Севрюга, стерлядь, карпы, осетрина.
Филе и тушка. Тут же, как всегда,
живая рыба. Грязная витрина.
Живые рыбы. Мутная вода.
Живая рыба - значит не вторая
должна быть свежесть. Первая пока.
Живые рыбы молча умирают.
Слегка трепещут драные бока.
Витрину с рыбой обтекают люди,
и взгляды их бессмысленно пусты.
Большие рыбы в маленькой посуде,
в беззвучном крике, раскрывают рты.
А я гадаю: «если бы могли мы
понять, как рыбья мается душа…»
И пробираюсь мимо суетливо,
за колбасой останкинской спеша |
