| Литературное общество Ingenia: Олег Комков - Ангелос Сикелианос. Девять сонетов | | Ангелос Сикелианос. Девять сонетов | |
СПАРТА
«Я давний помысел тебе открою;
средь юношей, искусных в ратном деле,
блистаешь ты ярчайшею звездою;
могучий дух играет в статном теле.
Постой… От века, чуждые покою,
мы юность, как коней, смирять умели…
Хочу я, чтоб с моей женой младою
ты ночь одну провёл в моей постели!
Ступай… Она стройна и вожделенна,
как некогда – прекрасная Елена…
Пролей в неё живительное семя…
Сожми её в своём объятьи львином –
и Спарту одари достойным сыном,
бесплодной старости низвергнув бремя!»*
*В основе сюжета стихотворения - спартанский обычай, описанный, в частности, Плутархом: "Внеся в заключение браков такой порядок, такую стыдливость и сдержанность, Ликург с неменьшим успехом изгнал пустое, бабье чувство ревности: он счел разумным и правильным, чтобы, очистив брак от всякой разнузданности, спартанцы предоставили право каждому достойному гражданину вступать в связь с женщинами ради произведения на свет потомства, и научил сограждан смеяться над теми, кто мстит за подобные действия убийством и войною, видя в супружестве собственность, не терпящую ни разделения, ни соучастия. Теперь муж молодой жены, если был у него на примете порядочный и красивый юноша, внушавший старику уважение и любовь, мог ввести его в свою опочивальню, а родившегося от его семени ребенка признать своим" (Плутарх, Жизнеописание Ликурга, XV, 6-7; перевод С.П. Маркиша, ред. С.С. Аверинцева).
Σπάρτη
"Έχω καιρό που σου φυλάω καρτέρι:
ανάμεσ' απ' τους άλλους, με το μάτι
σ' εδιάλεξα, σα να 'σουνα το αστέρι:
μόχει η θωριά σου την καρδιά χορτάτη.
Άκου... Ας σου σφίγγω δυνατά το χέρι:
τα νιάτα έτσι δαμάζονται, σαν άτι...
Για μια νυχτιά, της γυναικός μου αϊταίρι
θα γείρεις, στο δικό μου κρεβάτι!
Τράβα... Βαθύζωνη είναι και δεμένη
στην ομορφιά σαν την ψηλήν Ελένη...
Γιόμοσ' τη εσύ με το γενναίο σου σπέρμα...
Στο δυνατόν αγκάλιασμα σου πάρ' τη,
για μια νυχτιά, και σκώσε ομπρός στη Σπάρτη,
μ' άξιον υγιό, τα γερατειά μου τα έρμα!"
ДОРИЧЕСКОЕ
На узком ложе - профиль вожделенный:
остриженный загривок Аполлона*,
тяжёлой негой налитые члены -
как облако над краем небосклона...
Ещё желанье не коснулось лона, -
о стрелы Артемиды, дар нетленный! -
и в бёдрах девственных, запечатленный,
холодный мёд струился потаённо...
И, миром умащён, как на арене,
пал юноша пред нею на колени,
борцу подобный, жаждущему схватки...
Сцепились руки в яростном агоне;
и вот - уста слились в едином стоне,
и влажные объятья были сладки!..
*По спартанскому брачному обычаю, описанному в сонете, невесте перед первой брачной ночью коротко остригали волосы (см.: Плутарх, Жизнеописание Ликурга, XV, 4-5). Сравнение отсылает к изображениям Аполлона в дорическом стиле; примером служит фигура на западном фронтоне храма Зевса в Олимпии.
Δωρικό
Με κόμη θερισμένη ως τον αυχένα
Σαν του Δωριέα Απόλλωνα, τα μέλη
Στη στενή κλίνη εκράτει παγωμένα
Μες σε βαριά αξεδιάλυτη νεφέλη...
Άδειασ’ η Αρτέμιδα όλα της τα βέλη─
Και λίγο ακόμα αν ήτανε παρθένα,
Την ηδονή κλειδώνανε, σφιμμένα,
Σαν κρύα κερήθρα τα παρθένα σκέλη...
Καθώς στου στίβου μέσα τον αγώνα
Πίθωνε ο νιος απάνω της το γόνα,
Μύρα αλειμμένος, όπως για την πάλη...
Κι αν έσπαε των χεριών της τ’ αντιστύλια,
Μ’ άργειαν πολύ, με όμια κραυγή, τα χείλια
Να σμίξουν κι’ απ’ τους ίδρωτες η αγκάλη...
