Когда в этом воздухе, липком и вязком,
Барахтаюсь мухой в сиропе,
Мне чудятся челюсти – скрежетом, лязгом –
Урчанье в голодной утробе,
Щербатый оскал пожирателя мух.
Забиты, залеплены ужасом жвалы.
Я вязну в густеющем, сладком,
Смертельном растворе мушиной каббалы.
Меня – в карамельной облатке –
Сожрет лупоглазый лемур,
Любитель хитина и сладкого мяса.
Я буду приправой для фруктов.
Попалась. Пропала. Погибла. Увязла.
Но кажется мне почему-то –
Я стану отравой ему. |
