые уходили, — вяло сопротивлялся я.
— Нет, вот вы пишите книжки и не понимаете, о чём я говорю. Я об этом случае уже со многими до вас переговорил, и вы производите самое удручающее впечатление... Ладно, мне на "перекрут" — уже без пяти два, через 10 минут я вернусь, и закончим разговор.
Десять минут, так десять минут, хотя вряд ли обсуждение текущего номера будет столь стремительным. Замглавного исчез в дверном проёме, массивная дверь, обитая коричневой кожей, плавно затворилась за ним, а я вытянул ноги, потянулся и блаженно развалился в мягком кресле. Через некоторое время бездействие мне надоедает, я придвигаюсь ближе к редакторскому столу и начинаю перелистывать тассовки, наваленные многосантиметровым слоем. Потом под руки попадается внушительная стопка фотографий 9 на 12. "Видимо, пробные", — подумал я и стал машинально перекладывать их одну за другой, рассеянно разглядывая изображение, — из головы не шёл недавний разговор. Снимки были из Белого дома, где Замглавного запечатлён в кругу довольно известных политиков, вторым слоем лежали фотографии с каких-то митингов и демонстраций, а третий оказался весьма необычным и специфическим, особенно если учитывать имидж Зама. Нет, нет, вовсе не эротика! Это была охотничья тема. "А впрочем, что тут особенного", — решил я, вспомнив про фотографию Зама в полном лётном снаряжении "Афган, 87-й год".
Когда Замглавного вернулся в кабинет, я осторожно постарался перевести разговор на охотничью тему.
— Кстати, основная презентация моей книжки будет в "полевых" условиях – на охоте, — добавил я, как бы невзначай, после совместного разглядывания фотографий. — Приглашаю...
Поехать на охоту вместе со мной Замглавного согласился на удивление быстро. Ехать решили ориентировочно через неделю, где-то в начале сентября, в Белоруссию, на запад республики, там у меня знакомые в охотохозяйстве.
— Полмесяца назад моя жена купила новую машину — "жигуль", пятая модель. Заодно опробуем и "пятёрку", поедем на ней, — сказал я под конец того довольно странного разговора в кабинете у первого зама.
... Хозяином лесных угодий в Лубнах был мой давнишний знакомый Никита. Встретил он меня и Замглавного приветливо. Немного выпили в его официально-канцелярском, насколько это возможно на селе, офисе-конторе. За книжку тоже чокнулись, и она заняла у Никиты почётное место на полке — где-то между немецким транзистором и вереницей пустых бутылок самого разного калибра и формы. Для выпивки у Никиты были здесь все условия: небольшой журнальный столик, мягкие кресла вокруг него, а в несгораемом сейфе хранились граненые стаканы, "столичная", продублированная дважды, и даже неведомо откуда взявшиеся конфеты, никак не вяжущиеся с хорошо известными мне вкусами хозяина кабинета. "Закусь, специально для гостей", — поведал Никита, уловив мой недоумённый взгляд. Выпив, Никита разомлел, вытянул ноги в серых кожаных полусапожках и взгромоздил их на ближайший от себя стул. Ни дать, ни взять — современный сельский франт. Молча, он уставился на древний камин посреди своей конторы. "Моя мечта — когда-нибудь его разжечь", — пробормотал Никита то ли про себя, то ли вслух...
Отдохнув, мы достали охотничье снаряженье, надели высокие болотные сапоги. Никита принёс ружья, выкатил из гаража свой тяжёлый мотоцикл "Урал", лихо завёл его и, описав крутую дугу — словно моторка в затоне, выехал на дорогу. На мгновение "Урал" остановился, на своё законное место — в мотоциклетную коляску — запрыгнул рыжий ирландский сеттер Дик, всё это время нервно скуливший рядом и не отходивший от Никиты ни на шаг. Выпустив на нас облако сизых выхлопных газов, "Урал" покатил по бетонке, которая узкой лентой вгрызалась в берёзовую чащу. "Поршневая группа у него села", — бормочу я себе под нос, мы залезаем в "пятёрку" и ползём за Никитой следом, старательно объезжая колдобины. Километров через шесть бетонка заканчивается, ещё метров шестьсот мы тащимся по глинистой грунтовой дороге, дальше заканчивается и она. По болотистой просеке "жигуль" не пройдёт, и мы пересаживаемся в мотоцикл к Никите. Замглавного садится позади нашего основного охотника, а я устраиваюсь в коляске, в обнимку с ирландским сеттером, чему тот несказанно рад и дружелюбно лижет мне руку. Шесть часов вечера.
Картина, конечно, была класс: трое мужиков с ружьями на шее, в пятнистой полевой форме, на тяжёлом мотоцикле. Если исключить ирландского сеттера, то очень похоже на кадры из советского фильма о войне. Причём, мы вполне подходили на незавидную роль немецких автоматчиков или литовских лесных братьев. Когда на повороте с Замглавного слетела шляпа, Никита описал на мотоцикле лихой полукруг, и Замглавного на ходу подхватил свою шляпу — точно, как в расхожем штампе военной кинодокументалистики.