БОГОМАТЕРЬ СПАРТАНСКАЯ
Не в белом мраморе Пенделикона*,
не в бронзе явится Твоя икона;
но в кипарисе, полном аромата,
бессмертный образ воплощу я свято!..
И на холме, где высится зубчато
венецианской крепости** корона,
воздвигну грозный храм, и у амвона
пребудешь Ты, безмолвием объята!
Колокола в урочный час молитвы
напомнят звон щитов на поле битвы
иль гулких систров мерное бряцанье!
И поутру, когда лучи денницы
коснутся окон, тёмных, как бойницы,
Твой лик овеет строгое мерцанье!
*Пенделикон (Пендели) – гора в Аттике, расположенная к северо-востоку от Афин, место добычи высоко ценившегося в древности белого мрамора. Из пенделийского мрамора, в частности, был построен афинский Парфенон.
**Очевидно, имеется в виду крепость Мистры в 6 км к западу от Спарты.
Н Πανάγια της Σπάρτις
Από χαλκόν ή βράχο Πεντελίσιο
το αθάνατο είδωλό σου δε θα στήσω·
μ’ από κυπαρισσόξυλο κολόνα,
για να ευωδάει το έργο μου στον αιώνα!...
Και στο λόφον, οπόχει όμοια κορόνα
το κάστρο το Βενετικό, θα χτίσω
βαριά εκκλησιά, και μέσα θα Σε κλείσω
μ’ ατάραγο, από σίδερο πυλώνα!
Καμπάνες, που να βόγκουνε ως ασπίδα
πόβρει σε σπάθα ή κονταριού κοπίδα,
θα βάλω, κι άλλες πιο ψηλά σα σείστρα!
Κι απ΄τα παράθυρά της να Σε ισκιάσω,
βαθύχρωμα κρουστάλλια θα ταιριάσω
-και το καθένα να ‘ναι πολεμίστρα!
ЗООФОР*
Багровыми, как яблоко, пятами
впиваясь в крупы, где дрожат извивы
набухших конских вен над животами
и потных мышц блистают переливы;
вцепившись властно чуткими перстами
в подобные лебяжьим крыльям гривы,
они спешат, торжественно-игривы,
воздев главы, увитые цветами...
Земля раскалена... Звенят цикады,
рождая песнь победы и отрады...
Вот пеплос вознесён**; и, вторя сферам,
как ветерок, незримой силы полны,
бегут коней танцующие волны -
то рысью, то галопом, то карьером...
*Зоофор - в архитектуре древнегреческих храмов одно из наименований фриза с фигурами людей и животных. В сонете описан зоофор афинского Парфенона, изображающий праздничную процессию в честь богини Афины с многочисленными всадниками. Подробнее см.: http://artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000011/st005.shtml
**Пеплос - плащ из тонкой ткани без рукавов; во время описываемого празднества участники шествия несли огромное полотно, сотканное афинянками и предназначенное в качестве одеяния для статуи Афины.
Ζωφόρος
Με φτέρνα ως μήλο κόκκινο χτυπώντας
τα πλευρά των αλόγων, φουντωμένη
που φλέβα κλαδωτή κι ο ιδρός κολλώντας
στην κοιλιά και στα νύχια κατεβαίνει΄
και με την απαλάμη σαλαγώντας
στο λαιμό, που ΄ν΄ η τρίχα χωρισμένη
σαν το φτερό του κύκνου, αναδεμένοι
με σκιάδι ή με στεφάνι, παν ορμώντας...
Η γη στο κάμα ανοίγει...Το τζιτζίκι
στις ελιές διαλαλεί μια ανάερη νίκη...
- η λιτανεία τον πέπλο τώρα βγάνει΄
και με το λίγο αγέρι φεύγει πρίμα
χορευτό των ατιών το πλούσιο κύμα,
κάλπασμα , τετραπόδισμα, ή ραβάνι...
СПАРТИАТ
Благословен пребудешь ты, доколе
себя смиряешь рабством, связан туго
с железными талантами*, как в поле
волы – с еловою грядилью плуга;
презревши тех, чья надломилась воля,
ты, будто древо, высишься упруго!
Одним – навек батрацкой жизни доля,
другим – Олимпа славная округа.
Пусть Артемида блещет, как денница,
над всем, что выстоит и что склонится;
державен шаг её священных ног.
И коль, споткнувшись, отрок провинится,
взовьётся плеть в карающей деснице,
как щупальца подъявший осьминог.
