Не попрощавшись, победил
в затянутом до фальши споре.
Ты первым молоко разлил.
Вороной чёрной средь могил
стою в монашеском уборе.
Я говорила, что приду
и в дождь, и в снег. И буду плакать.
Пришла и плакала. В саду,
где день и ночь во сне бреду,
в сандалии проникла слякоть.
А в обещаниях смешных -
ты помнишь? - крепко обнимала,
вгоняя в изморозь родных,
помяв цветок в руках твоих,
и в губы нежно целовала.
Не получилось дежавю.
Прости. Стояла истуканом,
качалась где-то на краю...
Молчишь... Продолжим интервью.
В груди безудержным канканом
плясали ревность с пустотой,
и всем, кто тихо приближался,
кричала, разрываясь: «Мой!»
А ты лежал. Наперебой
стучали капли... Оказался
прожит прошитый швами день,
бесцеремонно выжат в будни,
в огни высотных деревень,
спалившие дотла шагрень
воспоминаний. Дни, секунды
торгую у слепой судьбы
за всё, что в прошлом не осталось,
но не нужны мои дары.
В руках не удержать воды,
а наша жизнь - курьёз и малость
на фоне миллионов лет,
и звёзд, и подвигов, и славы,
и тысячи никчёмных мест,
и боли, разлитой окрест,
и, без сомнения, - державы.
Да, о державе. Простоты
стесняясь, ты спросил однажды,
где родина моя. - Где ты,
и разноцветные черты
напрасно делят мир бумажный.
Приподнимаюсь над землёй,
но до тебя не дотянуться.
Рассыплюсь снегом и хвоёй...
Туманом пыль мою укрой
и небом, полным звёздных унций,
явись мне в позабытых снах,
как нежность,
недоразуменье
в чужих намётанных глазах,
дурацкий танец на дровах,
из одуванчиков варенье.
Лизни слезу мою, и в мох
сложи нетронутые крылья.
Найди...
Спаси меня, мой Бог,
среди налитых ядом крох
тоски, и злобы, и бессилья.
Я тонкой болью отзовусь
на шёпот кожи...
Лишь дотронься!
Не закричу и не проснусь-
солёной каплей растворюсь
на кромке утреннего солнца.
Ты научил, что жизнь поток
безбрежной боли изначальной,
а счастье - радости глоток.
Узри на дне стакана сок,
где сладость смешана с печалью.
Но жажды нет.
Негромкий свист
дыханьем рвется сквозь пустоты.
И мой последний эпикриз
оставил на оси абсцисс
лишь безразличья ассимптоты.
Базальтом станет лавы бег,
пройдут зима, весна и лето
под литургию сонных рек.
Полупрозрачным шёлком век
отгорожусь от лезвий света.
Ползут пески, текут слова
без смысла, без конца и края.
Мелькают дни и вечера.
Сегодня снова, как вчера,
обнявшись с тенью, умираю.
январь 2008 |