Начало той последней для меня охоты вышло нестандартным. Ясный, немного прохладный вечер. Мы идём заболоченным участком в пойме Дисны. Сами болотца небольшие какой-то правильной блюдцеобразной формы, обильно заросшие осокой и камышом. И только посередине их видна узкая полоса чистой воды. Никита говорит, что эти места любят крыжаки — его вожделённая добыча. Подходим к очередному такому "блюдцу". Вода в нём как-будто дышит, над ней колышется лёгкая дымка, а вокруг — стена густого тумана, закрывающего от нашего взора весь остальной мир.
И тут совершенно неожиданно появляется птица. Она тяжело, медленно поднимается из зарослей, её большие сильные крылья уже касаются верхушек камышей. Ещё немного, и болотный лунь уйдёт за спасительную завесу тумана. Я вскидываю ружьё, и в это самое мгновенье с другой стороны болотца гулко ухает выстрел. На какую-то долю секунды лунь, расправив широкие крылья, зависает над полоской воды, а потом резко, камнем падает вниз, вздымая брызги застоявшейся болотной воды.
Он лежит посередине болотца, величественный и красивый, но уже переставший быть частью живой природы. Теперь он — добыча рыжего сеттера Дика, который азартно бросается в студёную воду. Теперь он добыча охотников. А охотники — это мы. А каждый из нас — и охотник, и добыча тоже. Всё зависит от времени, знать бы что, когда, почему...
Подходит Никита — стрелял он, говорит, что мясо луня невкусное, пахнет рыбой, но перья у него очень красивые. Мы идём дальше. Мне попадаются две куропатки. Они вылетают из густой травы, чуть ли не из-под самых ног. Выстрелы точные — промахнуться почти невозможно.
... После охоты сидим у костра. Транзистор, который Никита захватил из своей конторы, выдаёт программу "Презент" на "Европе плюс". Кто-то кому-то дарит "Lady in Red" Криса де Бурга. Никита достаёт нехитрую снедь — пора и поесть. Он доволен — у него три крыжака. А я ещё раз мысленно перебираю в памяти эпизоды сегодняшней охоты. Вспоминаю красиво летящую птицу в дымке вечернего тумана. Вижу брызги болотной воды после её падения. Да, её уже нет, — она мертва. Мне становится не по себе — ведь не нами даётся жизнь, не нам её отнимать...
11 вечера. Только что закончилась программа "Презент" на "Европе плюс". Пора возвращаться — уже совсем темно, да ещё этот туман. Впрочем, по сравнению с самолётами Аэрофлота мотоцикл "Урал" имеет одно существенное преимущество — туман ему не помеха. Хотя и это трёхколесное чудо передвижения не застраховано от поломок. Где-то на полпути к дому Никиты "Урал" неожиданно забарахлил. Все наши попытки его оживить очень напоминали манипуляции незабвенного Лонго с телом основателя советского государства — результат был аналогичный. Короче, Никита, взяв сеттера, решил добираться пешком к себе домой, а мы — до своей "пятёрки", это гораздо ближе, и в ней переночевать.
Что было потом, когда мы залезли в "жигуль", мне теперь видится как бы со стороны. Как-то очень отстранённо. Да, мы разложили сиденья, я закрыл двери изнутри, включил на всякий случай сигнализацию. Почему-то в эту последнюю ночь не спалось. Под утро, часа в четыре, возле машины вдруг появились незнакомые фигуры. Стук по кузову: "Открывай!" Потом мат и удар булыжником в боковое стекло. Чуть позже, почти одновременно, раздавались выстрелы снаружи и изнутри машины. Милиция впоследствии установила, что изнутри стреляли дробью номер 4 — на уток, а снаружи — из двух акаэмов.
До литовской границы от места происшествия было три километра.
... Странно, но теперь я существую лишь в виде астрального тела. С одной стороны удобно — не надо ходить на работу в редакцию, ругаться по пустякам с Ириной Николаевной, заведующей отделом, всё своё время можно потратить исключительно на мыслительную деятельность, и ничто не отвлекает. Правда, не достаёт ощущения полнокровной жизни: иногда возникает желание поиметь женщину или сесть в "жигуль" и прокатиться под 140... И тогда до боли хочется вернуться обратно, в тот прежний реальный мир. Впрочем, всё это можно вспоминать, а значит, представлять как наяву. Хуже другое — рядом всё время нудит Замглавного, ну не он сам, а его отвратительная астральная сущность. Дескать, из-за меня он чего-то там не закончил в газете, какую-то службу новостей не успел организовать. Вот придурок...
Ну, пока всё. Дай Бог, чтобы это моё дурацкое, но искреннее послание прочитал хоть кто-нибудь.
Остаюсь Ваш, Андрей Мальцев.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
