| Литературное общество Ingenia: Мне трудно оторваться от тебя... | | Мне трудно оторваться от тебя... | Игорь Панин:
Мне трудно оторваться от тебя –
такой беспечной и бессрочной.
Безжалостно друг друга теребя,
восторгом оглашаем ночь мы.
И ты совсем не ведаешь табу;
стыдиться радости – тебе ли?
Как веслами, руками я гребу
по растревоженной постели.
Шаманит май, пустеют закрома
под стоны придорожных сосен.
Нам редко повезло – сойти с ума,
пока не наступила осень.
Конечно, мимолетна эта связь
без обязательств и заботы,
и завтра мы расстанемся, смеясь…
Но ведь должно остаться что-то?
И в память о языческой весне,
что повенчала наши взоры, –
выводишь мне ногтями на спине
кровоточащие узоры
Золотой Дракон:
Шарик и косточка
Мне трудно оторваться от тебя,
Такой волшебной и молочной,
Тебя безжалостно кусая и грызя
Восторгом оглашаю сочным.
И ты совсем не ведаешь табу
Стыдится радости - тебе ли?
И ничего, что ты в гробу
Уже лежала три недели…
Шарманом лай, пустеют закрома
Улыбки радостных валькирий.
Как хорошо, что лишь зима
И ты не портишься в мундире.
Конечно, мимолетна эта связь
без обязательств и заботы,
и за окном весна и грязь…
Но ведь должно остаться что-то?
Игорь Панин:
Конечно, Шарик был неправ,
чужие кости обглодав,
за это ждет его расплата:
ведь поп не фраер – так, ребята?
Он в окружении валькирий
творит бесчинства на Стихире,
и учесть пса предрешена –
весна кровава – не красна!
Помянем пивом и вином,
потом – все заново начнем…
Алиса Деева:
Мне трудно оторваться от тебя –
Такой хорошей и такой желанной
Я припадаю, грех усугубя,
И наслаждаюсь, как небесной манной.
Конечно, мимолётен счастья миг
А дальше неприятности, лихие
И головная боль. Но я привык…
Об этом завтра сочиню стихи я.
А нынче я забуду о табу,
Сегодня прихотям своим слуга я,
И пусть я скоро окажусь в гробу -
Но я тебя не брошу, дорогая.
Шаманит май, бутылочка пуста,
Под грохот подмосковных электричек,
Я буду думать что не даром стал
Рабом одной из множества привычек.
И в память о подаренной тобой
Минуте неземного наслажденья, –
Я унесу бутылочку с собой,
И сдам её в любой удобный день я.
Игорь Панин:
Мне трудно оторваться от нее –
Бутылочки прекрасного «Тинькоффа»,
Но что поделать – каждому свое,
Мне – алкоголь, тебе – морковный кофе.
Золотой Дракон:
О золото прекрасного Тинькофф
ты булькая исчезло в глубине
любезный Панкин ты уже готоф
плескаться в римоплетной тишине?
Александра Барвицкая:
Панин! Это что за триллер!?-
В кровь спина ногтем расшита?...
Не "Тинькофф", мой друг, а "Миллер"
В холодильнике пиита.
Ящик я купила сразу,
Там , на третьей полке снизу,
А любовница-зараза
Больше не получит визу.
Разве ж можно так небрежно
С ценным парнем обходиться?
Вот любила тонко, нежно,
Разве я бы возмущалась?
Золотой Дракон:
Кетчуп славно смажет спину
благоверному пииту
и прорвет любви плотину
распескавшись по корыту
где подружка ящик пива
разлила в потоке страсти
Панкин может лучше Миллер
скажет вам сегодня здрасте
Александра Барвицкая:
Муж! Ты вспомни - весовые
категории разнятся:
Ты - сто пять, я - псятчетыре.
Мне низзя тебя бояться!
Я шутить с такенным весом
Не привыкла. Ты ж раздавишь!
Но взираю с антересом
Как ты там по полкам шаришь. )))
Пива нет! Но есть сметана.
Это точно. Без обмана!
Кста, сметана помогает
От ожогов солнца страстных.
Может ранки постягает
После барышень когтястых?
Золотой Дракон:
Если Саша на работе
посидить еще чуток
то сметана недотрога
подведет всему итог
и намажет мужу тушу
что пивко с улыбкой пьет
полечу ка хавать суши
говорят полезен йод
Игорь Панин:
Конечно, кетчуп – это дело,
на кровь, тем более, похож,
его употребляю смело,
полезен, вкусен он, и все ж
хлестать предпочитаю пиво -
ну хоть какие «Жигули»,
отдам последние рубли,
и пусть потом струится криво,
недостижимая мечта.
Но – лепота, брат, лепота…
Игорь Кит:
Мне трудно оторваться от тебя.
От преждевременной, бессрочной.
Безжалостно мой разум теребя,
Меня орать ты заставляешь ночью
Совсем не ведаешь, паскудная, табу -
Меня имеешь так и эдак. Еле-еле,
Как веслами, руками я гребу.
Привязанный верёвками к постели.
Шаманит санитар, пустеют закрома
У тумбочки моей. Желаю подавиться...
Мне редко повезло – сойти с ума,
И с белою горячкою свалиться.
Я в мыслях разорву верёвок вязь.
Легко и весело, и в общем без заботы,
Я санитара гада придушу, смеясь…
Должно же, ведь, и мне достаться что-то...
И в память о горячечной весне,
И о моих победе и позоре
Останутся навеки на спине
Верёвок незажившие узоры.
Дмитрий Сахранов:
Отстань ты, ради бога, от меня!
Отвянь бесплатно и бессрочно.
Ты, плоть мою нещадно теребя,
мне только спать мешаешь ночью.
Шаманит май пустые закрома,
и авитаминоз совсем замучил.
Тут ты еще! Сведешь меня с ума
своей любвеобильностью кипучей.
Конечно, безлимитна эта связь,
Но для входящего забота -
с тобой расстаться и, перекрестясь,
поспать бы малость до работы…
И в память о назойливой себе,
ногтями разрывая кожу,
ты вырезаешь на моей спине
кроваво: «Маша+Сережа».
Александр Иванов:
Им и весла не надо в ту кровать (пародия)
============================
Люблю я олимпийский дух регат,
И больше всех люблю каноэ.
В нём даже прародитель мне не брат,
И ощущенье неземное.
Кладу на дно подруженьку свою,
И зритель мой не замечает,
Что утлую посудину мою
Совсем не в нужный такт качает.
Но что тут мой наивный сексодром
На фоне пенных безобразий,
В которых сокрушительно, как гром,
Летит его кровать в экстазе.
Он даже не гребёт, а всё ясней
Гнобит* восторгами округу
И в память по языческой весне
Безбожно теребит подругу.
Пылают страсти в яростных очах,
А темп уж до того в мерцаньи...
Что аж спина на солнечных лучах
Горит кровавыми рубцами...
Вот, вроде ж, оторвался я от них,
Да сил уж нет подбросить жару...
У них ведь тоже двигатель поник,
Скукожившись в гнездовья тару.
Скандирует неистовый народ
Пред финишем мильён устами...
Но Панин ни на миг не отстаёт!
Когда же он уже устанет!?
| |
|
