Эх, соринка в глазу, жмет потоком слезу,
Как некстати сейчас - я гляжу на грозу…
Тешит душеньку та, в мрачной хляби небес,
Мечет молний пучки - в реку, поле и лес.
И притих, затаясь, обезумевший мир,
Принимая спиной раскаленный эфир …
Да попробуй взбрыкни – возмущаться не сметь!
Изойдется огнем все, что в праве гореть!
А соринка, ну жжет, стало просто невмочь -
Впору вырвать с ней глаз, да и выбросить прочь.
И уже не слеза застит взор - только злость,
Прытким бесом зудит: «Вдарь кому-нибудь в кость!»
Как на грех, по столу муравьишка побёг…
На тебе кулаком… Полегчало чуток.
Между тем, в небесах вдарил молотом гром...
Вздрогнул я невзначай, проглотил в горле ком,
Глянул на муравья, думка выползла враз:
«Ну… гроза… Вот те на! И у Бога ж есть глаз!
А соринок поди, в небесах - завались …
Эх, начнется сейчас, только братец держись!».
Лишь подумал, как вновь, раскололся свод тьмы…
И шепнул я, крестясь: «Му-ра-вей … Кто же мы?» |