*В древней Спарте долгое время имели хождение железные деньги с очень низкой номинальной стоимостью, которые затруднительно было использовать за пределами города; для перевозки даже относительно небольшой суммы могла потребоваться телега (см.: Плутарх, «Жизнеописание Ликурга», IX).
Σπαρτιάτης
Ευλογημένος, που βωδιών ζευγάρια,
το χρήμα της σκλαβιάς σου σέρνει πίσω˙
τα σιδερένια τάλαντα, σταβάρια
κομμένα αδρά από γέλατο βουνίσο,
να σου θυμάν πιόν σκύβουνε τα βάρια,
και τι, κρατάει κορμί, σα δένδρον ίσο!
Ο, τι από κείθε, της ζωής η αγγάρια –
κι’ ο, τι από δώθε – ακέριο κ’ Ελυμπίσο.
Η Ορτή σου φέγγει Αρτέμιδα, στη ζήση,
τι, θα σταθεί και τι, θα να λυγίσει,
με το αψηλό της οδηγώντας πόδι.
Κι’ αν στ’ ανηφόρια, νιός παραπατήσει,
πολύκλωνο μαστίγι θα κολλήσει,
τριγύρ’ απ του κορμί του, σα χταπόδι.
СОВА
О древняя насельница развалин,
меж ветхих стен и выщербленных створ
порхнёшь, как Мысль, вдоль мраморных прогалин
бесшумно, пышный распахнув убор,
к святым ступеням храмов, где простор
разлился в бледном свете, безначален,
и с фриза в ночь, недвижен и печален,
огромных глаз твоих вперится взор!..
Я видел, как в священном Парфеноне,
взмыв тенью, ты воссела на колонне
– в мерцаньи, угасавшем средь руин, –
подобно Мойре на бессмертном троне,
и реял, словно в длящемся эоне,
твой плач ночной над участью Афин.
Γλαύκα
Ώ που στα ρείπια πάντα φωλιασμένη,
όπου κάστρο παλιό κι όπου κουφάλα
μαρμάρου, με τα πούπουλα ντυμένη
βουβή πετάς σα Σκέψη, απ' άλλα σ’ άλλα
συντρίμμια, στων λαμπρών ναών τη σκάλα,
που η νύχτα λάμπει απέραντα απλωμένη
κι απ τα πλάτια τ’ αετώματα προσμένει
τα μάτια να στυλώσεις τα μεγάλα!..
Από το Βράχο σέ είδα, σε κολόνα
σαν ίσκιος να πετάς, στον Παρθενώνα
- βαθιά, τα μάταια φώτα έτρεμοσβήνα -
και να σταθείς απάνω της κορόνα
ασάλευτη, ώς η Μοίρα στον Αιώνα,
ολονυχτίς θρηνώντας την Αθήνα.
ТРЕХАНДИРА*
В объятьях ветра мчалась трехандира –
дугой изогнут парус, полный страсти, –
к нагим горам, что голубели сиро,
держала путь, послушна чьей-то власти…
И лился гул в голубизну эфира,
как струны, пели мачта, рея, снасти,
– и прыгали дельфины в диком счастьи, –
воистину из волн явилась лира!
Киль резал гладь секирой, без усилий...
И пенный след, что пара белых лилий,
звенел, играя систрами капели…
Вдруг показалась гавань из-за склона,
в полдневном зное грянуло: "Салона**!" –
и свежий бриз подул навстречу цели!
*Трехандира (трехандири) – традиционное греческое парусно-гребное судно, родственное турецкому каику; отличается изогнутой формой вертикального кормового бруса (рудерпоста), к которому крепится руль. Собственно, такую форму обозначало в византийскую эпоху слово trokhanterion , к которому, возможно, восходит более позднее название. Полагают, что этот тип судна ведёт происхождение из Адриатики, от далматского трамбакуло. Первые греческие трехандиры появились, предположительно, в 17 веке.
Некоторая информация:
http://forum.woodenboat.com/showthread. ... the-Aegean
http://www.shipsmodels.gr/53treh%20sampat.htm
Библиография:
http://www.naftotopos.gr/index.php?opti ... 63&lang=en
**Салона – местное название города Амфиссы, портом которого является Итея на побережье Коринфского залива.
Τρεχαντήρα
Καταμεσής ανέμου η τρεχαντήρα,
με τα πανιά της τόξα τεντωμένα,
του δοιακιού τη στερνήν επήρε γύρα
στα γαλανά βουνά τα γυμνωμένα…
Κι ο αιθεροδρόμος βόγκος που επλημμύρα
στα ξάρτια, στα πρυμνήσια, στην αντένα,
– δελφίνια παρατρέχανε ολοένα –
την έκρουε μες στο κύμα, ολόρθη λύρα!
