| Литературное общество Ingenia: Наталья Черёмина - Светский лев | | Светский лев | | Дима Федорков – известная личность. Он ди-джей на радио и арт-директор в одном из самых модных ночных клубов города. Он высокий и красивый, бабы от него без ума. И он без ума от баб. И вообще доволен своей жизнью. Не то, чтоб очень, но сильно менять ее не хочется. Хотя в последнее время бывает как нахлынет, как нахлынет… Никакого настроения.
«Суки, мерзкие вонючие суки, сучары», - бормотал Дима, размазывая по щекам сопли и шаря по карманам в поисках платка. Одновременно попытался остановить такси, выставив вбок локоть. Машина пронеслась мимо и он подумал, что мог бы вызвать такси еще из студии, но зачем-то поперся пешком к остановке. «Все по старинке. Старею», - безрадостно подумал он. Мобильник свой Дима забыл в квартире у девицы, которая затащила его вчера, полуживого от текилы-бум, к себе домой, уселась верхом и цинично поимела.
Ничего похожего на платок он в своих карманах не нашел, шмыгнул носом и приуныл. Эти мрази с работы достали его своими тупыми шутками. В прошлый раз побрили ему ногу. Просыпается он с жуткого похмелья без штанов и чувствует, что-то не так. И сучки эти гаденько так переглядываются. А тупая манекенщица, которую он трахал, вообще прихрюкивает, так ей весело. Смотрит он вниз и не понимает, какое-то несоответствие, диссонанс, асимметрия, но понять пока не может. Потом промаргивается и обнаруживает, что одна нога у него гладкая такая, белая, лоснящаяся, с кое-где темнеющими капельками крови, нелепо блестит на фоне другой, нормальной мохнатой уютной ноги. Тварюги эти заржали тихонечко, как жеребята, а подтянувшиеся мужики – уже во всю глотку, как сивые мерины. Но ему было совсем не смешно тогда. Он так и не заставил себя принять участие в общем веселье, в горле встал комок. Вот что ему теперь делать? Что, я вас спрашиваю? Побрить другую ногу, чтобы волосы симметрично отрастали? Или не трогать и посмотреть, что дальше будет? А вдруг она как-нибудь по-другому обрастет? И когда? Что ему теперь, и не раздеться ни перед кем? Суки!
Но сегодня был апогей их хамства. Этого он никогда не простит. Припираются две главные сволочи на конец эфира и говорят нежно: «Димуля, хочешь кокосера?» Конечно, он хочет кокосера, что за вопрос! Разворачивают, дают ему на бумажечке белый порошочек и смотрят выжидательно. Ням-ням, спасибо девочки, вы настоящие друзья, а то я в состоянии нестояния после вчерашнего. Но что это?... «Блин, что это?!!» «Первое апреля – никому не верь! Сухие сливки, Димуля! Ха-ха-ха!»
Может быть, он просто постарел и не может переварить их, молодое, чувство юмора? Этим девкам по двадцать плюс-минус, а ему недавно сравнялось тридцать пять. Дима с содроганием вспомнил свой день рождения. Та пара-тройка настоящих друзей разъехалась кто куда, остались только тусовщики, которые с удовольствием угостились за его счет в «Глобусе», не утруждая себя даже тостами с честь именинника, а домой придти отказались под разными предлогами. Пришли одни бабы. Конечно, они постарались сделать праздник: приготовили салаты-малаты, торт испекли (сами!), обвешали его квартиреху дружескими шаржами и зачитали кучу смешных и трогательных эпиграмм. Но настроение было ни к черту. Юбилейное мероприятие: он и шесть баб. Три диджеицы с его радио, бывшая сожительница из тех, с кем «остались друзьями», танцовщица из клуба и манекенщица, претендующая на роль сожительницы. Всех их он имел в разное время, а некоторых одновременно, они не комплексовали по этому поводу, даже станцевали какой-то гаремный танец, оголив разнокалиберные сиськи и крутя пупками. Вроде как искренне хорошо к нему относятся, но шутки их он отказывался принимать.
Сухие сливки! Какой извращенный и подлый ум мог до этого додуматься? Небось толстая сволочь, самая глупая и беспардонная из всех. Ничего святого! Человек хотел поправить здоровье после пьянки, просветлиться, ожидал ясной покалывающей свежести, а получил липкие белые сопли. Гадины!
