Я подходил к отчаянью в упор,
когда судьба привычный путь меняла,
и утешеньям слов не доставало,
но продолжался старый разговор.
Его начало кануло в годах,
его концовка с жизненной связалась.
Мечтать и верить, - всё, что оставалось,
и я тонул в наивнейших мечтах.
Я доверял их чистому листу -
немому соучастнику сраженья,
не знавшему науку возраженья,
и я ценил его за немоту.
Когда же перевал одолевал,
со спутником своим не расставался,
и новый лист словами покрывался,
я жадно собеседника искал.
Привычен этот путь, как жизнь сама,
и, точно жизнь, единственен, прекрасен,
велик ценою и небезопасен,
но потому не победила тьма,
что всей её махине вопреки,
есть те, кто также чувствует и слышит,
и вновь мечта в душе находит нишу,
упрямо веря в эти огоньки... |