Δίκοπη σπάθα, εξέσκιζε η καρίνα...
Κι ο αφρός στην πρύμνα, χώριος σε δυο κρίνα,
των σταλιών ανατίναζε το σείστρο…
Σαν, μ’ ένα «λάσκα» – ο ήλιος μεσουράνει –
στων Σαλώνων εμπήκε το λιμάνι
με τον καταμεσήμερο μαΐστρο!
НА АКРОКОРИНФЕ*
Акрокоринф алел, воспламенённый
огнём заката. В сумраке долины
шумел прибой; мой конь разгорячённый
вдыхал, пьянея, сладкий запах тины…
Зрачки – что две огромные маслины;
навыкате белки; оскал вспенённый, –
он рвался из узды, стремясь с вершины
умчаться ввысь, простором окрылённый…
Что это было? Терпкое дыханье
морских глубин? иль рощ благоуханье
из дальней мглы? иль наважденье часа?
Когда б мелтеми** не утих на время,
я, верно, осязал бы круп и стремя
летящего над бездною Пегаса!
*Акрокоринф – высокий скалистый холм, на котором располагался акрополь античного Коринфа.
**Мелтеми – местное название северо-западного ветра, дующего в жаркое время года.
Στον Ακροκόρινθο
Στον Ακροκόρινθο έπεφτεν η δύση
πυρώνοντας το βράχο. Κι ευωδάτη
φυκιού πνοή, απ΄ το πέλαο, είχε αρχίσει
να μεθά το λιγνό βαρβάτο μου άτι…
Αφροί στο χαλινάρι: κι απ΄ το μάτι
τ΄ασπράδι όλο φαινόταν: και να λύσει
τη φούχτα μου, απ΄ τα γκέμια του γεμάτη,
πάλευε προς τα πλάτη να χιμήσει…
Ήτανε η ώρα; Ήταν τα πλήθια μύρα;
Ήταν βαθιά του πελάγου η αρμύρα;
Η αναπνοή η απόμακρη του δάσου;
Α! λίγο ακόμα αν κράταε το μελτέμι,
ηξερα εγώ πως σφίγγεται το γκέμι
και τα πλευρά του μυθικού Πηγάσου!
ПОЛЁТ
Томленье крыльев, буйный зов природы,
я ощутил впервые в небе Рима…*
О гул ветров, что голосом свободы
в священный путь влечёт необоримо!
Взыграло сердце, позабыв невзгоды,
когда сквозь вихри, мчавшиеся мимо,
мой крик взлетел под облачные своды:
«В Элладу, друг! Пусть радость будет зрима!
Туда, где в золотом сияньи нимба
стихией правит властный Дух Олимпа,
в алмазный полдень, полный вечных сил;
стрелой пронзая даль, мгновенным эхом,
туда, где грудь звенела первым смехом!"
Но ветер-жнец слова мои скосил...
*В 1910 году в Риме Сикелианос впервые летал на аэроплане. Позднее, в Афинах он познакомился с одним из первых греческих авиаторов Фаносом Велудиосом и совершил с ним два полёта над Грецией. Неизвестно, каким из полётов вдохновлён этот сонет, впервые опубликованный в 1914 году в александрийском журнале «Новая жизнь».
Πετώντας
Των φτερών τη λαχτάρα την ακράτη
στα ξένα πρωτογνώρισα, στη Ρώμη…
Ω βύθισμα στης αύρας την αφράτη
βοή, ιεροί της λευτεριάς μου δρόμοι!
Ποτέ η καρδιά δεν ήτανε γεμάτη –
και την καρδιά μου την γιομίζει ακόμη,
π’ώκραξα ξάφνου απ’ την κορφή της ˙ “Νά τη
η Ελλάδα, της χαράς το σταυροδρόμι!
Εκεί φέρε με, εκεί˙ στα φωτονήσια,
κυβέρνα την Ορμή την Ελυμπίσια,
σύντροφε, στο διαμάντι της ημέρας˙
μονοχέρι, σαϊτα κι ολοϊσα,
κει, που τα πρώτα γέλια μου αναβρύσα!”
Μα τα λόγια μου θέριζεν ο αγέρας…
| | |
| |
