А хозяйство бЫло крепко:
лошадь, несколько коров,
тёлка рыженькая с меткой-
бугорочком меж рогов.
Сыновей растил, и дочкам
на приданое копил:
шальки*, платьица, платочки,
в день базарный привозил.
Побрякушечки- серёжки,
выдавать придёт черед-
есть и шубки, и сапожки,
всё невестушкам пойдет.
************************
Но случилась власть иная,
уничтожен царский род,
голодранцев сирых стая,
нынче заживо клюет.
Не нужна крестьянам смута,
им бы сеять и пахать,
знать приспичило кому-то,
Русь ногами попинать.
**************************
Показав разбойный норов,
с бандой бывших батраков,
«командир» Емелька Боров,
шел на «классовых» врагов
В череп ранен на Гражданке,
не понявши, что и как,
в такт обманчивой шарманке,
на своих спустил собак.
Деловито и умело,
хлеб искали по дворам,
продразверстка подоспела,
горе нынче мужикам.
Принародно, этот Боров,
мял Васильеву жену,
но без долгих разговоров,
баба врезала ему.
По сусалам, и по грыже,
да ухватом по спине-
-Отойди, козел, бесстыжий,
муж имеется при мне!
А Василий, остры вилы,
засадил Ивашке в бок;
за содеянное - били,
десять кованых сапог.
Пролежал на тёплой печке,
а ж до самой, до весны,
у икон горели свечки-
в пустоту ныряли дни.
*************************
Из трупной*, окопной вони,
тиф проклюнулся на свет,
полсела в горячке стонет,
на погосте места нет.
Банька - верная подруга,
врачеватель сотни бед,
а в дому - поспело чудо-
испеченный, свежий хлеб.
В нем особенная сила,
опаленная огнём,
Русь над кадкой ворожила,
Небо хмурилось дождём.
Щи с проквашенной* капустой,
очень даже хороши,
и кисель нехитрый вкусный,
ты, Василий, не тужи.
Получилось, что в угаре,
не обшарили чердак,
посевные там лежали,
был хозяин не дурак.
Часть соседушкам отдали,
за… коровку, и коня,
нет удачи без печали,
как застолья без вина.
***********************
Через несколько годочков,
предъявляют новый счет,
вот те ягодки цветочки,
на телегу и вперёд.
Раскулачили, сослали,
на Покров, ворвавшись в дом.
детки с голоду пропали.
баба тронулась умом.
А когда громили церковь,
слёзы капали с икон,
на пороге лютой смерти,
Православный бил поклон.
Возлежал в пыли дорожной,
комсомольцем сбитый крест,
некий путник осторожный,
подхватив его - и исчез.
У разбитого прихода,
убиенный пастырь спит,
большевистская свобода
подняла железный щит.
**********************
В глубине Сибири снежной,
думал снова повезёт,
долго тешился надеждой,
вышло всё наоборот.
На сносях не ходит женка,
нутряная мучит хворь,
ко двору прибилась тёлка-
возвернуть её изволь.
Одарил Всевышний в осень;
услыхал Василий крик,
кто-то мальчика подбросил,
что ж, порадуйся старик.
Сироту пригрел, приметил,
в «детки», годного вполне,
через два десятилетья-
сгинул парень на войне.
Прилетела птицей вещей,
похоронка, нет сынка,
вечной памятью ушедших,
смотрят звёзды свысока.
И тогда, Василий запил,
волком воя на Луну,
работящей, сильной лапой,
бил «яловую» жену.
С топором за ней гонялся,
изрубил в щепы сарай,
наконец упал, проспался-
- Жрать, хозяйка подавай!
Печь, смотрю, не истопила,
да воды не принесла!
Признавайся, вражья сила,
где, проклятая, была?
-У соседей хоронилась,
иль не помнишь ничего,
оказали бедной милость,
приютили, что ж с того.-
************************
Прокричал петух горластый,
ветер тучи разогнал,
и из памяти, несчастный
день змеюкой уползал.
Дед поплелся до сарая,
поглядел чего и как,
куры по двору гуляют,
дверь открыта на чердак.
И мычит в хлеву корова,
вымя – прямо до земли-
-неужели, право слово,
черти старую сгребли.
Иль тихонько в уголочке.
в одночасье померла,
на березоньке листочки
осень поздняя смела.
Баба вдовая в хозяйки
подберётся без хлопот,
протопить бы надо баньку,
сильно чешется живот.
-В непотребном пребываю,
смрадной коркою покрыт,
и покушать не мешает,
фельдшеришка, вроде спит.
Кто припёрся спозаранку?
И неймётся же людЯм.
Заявилася, поганка,
соскучала по вожжам!-
Впереди спешит Маруська.
а за ней сердитый поп.
-Огурцы пойдут в закуску,
и картошки чугунок.
Отпеванье знамо справить
собирались надо мной?
Что, любезные , лукавить,
накось выкуси ! Живой!-
Спину выпрямил Василий,
ворох шуточек припас.
-Здрасте, гости дорогие,
заждались давненько вас.
И остатний* есть глоточек.
Заходите, посидим,
где, супружница , платочек?
Потеряла? Леший с ним!
Что, вы, батюшка, в смятенье?
(и надулись как индюк)
отодвинул Бог успенье,
он на щедрости не скуп
Заходите же, негоже,
у забора толковать,
и ошпаренная кожа,
будет долго заживать.
Ей тепло необходимо,
да с питанием уход,
а бабёнка, что кобыла,
не домыслит, так приврёт.
Знать спросонья увидала,
ужасть** шествия во Ад,
всё заслюнив*** одеяло,
пятки, видимо горятЬ.-
Поп несильно колебался,
ибо Бобик в конуре,
костью сочной забавлялся,
дело чистое вполне.
Животина без ошибки,
"упокойный" *чует дух,
и направился к калитке,
вознося молитвы вслух.
Сыну Божьему за чудо,
а Васильева жена,
заикала от испуга,
став белее полотна.
За столом сидели чинно,
пел старинный самовар,
на «лубочную» картину,
фельдшер вдумчиво взирал.
-Значит правильно леченье,
до чего же я умён!
Вот бы в город приглашенье
и скорей отсюда вон.
Из забытой, кривобокой,
мохом пахнущей глуши,
где обычаи жестоки,
в ущемление души.
***********************
По земле ходил Василий,
не один десяток лет,
бабку скоро схоронили,
окочурилась …в обед.
Фельдшер, всё-таки уехал,
просто смылся под шумок,
в завершении потехи.
дед женился, и сынок
нонче* бегает забавно.
что откормленный бычок,
проживают сыто-справно,
пить забросил, голубок.
Поп, ужасно раздобревший,
кушать любит по ночам,
аппетит проснулся зверский,
приезжай, увидишь сам.
************************
Эти «сказочки – прибайки*»,
долго живы на Руси,
рассказала без утайки,
об услышанном в пути.
*, **, ***-слова бабушки Марфы, рассказавшей эту историю. |
