Моё созвучие с тобой когда-то было несомненным. Когда-то я была смиренна – всегда кивала головой или, послушно кинув пальцы на чёрно-белый перепляс, играла так, как будто в нас, растянутых на круглых пяльцах, благовоспитанным стежком невинно вышивали гладью пастушку с милым пастушком, не видящих, что там, за гранью зажатой пяльцами травы, провалы мглы непониманья и медленного осознанья, что мы по-разному правы. И, где-то в зеркале другом, на том конце другого света, ножом вскрываются секреты, и «мелочь» топчут сапогом: любовь и бешеные страсти, и сказки про семью и дом… – всё молча, как в кино немом…. Потом промолвят : – Вот-те, здрасте! Про то, что вшивый видит баню, и что такая ерунда не повторится никогда. А дождь упрямо барабанит по голове и по ушам /ушам, конечно, тяжелее, на них лапша висит до шеи от разговоров по душам/.
...Что делать, взгляд со стороны не прибавляет пиетета. Ах, если б сразу знать, что лето не продолжение весны, что слёзы замерзают в зиму, что зимовать легко с любимым, что клятвам вовсе нет цены, когда глядишь со стороны.
|