Настроение «что-то в моей жизни не так» нашло неожиданный выход вечером того же дня, вернее, глубокой ночью. Дима вывалился из «Глобуса» в обнимку с одной из своих постоянных половых партнерш Светкой Седовой. Светка была похотлива и изобретательна на разные скабрезности, а также, что главное, никогда не претендовала на роль Диминой сожительницы. С ней было весело и необременительно и Дима сам не заметил, как постепенно стал предпочитать ее общество чьему бы то ни было. Они ползком залезли в такси и сообщили шоферу адрес Диминой холостяцкой квартиры. Когда машина тронулась, они стали с чавканьем целоваться и ковырять друг у друга в гениталиях. После очередного особенно продолжительного поцелуя Дима отдышался и неожиданно для себя выдал:
- Давай поженимся!
Светка вежливо хмыкнула и продолжала, пыхтя, расстегивать ему ширинку. Дима вдруг проникся собственной серьезностью и остановил ее руку.
- Нет, подожди. Я не шучу, Свет. Ты бы вышла за меня замуж?
- Да ты че, сдурел? Обнюхался чего?
- Почему сразу? Вот мне тридцать пять лет недавно исполнилось. А тебе сколько?
- Двадцать шесть.
- И что, ты хочешь сказать, тебе не пора? Вот мне уже пора.
- Да при чем тут пора-непора?
- Вот твоим подружкам пора – они уже все замужем.
- Ну, во-первых, не все.
- Да ладно, почти все. Вон Машка даже замуж вышла. Говорят, беременная уже. Потому что пора.
- Не пора, а просто нормального мужика встретила. Были одни уроды, а тут хороший такой парень, вот она и женилась. Тьфу, замуж вышла.
- А я урод?
- Ну зачем ты так, Дима?
- А почему ты за меня не хочешь?
- Это пьяный базар.
Светку утомило это пустое препирательство и она отвалилась на противоположные край сиденья, угрюмо уставившись в заднее окно. Некоторое время они посидели молча, потом Светка сощурилась, замотала головой, опять сощурилась и спросила у Димы:
- Слушай, там машина белая едет сзади, я чего-то не вижу… Это не Вольво?
Дима присмотрелся и сказал:
- Вольво.
- Твою мать. Блин, твою мать, твою мать, твою мать. Вот козел! Это он, прикинь, сидел полночи в машине и пас за выходом.
- Кто, пердок твой старый?
- Ага, Гена… Говнюк… Шеф, давай на Остров поворачивай. Летний бульвар.
- Свет, а ко мне?
- Ну видишь, выследил меня, зараза. Надо домой ехать. Потом скажу, что ты парень… ну скажем, Таньки, или там… Марго.
- Слушай, Светуля. Я теперь со всей душой, понимаешь. Не думай, я не пьяный. Бросай своего хрыча, пойдем завтра же заявление подавать. Свет, мне с тобой хорошо, а, Свет? Я… я тебя люблю, кисуля, ну честно, я сам недавно понял. Ты женщина, которая мне нужна, умная, понимающая. Не малолетка какая-нибудь. Свет, я серьезно.
Водитель уже остановился возле искомого подъезда и громко, с прискуливанием, зевнул. Сзади остановилась белая Вольво и погасила фары. Светка нервно заерзала.
- Я пойду, а?
- Нет, подожди. Ответь мне сейчас.
- Хорошо, Федорков, ты хочешь серьезно? Я скажу тебе серьезно. Ты хороший мужик, веселый, с тобой классно трахаться. Но какой из тебя, в жопу, муж? Какой из тебя, блин, отец? Ты что, хочешь сказать, что будешь мне верность хранить?
- Свет, я тебя даже обманывать не хочу. Я не такой человек, я не умею хранить верность. В физическом плане. А в моральном, конечно. Я ведь тебя люблю. И детей я тоже люблю. А насчет налево, так ты ж сама такая. Мы же с тобой родственные души, поэтому нам хорошо.
- Ты не обобщай. Когда я выйду замуж, я буду к этому относиться ответственно. Буду верной женой и хорошей матерью. Ха-ха, как смешно. В отличии от тебя, Федорков, я понимаю, что такое ответственность, а вот ты не очень. А то, что тебя пробило сегодня, не значит, что завтра ты не протрезвеешь и не скажешь, что все это фигня. А мне потом расхлебывай.
- С этим, что ли, как его, Геной? Может, ты еще и на нем женишься, тьфу, замуж выйдешь?
- А может быть. На него хоть можно положиться.
Тут водитель зевнул еще громче и совсем при этом жалобно заскулил. Светка дернулась, поспешно открыла дверь, бросила через плечо: «Ну, пока, Федорков» и исчезла в темном зеве подъезда.
А Дима Федорков подумал: «И правда, чего это меня пробило?» И сказал таксисту:
- Давай обратно в Глобус.
| | | | Обсудить на форуме |
| |
